Спасти Москву! Мы грянем громкое Ура! - Герман Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назначение на должность командира инородческой бригады позволило Семенову заручиться полным доверие бурят, которые стали составлять больше трети казачьего населения — мощнейшая опора.
Тем паче ни Зимин, ни Шильников языка туземцев не знали, а значит, и доверием аборигенов не пользовались. Потому его кандидатура, уже окруженная определенным ореолом, легко прошла на Круге.
— Это он меня в атаманы пропихнул, он, более некому!
Семенов прошелся по кабинету, возбужденно потирая руки. На душе царила весна, несмотря на мороз за оконным стеклом, который уже вторую неделю терзал все Забайкалье. И тут он неожиданно остановился, как вкопанный, пробормотав вслух:
— Но для чего Арчегов это сделал?! Для чего?!
Хельсинки
— Ваше высокопревосходительство, неужели ваш сейм считает, что сможет удержать силою захваченные у России земли?!
— Выборгская губерния, Павел Петрович, есть неотъемлемая часть Финляндии, — генерал-лейтенант Карл Густав Маннергейм говорил с невозмутимым видом врожденного аристократизма.
Мутная волна революции вознесла шведского барона, блестящего кавалергарда, в войну с немцами командира 12-й кавалерийской дивизии Российской императорской армии, на пост главнокомандующего армией новообразованного финского государства.
— Извините, Густав Карлович, но государь Александр Павлович передал Выборг Великому княжеству Финляндскому, — генерал Петров улыбнулся, — когда оно вошло в состав России. А раз сейчас Финляндия решила стать независимой, то российское наследие должно вернуться обратно. И не советую удерживать его силою, ибо то, что захвачено мечом, мечом может быть обратно и возращено.
— Это следует понимать как угрозу?
— Помилуйте, ваше высокопревосходительство. Империя, а не пройдет и года, как большевистская власть, из рук которой финны и получили независимость, возродится. И признает только те границы, которые не были навязаны ей силою. Я не говорю про советизированную Польшу или возвращенную Румынией Бессарабию. Независимость вновь образованных прибалтийских стран будет нами признана в самое ближайшее время, в мае следующего года, не позже. Смею вас заверить, что по всем вопросам мы пришли к полному и взаимовыгодному согласию. Эти страны сами передали нам те города, что уступили им большевики и где местные аборигены составляют от силы четверть населения.
Маннергейм промолчал, задумчиво смотря в окно на заснеженные стены Свеаборгской крепости.
Действительно — Эстония выразила согласие отдать старинные русские крепости Ивангород, Изборск и Печеры, Латвия — русско-еврейский город Двинск, который успела переименовать в Даугавпилс, а Литва согласилась на передачу белорусско-польского Гродно. Но не это приходило на ум, а совсем другое.
Предложение было сделано настолько откровенное, что никакой двусмысленности не оставалось — либо мир сейчас, либо война в будущем, в которой Финляндия неизбежно потерпит поражение, ибо слишком несопоставимы силы.
— Большевизм представляет страшную угрозу Европе, которую необходимо ликвидировать как можно скорее. Потому и Франция, и Англия считают наше участие крайне необходимым и приложат все усилия для того, чтобы оно состоялось. Однако из-за крайне агрессивных действий финского государства, пусть не прямых, а опосредованных, с которыми я сам столкнулся в Карелии, его императорское величество не может дать благожелательный ответ. Ведь речь идет о прямой угрозе исконно российским землям!
— Наше государство не имеет отношения к авантюре полковника Тайвела!
Голос Маннергейма прозвучал так же невозмутимо, как и раньше, хотя внутри все нервы сжались в чудовищном напряжении.
Финляндии предложили то же самое, что и прибалтийским государствам: отдать часть территории прямо сейчас, дабы на ней можно было сформировать русские войска и участвовать в походе на большевиков.
Это была плата за независимость государства. Отказ от нее означает только одно — Англия и Франция за свое спасение от нашествия большевиков спокойно отдадут строптивую страну русским.
Пример несчастной Румынии, буквально растерзанной в клочья ее соседями, есть самый яркий, говорящий о частичной отмене Версальских соглашений, сделанных под нажимом обстоятельств. Ведь Болгария и Венгрия были побежденными в мировой войне, и подписали договоры, от которых сейчас остались клочки бумаги?
«Вот только сейм не согласится на передачу Выборга, ни сейчас, ни потом!»
Маннергейм лихорадочно искал выход из положения, но генерал Петров неожиданно улыбнулся и раскрыл папку, что лежала рядом с ним. Там был конверт, запечатанный сургучными печатями с большим императорским орлом.
— Если Финляндия выразит свое согласие на предложенные нами условия, то я уполномочен передать конфиденциальное письмо его императорского величества. В нем государь снимает требования на Выборг и передает город в вечное владение финского государства. Финляндии может быть обеспечен выход к Ладожскому озеру у Сортавалы, в обмен на дружбу и долгосрочные экономические отношения между странами. Но эти вопросы уже должны решаться на правительственном уровне.
— Я думаю, нашим министрам иностранных дел, — осторожно произнес главнокомандующий финской армией, — есть необходимость немедленно встретиться…
Иркутск
— Господа, я пригласил вас для откровенного разговора, ввиду непрекращающейся клеветнической кампании, которую вы ведете на страницах издаваемых вами газет!
Маститые редакторы трех иркутских газет, две из которых являлись общими для всей Сибири, продолжали излучать уверенность и невозмутимость, хотя ощущали всей кожею тяжелый взгляд председателя правительства, обычно мягкого и доброжелательного в общение человека.
— Ваше высокопревосходительство, позвольте все же узнать, в чем нас обвиняют?!
— Обвинение будет выдвигать прокуратура, это не в моей компетенции, вы это прекрасно знаете, — голос Вологодского еще более потяжелел. Атмосфера в кабинете сгустилась от напряжения, ибо такими словами никогда не шутят. — Я же прошу у вас официальных объяснений, на основании которых буду решать дальнейшую вашу участь.
— Но позвольте…
— Не позволю, Лазарь Маркович, — стекла очков гневно сверкнули, Петр Васильевич положил на стол крепко сжатый пухлый кулачок. — Именно ваша газета открыла грязную травлю военного министра генерал-адъютанта Арчегова! Вы забыли, что любые обвинения в адрес министров, а значит, и правительства, должны выдвигаться не на страницах газет, а передаваться Народному Собранию для тщательного изучения. Ведь так?! В противном случае вступает в действие закон от 16 марта этого года.
— Петр Васильевич, при чем здесь большевистская агитация? Да и в газетах деятельность уважаемого военного министра не обсуждалась…
— И прошу-таки прощения, в статьях лишь затрагивались те два вагона с различным имуществом, которые были переданы чекистами его теще в Самаре летом этого года!
— Есть письменные свидетельства, данные под присягой. Люди собственными глазами видели передачу вагонов.
— Речь идет не о государственной деятельности военного министра, а только о семейных обстоятельствах! И требуется восстановить справедливость в отношении сотен изгнанных, что прибыли к нам без средств к существованию. В отличие от одного-единственного исключения!
— Таки только это, мы не писали ничего лишнего…
Редакторы заговорили наперебой, дружно сомкнувшись и уверенные в своей правоте.
— Вы написали клевету, господа! — голос Вологодского завибрировал. — И написали с подачи большевиков, которым было выгодно использовать эту кампанию для дискредитации военного министра, также правительства и Народного Собрания. Познакомитесь с этими бумагами, господа!
Редакторы газет с улыбками победителей углубились в изучение выложенных Вологодским бумаг.
По мере чтения от их уверенности не осталось и следа, наоборот, лица стали сереть, потом бледнеть, по коже поползли крупные капли холодного пота. Было видно, что их не только проняло до самого копчика, но смертельно напугало.
— Я думаю, господа, суда присяжных не будет! Военный трибунал оценит ваши деяния по достоинству!
— Но мы же не знали!!!
Редакторы дружно взвыли в один голос, с мольбой смотря на председателя правительства.
Теперь до них окончательно дошло, что это не пустые угрозы, и расправа может быть жестокой — с мартовским законом не шутили, карали исключительно по военно-полевому суду.
— Но вы же газетчики, господа, — голос Петра Васильевича стал ехидным, — состряпав гадость, вы не удосужились ее проверить! Погнались за «жареным»?! Решили тиражи увеличить?! Так всего лишитесь!
