Воздушная кукуруза - Ульяна Жигалова

Здесь впервые Андрею среди путаной беседы послышался голос призрака — очень тихо, на грани слышимости — кто-то отвечал Павлу. Запись остановили, позвали техников, обработали ряд. Включили заново, и кровь у всех застыла в жилах. Павлу действительно кто-то отвечал, и голос был точно женским.

Дальше на записи шли пространные, бредовые слова, Павел воображал себя сверхчеловеком, призванным очищать этот мир от грязи. В его голове сплелся дикий клубок из морали бывшего комсомольца, отрывочных знаний религии, хмельного бреда и ночных кошмаров. Он возомнил себя Ангелом смерти, посланным на землю для спасения заблудших душ. Здесь же он начал говорить о каком-то Мраке, кто это, понять не удалось.

Павел перестал носить яркие и светлые вещи, только серый и черный, отпустил бородку, и казался себе этаким демоническим типом.

Как стало ясно из дневника, третья жертва была выбрана совершенно случайно. Они были в ресторане с коллегами, за ним увязалась Карина, которая весь вечер дарила улыбки залетному Стасу. Павел это видел, и очень сожалел, что душу жены уже не спасти, она уже изгадилась. А призрак считал иначе, девушка обдавала холодом и комментировала каждый жест жены. Когда подвыпившие мужчины пошли танцевать, один из коллег притащил к столику молоденькую девушку — серые глаза, светлые волосы, хрупкий стан. Девушка смущалась, но не уходила, позволяя тискать себя за талию, и за бедро под столом. Уверенный в себе начальник цеха Федоров уже планировал в какую гостиницу везти девушку, прямо намекая ей об этом. Девушка, Нинель, как она представилась, не возражала.

Глава 32. Дневник. Третий Ангел

Павел пил вино, лениво наблюдая за своей женой. Сравнивая её и эту, скромную мышку, которая дрожит, но сидит и не уходит. На что надеется? Призрак, эта Гадина, зашипела на ухо:

— Эта девочка пришла сюда в первый раз, смотри, как она мучается. Зачем? Ты не хочешь «спасти» её? Подарить ей забвение и покой, спасти её душу? — Гадина озвучила его собственные мысли, и он пригласил Нинель на танец. Та пошла с удовольствием, так как не поняла, что Павел здесь с женой, да и казался ей менее противным, чем нагловатый Фёдоров.

Медленный танец позволил Павлу приблизиться к девушке, так чтобы вдохнуть её запах, она пахла свежестью и немного шампанским. В руках девушка была легкой как перышко, и сердце Павла сжималось, что эта легкость и чистота доживают последние часы. И тогда решился, сам еще не понимая, на что.

— Уходи сейчас, немедленно. Жди меня у гардероба, там, у входа в женский туалет поворот, тебя из холла не будет видно. Я спущусь минут через двадцать. — Девчушка понятливо закивала, и убежала.

Протянув время, и разругавшись с подчиненным, спустился на первый этаж, Нинель выбежала сразу, она из своего укрытия видела, как вывели её первого кавалера, и теперь Павел ей казался рыцарем, постоявшим за честь дамы.

— Наконец-то ты пришел, я уже думала, ты забыл обо мне! — Она надула губки, явно подражая кому-то.

— Я здесь и тебе больше нечего боятся. Идём! — убийца взял девчонку за руку и вышел на крыльцо, кивнул мужику в форме, видимо швейцару. Тот понятливо посигналил стоящим в сторонке такси, и тотчас к крыльцу подкатила машина. Павел назвал адрес, таксист нахмурился, ехать было далеко.

— Двойной тариф, и по дороге заедем в магазин. — Он посадил девушку на заднее сиденье, потом сел рядом и чуть улыбнулся. Машина поехала, а Ниночка представляла с бьющимся сердцем, что начинается её новая шикарная жизнь. Машина остановилась у круглосуточного цветочного киоска, и Павел принес ей охапку холодных мокрых роз, потом зашли в супермаркет, где мужчина так же быстро нагрузил тележку продуктами и бутылками — шампанское, ликеры, дорогой виски. Ехали долго, девушка ждала действий — объятия, поцелуи украдкой, да хоть что-то. Но мужчина сидел спокойный и невозмутимый, и в её сторону даже не смотрел. Тогда Ниночка сама взяла его за руку, погладила пальцы и чуть сжала. Павел глянул на неё, чуть улыбнулся и опять задумался. Занятая мечтами Ниночка не заметила, что они выехали из города и давно движутся по какой-то мало наезженной дороге. Машина подъехала к воротам, за высоким забором темной громадой высился дом, кругом лес и девушке стало страшно.

Павел вышел из машины, с пульта включил свет в ограде, темнота и страх сразу отпрыгнули к ставшему совсем черным лесу, и Ниночка с удовольствием вышла из такси. Таксист достал пакеты из багажника, поставил их у ног Павла, вежливо пожелал хорошего вечера и уехал. Он был очень доволен, за какой-то час выполнил суточный план, три тысячи рублей вместо пятисот по счетчику. Что будет с девушкой не задумывался, ведь в ночную смену ему чего только не приходилось делать, бывало, и проституток возил на работу, и беглых жен, и мужиков с тремя-четырьмя молоденькими девочками, снятыми в баре на ночь. Он видел всяких — пьяных, укуренных, избитых, больных, обиженных и озлобленных, и давно уже никому не сочувствовал. Он знал, девочки сами лезут на рожон, и не сегодня, так завтра попадут в переплёт, избитые жены простят и вернутся к мужьям, чтобы через месяц опять размазывать кровавые сопли в его машине.

Павел открыл ключом ворота и пригасил Ниночку войти.

— Будь добра, возьми часть пакетов полегче, а то у меня рук не хватит.

И Ниночка с легкой душой пошла вслед за новым знакомым, навстречу неизвестности.

Ниночку удивила обстановка в доме Павла, здесь как будто никто не жил, только у камина стояло кресло и столик, на котором валялись книги и журналы, стоял стакан и бутылка виски. Весь огромный дом был тих и безжизнен, в гостиной не было даже телевизора. Но Павел сразу заметил её недоумение и пояснил:

— Я купил этот дом недавно, приезжаю сюда на выходные. Пойдем на кухню, там будет удобнее.

И правда, в огромной кухне с большим обеденным столом было немного более обжито. По крайней мере, здесь тихо работал холодильник, своим урчанием разбавляя тишину мертвого дома. Девушка поежилась. «Интересно, почему я назвала его мёртвым?»

— Ну, что ж, милая, давай хозяйничай. В пакетах готовая еда, в шкафах найдешь посуду, а я отлучусь на десять минут. — Мужчина ушел, она слышала, как он поднялся по лестнице, и где-то открылась и закрылась дверь. Нина чувствовала себя крайне неловко, это действительно был её первый опыт. Подружки, с которыми обмывали начало учебного года, подтолкнули её к знакомству, как им казалось, с солидным и богатым бизнесменом.

— Иди,