Zero. Обнуление - Энтони МакКартен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где?
— В сотне миль к западу от Скрантона, Пенсильвания. Где-то в лесной чаще. Сигнал едва-едва пробивается.
Стук в дверь. Это Эрика. Они переглядываются.
— Ты слышал? — спрашивает она.
Сай нутром чует, что на сей раз это Кейтлин Дэй.
— Я хочу быть там! — объявляет он, изумив Эрику. В конце концов, это последний захват, и он может перерасти в празднование получения миллиардов из федеральных фондов, которые вот-вот потекут в «Слияние», а заодно он отчасти жаждет встретиться именно с этим Нулем лицом к лицу, попробовать получить хоть некоторые объяснения мучительной загадки неожиданной живучести библиотекарши.
Соне:
— Где ближайшая команда захвата?
— В Нью-Йорке.
— Я хочу быть там первым.
Затем его взор обращается к его напарнице, его лучшему другу, его возлюбленной, и Сай видит азарт и в глазах Эрики. Этот триумф принадлежит ей — быть может, даже в большей степени, чем ему.
— Пошли отсюда, — говорит он. — Идем со мной.
6 дней 23 часа
Государственный заповедник Спроул, штат Пенсильвания
Вертолет высаживает их на крутом склоне у края луга. Сая, наряженного а-ля кибермонах из одноименной игры и прижимающего к груди серую сумку с ноутбуком, сопровождают по промерзшей земле — не самое простое упражнение в легких кроссовочках — во внедорожник Пенсильванского департамента охраны природных ресурсов. Эрику вталкивают к нему. Дверцы захлопываются. Никто не говорит ни слова. Двести миль — расстояние между Саем и этим Нулем, когда ее телефон обнаружили — сократились до двух миль по проселку. Затем две мили сокращаются до расстояния броска питчера[57].
Когда он выбирается из автомобиля, водитель протягивает полиэстеровый пуховик, и Сай его накидывает. Член команды захвата из второго вертолета поддержки рявкает что-то о периметре и перекрытии путей отхода, но Сай направляется прямо по тропинке к крыльцу хижины, не в силах устоять перед песнью сирены — красной пульсацией огонька телефона. Эрика следует за ним по пятам.
И вот Сай на крыльце. Стучит и вместо переполоха слышит:
— Входите!
Внутри: одна общая комната открытой планировки — комфортабельная кухня-столовая-гостиная в стиле начала прошлого века. Войдя, он мысленно отмечает скверные живописные полотна и уйму лоскутных покрывал, открытый камин, а на кушетке перед собой видит женщину с вязанием, широко улыбающуюся ему.
Но это не Кейтлин Дэй. Похожа. Те же волосы, те же очки, тот же возраст. Вот только лицо не ее. И щель между передними зубами.
— Привет, я ищу Кейтлин Дэй.
— Что ж, спешу вас уверить: вы на нее смотрите.
— Кейтлин Элизабет Дэй? — переспрашивает Сай.
— Была Кейтлин Элизабет Дэй, — повторяет женщина, — когда я последний раз проверяла.
Остальные члены команды захвата уже вваливаются в дом следом за Саем, заполнив всю комнату ветровками и бейсболками.
— Проживающая в Бостоне, штат Массачусетс, на Мальборо-стрит, восемьдесят девять, в квартире семь? — уточняет Эрика у него за спиной, пока Сай просто таращится на это приемлемое сходство.
— Скромно, но меня устраивает.
Взгляд Сая падает на сотовый телефон, лежащий на столе. Проследив направление его взгляда, женщина улыбается.
— Это телефон Кейтлин, — настаивает Сай. — Нам это известно.
— Что ж, верно… Этот телефон действительно принадлежит Кейтлин Дэй. В этом вы правы, без сомнения.
— Кто вы? — возвышает голос Сай.
Достав фотографию, Эрика подходит к женщине. Показывает ей снимок, сделанный на первичном собеседовании «Обнуления».
— Вы знаете эту женщину?
Та берет снимок, разглядывает его, возвращает.
— Да. Конечно, я ее знаю.
— Кто она?
— А вы до сих пор не вычислили?
6 дней 20 часов
Государственный заповедник Спроул, штат Пенсильвания
С Уорреном она познакомилась на домашней вечеринке в Джорджтауне, когда он заканчивал свою докторскую диссертацию, а она работала в больнице «Айнова Фэрфакс» в Фолс-Черч. Она думала, поначалу он просто скользнул по ней глазами. Быть может, он в тот вечер не охотился на дамочек, а может, углядел другую, но после того как их познакомили и они немного поболтали, она ощутила, что он стал ей ближе. Какой-то парень отпустил остроту о женщинах за рулем, а она осыпала его сведениями, скопленными по крохе за время работы с семи лет на отца, потрудившегося механиком для множества команд NASCAR[58]. После этого внимание Уоррена было обращено лишь на нее. Они поговорили о тусовках округа Колумбия. О семьях. О ее работе. О том, что ей нравится читать, когда все идет ладно и складно. И когда он повлек ее туда, где танцевали, она поняла, что он втюрился.
— Как тебя зовут?
По его пропахшему виски дыханию она поняла, что он наслаждается вовсю, и наслаждается ею.
— Я уже сказала тебе, а ты забыл. Одного раза достаточно.
Атмосфера была шумная и потная; воздух разил сигаретным дымом, пивом и кануном каникул. Он положил ладонь ей на на талию; это было приятно. В тот момент и впредь.
Когда же он притянул ее чуточку ближе со словами «Ну, давай же», она чуточку оттолкнула его, вывернулась у него под локтем и позволила поймать себя снова. Он запрокинул ее назад, как в танго, чем удивил и восхитил ее. Она рассмеялась во весь голос сочным гортанным смехом, а его лицо при этом просияло.
Когда музыка оборвалась мощным электронным взрывом, он крутнул и поймал ее еще раз. Кто-то заспорил с самозваным диджеем. Вокруг поднялось улюлюканье, начали выкрикивать названия треков. Но они уже отмежевались от мира, оставшись наедине. У него были добрые глаза, высокие скулы, крохотная родинка у левого уха. Стоя бок о бок с ним на лестнице, где они могли расслышать друг друга, она выложила ему все напрямик.
— Говорят, о человеке узнаёшь практически все, что надо о нем знать, в первые пятнадцать минут.
— Тогда время у нас на исходе.
— Именно так можно сделать очень точные оценки на основе скудной информации, — поведала она ему с самым изысканным акцентом. — Мне кажется, это называют тонким срезом.
— Скудной информации? Отлично. Круто. И каков же на вкус твой тонкий срез?
— Серьезно? — Она закатила глаза.
Он изобразил горестное лицо.
— Ладно, раз наши первые пятнадцать минут только что истекли, тогда поведай мне обо мне. Что вы выяснили, Шерлок, тонко срезав меня?
— Хошь знать?
— Я еще пожалею, но да. Валяй!
— Так. Ты умный парень, очевидно, но тебе надо принять на грудь, чтобы набраться храбрости, которую тебе хотелось бы иметь натуральным образом. Умный, но застенчивый и нуждающийся в подстегивании.
— Ох! Что еще?
— Кроме того, стремясь быть естественно-клевым парнем, ты упускаешь массу
