Убойная должность - Кирилл Казанцев

– Я искал вас, – продолжал Антон, наблюдая за реакцией Мичника, – но девочки в офисе сказали, что вы болеете. Вы в самом деле больны или мне так кажется?

– А ты умен, мальчик… – Высокий голос Мичника зазвенел в тишине помещения как-то уж очень мерзко. И еще этот пронзительный сверлящий взгляд.

– Полно вам, Всеволод Николаевич, – усмехнулся Антон и сделал плавный шаг к столу, – вы старше меня всего лет на десять или пятнадцать. Какой уж там «мальчик».

– Стой на месте, – прошипел Мичник и повернулся к Антону всем корпусом. В его руке красовался большой угловатый пистолет Ярыгина. – Стой, мальчик, теперь стой.

Антон остановился. Он понимал, что Мичник стрелять не готов, иначе бы он выстрелил сразу. И не так это легко – выстрелить в человека, но если учитывать, что этот тип, мягко говоря, со своеобразной психикой, то все возможно. Однако пока его лучше не провоцировать. И лучше узнать, что же он задумал, чего хочет, прежде чем вступать в схватку. У трупа потом ничего не спросишь.

– Я давно к тебе присматриваюсь, я давно тебя раскусил, – продолжал кривить губы в усмешке Мичник. – Ты хитер. Ты даже сюда за мной приехал. И как же ты все мои рогатки обошел, умник?

– Вот так, – ответил Антон и показал пальцами, как он обходил.

На Мичника издевательская ирония не оказала никакого воздействия. Возникало ощущение, что его не диалог привлекает, а монолог, что ему опять нужна аудитория, слушатели для собственного самоутверждения. Охо-хо, и ничему-то вас, психов, американские боевики не учат! И почему вас все время тянет поболтать там, где нужно сразу стрелять? Или в глубине души они чувствуют себя виноватыми, и им требуется оправдание? Или они боятся оказаться непонятыми, неоцененными? Пусть психиатры разбираются в этом, решил Антон.

– Чего тебе надо, Мичник, чего ты хочешь? – грубо спросил Антон, стараясь вывести негодяя из равновесия, заставить его начать истерически излагать свой взгляд на этот мир.

– Чего «надо» и чего «хочешь» – это разные понятия, – покачал головой Мичник. – Ты был плохим учеником, раз не понял этого. Есть потребности физиологические, а есть моральные…

– А есть еще и нравственные, – попытался добавить Антон.

– Нравственные? – повысил голос Мичник, и его палец на спусковом крючке пистолета побелел. – Нравственность – категория плебейская, как и религия. Это искусственное умозаключение, которое не имеет под собой никакой материальной основы, которое пригодно только для одного: держать в повиновении массы, народ. Для того, чтобы править им было легче, удобнее.

– У-у, – рассмеялся Антон, – да мы тут имеем дело с неудовлетворенностью, с непризнанностью! Тебе власти не хватает, Мичник? Да у тебя бабла столько, что ты себе любой депутатский мандат организовать сможешь, любую губернаторскую должность. Ты даже должность в федеральном министерстве можешь купить. Я слыхал, что продаются.

– Ты мелок, как и все остальные, – огорченно ответил Мичник. – Что такое светская власть?..

– А тебе духовную подавай?

– Абсолютную! – выкрикнул Мичник. – Только абсолютную. Что такое власть над телами, когда ты не властен над душами?

– Да ты сатанист, Всеволод Николаевич!

– Нет, я просто умный человек, который умеет и желает манипулировать другими. Я просто человек, отягощенный тщеславием и не видящий границ для возвышения себя над другими. А сатанизм – это все ограниченное, детские игры. Нет ни бога, ни черта, а есть только сила мозга, всех его тренированных качеств, есть сила мысли.

– Короче, певун! Что ты задумал силой своей мысли? Каким образом ты решил возвыситься над людьми?

Мичника аж перекосило от самолюбования. Он посторонился, и взгляду Антона открылась большая черная сумка. А из нее торчали какие-то проводки, и бока ее распирало что-то похожее по форме на многоугольники. Мичник отогнул край сумки, и у Антона пропали последние сомнения относительно того, что именно находится в ней. Взрывное устройство! Судя по объему, взрывчатки в сумке килограммов десять-двадцать. Современного взрывчатого состава в таком количестве достаточно, чтобы от этого здания остался один фундамент. Антон сразу представил себе, сколько тут людей, и вспомнил лица тех, кто встречался ему в коридорах. Холодная струйка пота пробежала по спине и остановилась где-то в районе поясницы.

– Ты больной, Мичник! Ты хочешь возвыситься над развалинами, над погребенными под ними трупами?

– Что? – Мичник переспросил таким тоном, как будто только вошел в комнату и не знал, о чем тут до него разговаривали. Антон понимал, что у его собеседника психическое расстройство. То ли приступ шизофрении, то ли его извращенный мозг совсем замкнулся на… впрочем, это тоже болезнь.

– Над чем ты возвысишься, если взорвешь свою адскую машину? – заорал Антон.

– Над миром, – свирепо выпятив челюсть и блестя бисеринками пота на носу, заявил Мичник, – над властью. Когда я покажу, что у меня в руках, когда я пригрожу, то меня уговаривать прибежит президент!

– Президент чего? – не понял Антон.

– Президент страны! Для того я сюда и приехал, для того я и снял тут офис, собрал, истратив колоссальные суммы, эту бомбу.

– Президент? – Антон почувствовал, что у него снова начинается головокружение. То ли рана воспаляется, то ли ситуация такая… головокружительная. – Ты уверен, что к тебе договариваться приедет президент? Однако ты замахнулся в своих амбициях! Ничего себе… личностный рост…

Пора было кончать комедию. Антон понимал, что взрыватель еще не включен, иначе бы Мичник не отошел от бомбы и не махал руками. Либо таймер, либо контактный взрыватель. Если он хочет шантажировать главу государства, то должен быть контактный. Отпущу руку, и бабах! Даже снайперов можно не бояться.

А ведь Мичник не все предусмотрел. Антон не понимал, как этот человек собирался контролировать ситуацию за пределами здания, за пределами офиса? Что мешает спецслужбам тихо эвакуировать всех людей, весь район. А потом можно и рискнуть застрелить террориста.

– Мичник, сволочь ты последняя, – вежливо обратился к нему Антон, – давай все это бросим и пойдем на свежий воздух. За бомбу ты получишь пару лет, а я не скажу, что ты собирался с ней делать.

– Стой! – Мичник вдруг напрягся и прицелился в Антона. – Я не для того столько работал, чтобы останавливаться на половине пути. Настоящая личность доводит все до конца!

– И что?

– Возьми эту сумку.

– Зачем?

– Возьми, или я выстрелю. Мы выйдем в холл первого этажа, где у охраны стоят мониторы наружного наблюдения. Оттуда я и стану диктовать свои условия.

Мичник махнул пистолетом в сторону взрывного устройства, и на миг его оружие повернулось к Антону боком. Пистолет все еще стоял на предохранителе! Или Мичник забыл его с предохранителя снять, или… Этим стоило воспользоваться, раз уж в самом начале упустил такую возможность, не учел, что этот человек мог быть вооружен.

Бросившись на Мичника, Антон увидел, как палец на спусковом крючке дернулся. Мичник недоуменно посмотрел на пистолет, видимо, все понял и протянул вторую руку к предохранителю. Но пистолет Ярыгина имел такой недостаток, как маленький тугой флажок предохранителя, который без навыков просто не сдвинешь. Удар «ножницами» по руке, болезненный вскрик, и Мичник присел у стола на пол, прижав ушибленную руку к груди. Он успел-таки снять оружие с предохранителя, но Антон все же выбил его из руки в последнюю секунду.

– А теперь, – старший лейтенант медленно вытащил из-под куртки трофейный «ТТ» и отвел курок, – теперь мы поиграем в игры по моим правилам.

Не спуская глаз со сморщенного лица Мичника, Антон подошел к сумке и бегло осмотрел бомбу. Взрыватель он не нашел, ибо в бомбах разбирался довольно слабо. Мало ли что тут кто напридумывал. Он осмотрелся в комнате и не увидел проводного телефона, чтобы можно было позвонить вниз охране или прямо в полицию. У Мичника мог быть мобильный телефон.

– Значит, так, террорист недоделанный, – глядя на Всеволода Николаевича с ненавистью, проговорил Антон, – если ты сделаешь хоть одно резкое движение, то я, учитывая особую опасность твоей гнусной личности, сразу выстрелю. Учти, я тебя убивать не стану, я достаточно хорошо стреляю, чтобы продырявить тебе руку или ногу. Уверяю, что это довольно неприятно и не каждый воздержится, чтобы не начать орать благим матом. Дай мне твой мобильник!

Мичник сидел на полу, прижавшись спиной к стене, массировал руку и смотрел на Антона уничтожающим взглядом.

– Дай твой мобильник, – повторил старший лейтенант, – или я тебе сломаю руку. Или, может, прострелить тебе ногу?

Мичник вдруг расплылся в довольной улыбке. Антон понял, что он смотрит куда-то мимо него.

– Брось пистолет, – произнес за спиной до боли знакомый голос, но искаженный сейчас какими-то интонациями, присущими компьютеру, а не человеку.

Антон хотел медленно повернуться, но голос за спиной вдруг закричал на истерических нотках: