Счастье потерянной жизни - http://horoshoe.info

На собрание приходили и местные священник с дьяконом. Не раз они пытались нарушить ход служения, а по окончанию с бранью и угрозами подступили к братьям. Те всенародно обличали их. Не имея разумных доводов, священник и его сторонники пришли в ярость, готовясь наброситься на участников собрания: в руках замелькали ворошилки, вилы, колья, вожжи. Видя, что беседа дошла до такого напряжения, из толпы выделился председатель сельсовета. С опущенной головой он внимательно слушал весь ход богослужения и последовавшего за ним спора. Громким голосом он обратился теперь к священнику:

- Отец Фома! Ты что разбушевался? Отошла твоя власть, это тебе не 1909 год, когда ты был владыкой над всем. Хватит темнить и обманывать на род, дай людям самим разобраться. Что ты пристал к ним? Мы видим, что они ни Бога, ни веру не поносят, и власть не затрагивают. Ведут себя как люди, а от вас с дьячком прет самогоном, как из бочки. Не хочешь слушать - уходи, но людей не тронь. Не то - ответишь по закону.

Никто и не заметил, как после такого вразумления один за другим исчезли впотьмах ревнители церкви. Вслед за ними и священник, крестясь и отплевываясь, покинул двор. Этот случай еще больше расположил оставшихся сель-

чан к миссионерам, и они с дерзновением и благословенным успехом продолжали свидетельствовать о Христе.

Павлушка проснулся позже всех и увидел, что со всеми вместе он спал на сеновале. За воротами стояли наготове две запряженные телеги, а за столами рассаживались гости к завтраку. Вера, заменив ему теперь Надю Власову, звала его, спеша умыть и усадить со всеми за стол. После завтрака вся группа и несколько местных обращенных, усевшись на телеги, устланные пахучим сеном, тронулись через луга к переправе в заречные деревни, где их также давно уже ожидали. Проезжая лугами, они громко пели гимны, славя и хваля Господа. Стоило лишь нашим благовестникам остановиться у копны сена и у отдыхающих косарей напиться свежей, студеной родниковой воды, как пестревший от платков и кофточек луг пришел в движение. Со всех сторон на стройное пение стали сбегаться люди. Настоящее благословенное собрание было проведено на этом месте. Наши миссионеры проповедовали и воспевали Господа прямо с телег.

По окончанию горячей, сердечной молитвы женщины и мужчины на сенокосе убеждали тружеников Господних разделить с ними обед, но ввиду ограниченности во времени телеги тронулись дальше. Гостеприимные косари на ходу бросали нашим друзьям пироги, печеный картофель, ветчину, а кое-кто даже положил в телегу бутыль с молоком. Как родных проводили люди вестников Евангелия в дальнейший путь.

- Господь знает сколько продлится это благословение над нашим народом, друзья мои, - вытирая слезы, начал растроганный Николай Георгиевич говорить сидящим на телеге. - Поистине над Родиной нашей восходит заря, о братья и сестры, вставать нам пора! Каждый свободный день и час в нашей жизни мы должны спешить сеять семена истины Божьей в эту рыхлую, жаждущую землю, поливая ее слезами наших молитв. Во всех уголках нашей Родины мы должны разбрасывать семена Господней истины. Смотрите, с какою жаждой и простотой принимается Слово. Долго ли продлится это благоприятное время лета? Нам надо спешить, пока дьявол не закрыл уши слушающих Евангелие и не зачерствели сердца, иссушенные зноем безбожия. Не смущайтесь, что вы малограмотны, некрасноречивы, малоспособны; каждая проповедь, каждый пропетый гимн и рассказанный стих пусть будет передан с огнем души. И десятки, сотни душ придут к Господу, обретут спасение во Христе. Вы видели вчера эти вилы и дреколья , приготовленные для нас. От них умерли наши отцы, передавшие нам Евангелие. Вчера этих людей отогнали, слава Богу, завтра они могут возвратиться к нам и не с деревянными кольями, а с железными.

Пусть эти дороги, по которым мы едем теперь, будут благословенным воспоминанием для нашего поколения, которому, может быть, придется пробиваться через железные ряды гонителей, но великий и вечный лозунг благовестника: "О вы, напоминающие о Господе - не умолкайте!" не спускать к земле. Сейчас от одного Павлушкиного стиха люди каются и приходят к Богу. Придет время, сотни лучших проповедей не приведут и одной души ко Христу.

Не так давно, - продолжал Федосеев Н. Г., - в июле 1923 года в город Стокгольм на Всемирный конгресс баптистов съехалось более трех тысяч христиан из разных стран. Там были представители тридцати пяти национальностей. В числе делегатов прибыли на пароходе и христиане из России: П. В. Павлов, М. Д. Тимошенко, П. X. Мардовин, И. С. Проханов и другие. Несколько дней лились с кафедры благословенные проповеди из уст известных мировых богословов. Участники съезда с изумлением внимали этим речам, восхищаясь красотою и смыслом изложения. Но вот на кафедру поднялся председатель Всемирного союза баптистов, доктор Рашбрук, и, обратившись к аудитории, произнес: "Братья и сестры, среди нас есть делегаты нашей недавно гонимой, терзаемой бурей, многострадальной русской церкви, мы еще ничего не слышали от них".

Буря восклицаний на разных языках наполнила зал заседаний с пожеланиями участия русского братства. Несколько братьев и сестра В. В. Павлова, обладающая красивым, сильным голосом, поднялись и пошли вперед к кафедре. Павел Васильевич Павлов после водворившейся тишины на английском языке обратился к съезду со следующими словами:

- Мы восхищены, слыша о великом пробуждении во многих частях мира, восторгаемся теми итогами, приводимыми здесь предыдущими делегатами. Опускаем свои головы, наслаждаясь потрясающими проповедями. В свою очередь, отчитываясь за наше братство, можем лишь сказать: увы, мы так бедны и нищи, что нечем похвалиться пред вами и Господом. Единственно, чтобы не остаться нам в долгу, можем пропеть распространенный в русском братстве гимн.

Множество просьб на разных языках огласило зал. Переводчики приготовились к переводу, а группа певцов, помолившись, запела:

Страшно бушует житейское море,

Сильные волны качают ладью,

В ужасе смертном, в отчаянном горе,

Боже, мой Боже, к Тебе вопию...

Робко начатая песня набирала силу, покоряя слух и воображение слушателей торжественно печальной мелодией, интонацией отчаянной решимости. Слезы катились по щекам певцов. Когда смысл гимна стал доходить до ума и сердец слушающих, в зале замелькали носовые платочки. Звонкий женский голос в сочетании с мужскими заполнили весь зал. Волнение передалось присутствующим, постигшим смысл и значение гимна.

Больше бороться уж мне не под силу,

Боже, помилуй, Тебя я молю...

Все встали, сердца многих были потрясены. На смену пению полились многоголосые, разноязыкие молитвы за христиан в России и других странах, переносимых и переносящих лютые гонения.