Приди, полюби незнакомца - Кэтлин Вудивисс

Еще один рывок — и разорванная ночная рубашка полетела куда-то в изножье кровати. Взгляд карих глаз насквозь прожег ей кожу. Загадочно улыбаясь, она поднялась, взяла его за руку, поставила на колени, и они сплелись в жарком объятии. Он обнимал ее за талию, притягивая все ближе, а она покрыла его шею и щеки легкими поцелуями. В его волосатую грудь упирались отвердевшие соски, доводя его до сладкого неистовства.

— Мне кажется, я в тебя влюбилась, — выдохнула Лирин. — Она мягко пробежала пальцами по завиткам волос у него на затылке. — Я хочу тебя. О, Эштон, я так хочу тебя…

Он крепко прижал ее к себе и так впился губами, что она чуть не задохнулась. Тела сплелись в нетерпеливом объятии. В глазах у обоих пылал огонь желания. Ее пальцы пробежали по его мускулистой груди вниз, к талии, спустились еще ниже, коснулись стройных бедер. Он лихорадочно расстегивал брюки. Пальцы скользнули внутрь, легонько щекоча напрягшуюся плоть. Сквозь сжатые зубы у него вырывалось хриплое дыхание. Голова у Эштона закружилась, кровь билась в венах сильными толчками.

Он на секунду поднялся и явился перед ней в торжествующей наготе, горячо и нетерпеливо внедряясь меж ее бедер. Эштон снова впивался ей в губы, все сильнее, глубже, пробуждая неведомые ей дотоле чувства. Уложив ее на кровать, он принялся водить по шелковистой коже пальцами и губами с неотразимой уверенностью не ведающего сомнений мужчины. Он уверенно и точно прикасался к самым чувствительным местам, а она откликалась длинными, порывистыми вздохами. Подхваченная порывом страсти, приближаясь к решающему моменту, она начала дрожать и извиваться. Глаза их потонули друг в дружке и наступил момент экстаза: копье рыцаря достигнуло цели, узел любви сплелся и затянулся. Поток чувств захлестнул Лирин, все её естество наполнилось немыслимым счастьем. Движения его были плавными и медленными. Охваченные жаром, они яростнее и яростнее льнули друг к другу. Она изгибалась под тяжестью его тела, отвечая на страсть равной по силе страстью. Она задохнулась, воспаряя к вершинам, где сладко поют сирены и ослепительно сверкают звезды. По коже бегали, сладко покалывая, мурашки. Блаженство было почти нестерпимым. Растворившись друг в друге, они возносились все выше и выше, к пику счастья. Вместе они парили в радужном мире, пока наконец не сошли со звездных орбит и легко спустились на мягкую грешную землю. Истомленные губы снова прижались друг к другу, и в самом дыхании ощущалась приятная усталость. По стеклу барабанил дождь, но эти двое не обращали на звук никакого внимания, упиваясь нектаром удовлетворенного желания.

Хозяйские апартаменты были надежно защищены от утреннего солнца. Лишь отдельные лучи проникали сквозь плотные шторы, закрывавшие окна и тяжелые двустворчатые двери. Лирин зашевелилась и протянула руку к другой стороне кровати. Убедившись, что там никого нет, она села и быстро осмотрела комнату. Пусто. Лирин напряженно вслушивалась, но ничто не выдавало присутствия Эштона в апартаментах. Видно, посреди ночи он перенес ее к себе в постель, решительно положив таким образом конец разговорам о раздельных комнатах и дав ей понять, где ее место. Это была просторная, изящно обставленная комната. Повсюду были расставлены цветы, но бархатные кушетки, гобелены, кожаные кресла и деревянные панели придавали комнате сдержанную теплоту. То, что она принадлежала человеку, в которого Лирин страстно влюбилась, лишь добавляло ей очарования и придавало уют.

Заколов упавшие на лицо волосы, Лирин откинулась на подушку с мечтательным вздохом. Пока Эштон не появится снова, у нее будет о чем повспоминать. Хозяин Бель Шен полностью овладел ее умом и телом, и сердце ее отныне безраздельно принадлежало этому человеку. Совершенно очарованная им, она рисовала в воображении образ гибкого, с бронзовой кожей мужчины, с выпуклыми мускулами, плоским животом, железными бедрами. Она покраснела, вспомнив более интимные подробности, и губы при мысли о его горячем теле сложились в загадочную улыбку. Когда посреди ночи он встал, чтобы подбросить дров в камин, Лирин поразилась его атлетическим мышцам, рельефно выступавшим на спине.

Стук двери в дальней комнате вернул Лирин на землю. Узнав тяжелые шаги Уиллабелл, она спохватилась, что на ней ничего нет, и поспешно потянула на себя одеяло. Схватив рубаху Эштона, висевшую на спинке кровати, Лирин набросила ее на себя, но, прислушавшись, поняла, что экономка вошла в ванную. Дверь за ней закрылась, и Лирин с облегчением вздохнула. Ей не хотелось встречаться с Уиллабелл в таком виде почти сразу после того, как она поклялась не спешить признавать Эштона своим мужем. Тем не менее она вполне понимала, что рано или поздно ей придется взять на себя роль хозяйки дома.

В соседних комнатах началось движение — это слуги принесли горячую воду для ванны. Экономка приглушенным голосом давала им указания, затем голоса стихли, и в дверь легонько постучали. Не торопясь откликаться, Лирин бросила на себя взгляд в зеркало, вделанное в спинку кровати: волосы встрепаны, щеки, как, впрочем, и тело под рубашкой, красные. Все ясно, ни у кого не возникнет сомнения, что ночь она провела в любовных играх с мистером Уингейтом, если Уиллабелл недостанет скромности, сохранить хоть тень достоинства Лирин будет нелегко.

Собравшись с духом, Лирин открыла двери и увидела, что Уиллабелл раскладывает чистое белье и одежду. Она что-то напевала себе под нос, но, увидев молодую хозяйку, тут же умолкла и, как обычно, приветствовала ее веселой улыбкой и болтовней, что сразу же успокоило Лирин. Экономка явно восприняла появление Лирин в хозяйской спальне как нечто само собой разумеющееся.

Вскоре Лирин уже наслаждалась горячей ванной. Едва она растянулась в ней, охваченная ленивой истомой, как внизу послышались громкие шаги. По лестнице поднимался Эштон, что заставило Луэллу Мэй кинуться сломя голову наверх, чтобы стуком в дверь хозяйских апартаментов предупредить о его появлении. Уиллабелл быстро выскользнула из комнаты, оставив свою подопечную на произвол судьбы.

Войдя в комнату, Эштон прислушался: в ванной кто-то весело напевал. Прислонившись к дверному косяку, он с наслаждением вглядывался в обнаженную красоту, столь щедро представшую перед его взором. Он точно рассчитал время. Его жена принимала ванну, и мягкий утренний свет, проникавший сквозь окно, в сочетании с ее кожей цвета натуральной слоновой кости придавал ей вид лесной нимфы, совершающей туалет в тени деревьев.

Наконец Лирин, ощутив чье-то присутствие, но думая, что это Уиллабелл, подняла голову. К огромному своему изумлению, она встретила улыбающийся взгляд карих глаз. Под настойчивым взглядом мужчины, задержавшемся на ее влажной груди, ей стало не по себе, и она покраснела.