Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что себя так распустил? Бросай пить, ставай на ноги и действуй. Захочешь – всё наладишь.
Проснулся: что ето такоя? Думал-думал – и поехал домой.
Приезжаю домой, Марфе неудобно, что так поступила, извиняется, но мне обидно. Я виду не показал, а собрался в Бразилию на работу. Взял с собои Андрияна, и в Гояс к Ивановским.
Приезжаем в Рио-Верде, разыскал Сергея Сидоровича, попросил работы, он с удовольствием взял: «Синьцзянин, да ишо Зайцев». Стал работать на тракторе, начальником у его был Николай Берестов, бывшай хозяин. Я обрадовался, но моя радость вскоре исчезла: Николай закон Божий бросил и старообрядцев ненавидел. И мы с Андрияном были под его распоряжении, Николай издевался как мог. Я дюжил два месяца. Приезжает Сергей Сидорович, подхожу к нему:
– Сергей Сидорович, здорово живёшь!
– Здорово. Как дела?
– У меня к тебе просьба.
– В чём дело?
– Ради Бога, убери нас из рук Николая, уже невыносимо.
– Ну вот, а я хотел просить тебя, чтобы ты взял в руки сушилку. Сможешь етот ответ[162] взять?
– А ежлив покажешь и научишь, конечно, смогу.
– Покажу и научу, у меня как раз начальник ушёл и некого поставить, вот и думал тебе предложить.
– Хорошо, давай показывай.
Он всё показал, разъяснил и ишо приезжал два дня подсказывал все порядки. Я всё понял и взялся за работу. Всё было засорёно, все туннели засорёны старым прогнившим зерном, везде дохши мыши, полный беспорядок. Попросил Андрияна, и взялись чистить, за неделю всё вычистили и привели в порядок. Стали сушить бобы соявы, жнут, везут, ссыпают, а мы сушим. У то́го начальника было пять рабочих, а мы управлялись втроём. Ета сушилка с бараками и силосами на десять тысяч гектар, в сезон высушивает тридцать тысяч тонн. Сергей Сидорович бы доволен: всё чисто и в порядках. Приходили больши грузовики, что принимают по тридцать тысяч тонн, и ето успевали загружать, а их приходило по шесть-семь в день, но ето всё лёгко. Сергей сеял десять тысяч гектар бобов, толькя надо хороший глаз. После урожая Сергей Сидорович купил в штате Рорайма возле Венесуэла двадцать тысяч гектар земли и предложил мне быть главным начальником. Я ему ответил:
– Надо с женой посоветовать.
– Но езжай посоветуйтесь, работа не убежит.
Мы у Сергея проработали шесть месяцев, заплатил он мне по пятьсот долларов в месяц, Андрияну по двести пятьдесят долларов, но ето очень хоро́ша цена по-бразильски. Но у меня план совсем другой, Андрияну предлагал:
– Присматривай себе девушку, сам видишь, люди порядошны, хоть и спасовсы, но никакой разницы нету. Сам видал, что у нас делается.
Но Андриян всё отвечал:
– Да все красивы, все хоро́ши, но моё сердце спокойно. – И не захотел оставаться.
Приезжаем домой, я еду в Монтевидео, иду к американскому консулу, прошу визу. Вопросы:
– Сколь детей?
– Семеро.
– На сколь едешь?
– На тридцать дней.
– В США есть ро́дство?
– Нету.
– Зачем едешь?
– Посмотреть Америку.
– Подожди. – Немного сгодя вызывают: – Счастливого пути.
– Спасибо.
Виза на шесть месяцев. Приезжаю домой, показываю Марфе визу, Марфа в шоке:
– Ты что?
– Да ничто, я так жить не хочу, поеду устроюсь и тогда вас вызову.
Марфа согласилась, смеётся, спрашивает:
– А ты не женишься там?
Смеюсь:
– Всё может быть.
Взял билеты в Буенос-Айресе, через четыре дня вылетаю. Поехал к тяте с мамой. Приезжаю, тятя схудал, глаза отцвели, вижу, что долго не проживёт, стало жалко. «А свидимся ли ишо?» – таки́ мысли прошли. Что за чушь таки́ мысли, тяте всего семьдесят пять лет!
28
5 июля 1997 года вылетаю в США. Сообчил Усольцеву Андрону, чтобы стретил, он посулился. Перва посадка была в Даллас, втора Лос-Ангелес, последня Портланд, Орегон. Да, ето Америка! Чувствуешь свободу, вежливость, ласкоту́, порядок, чистоту.
Андрон стретил, ето Степана друг, он в Аргентине был парнем, а я пацаном, его братьи, мои друзья, – наркоманы. Поехали к нему домой. Приехали. Андрон живёт зажиточно, жена его Евфросинья – дочь Сидора Баянова, что в Чили, хоро́ша женчина, живут дружно. На ограде живут Василиса Пяткова с Бразилии, бывшая вдова, она была за Александром Русаковым, чичас за Дорофеям-бразильянином, хорошо говорит по-русски и по-английски.
Через два дня Андрон поехали в штат Айдахо, пригласили меня, у их там куплена земля под деревню. Ето все синьцзянсы, бывшия жители Аргентины: Киприян Матвеев, Иван Матвеев, Андрей Бурков и Андриян Иванов, Андрон Усольцев. Поехали на хорошим «Бенни». Проехали штат Вашингтон, штат Монтана и штат Айдахо, заехали в горы. Место очень красиво, пробыли два дня. Ети ребяты воздоржны, ничего с базару не берут, всё своё, но за ето жёны молодсы: наварили, напекли всего, и соки-морсы тоже свои. В обратну путь заехали в Сеятлы, потом на реку Колумбия.
Приезжаем домой. Я устроился на работу у Кирила Фомича Иванова – сын наставника Фомы Иванова, Дорофей тоже у него работает, начальником. Кирил брал подряды – дома и отдавал нам, чтобы оббивали сайдингом. Но ето надо было за три дня отдавать дом готовый, работали по шестнадцать-семнадцать часов в день, платил мене́ по семь долларов час, жил я у Андрона в трейлере, ничего не платил.
Молиться я ездил с Дорофеям к Фоме-наставнику в моленну. Моленна большая и полная, много знакомых и незнакомых. Куда ни поедешь, везде видать своих. Синьцзянсы, харбинсы и турчаны – все сами по себе. Турчаны – ето старообрядцы с Турции, некрасовцы. В моленне меня знали, что я грамотный, и заставляли читать каноны и Поучение. В праздники ездили с Дорофеям на горячия воды, на па́ри по гостям. Андрон свозил к Андрею Шарыпову в гости, дома его не было, он работат в Майами. Дом у его ого, стоит милливон долларов и стоит очень на удобным месте. Февруса обошлась по-гордому.
Через месяц Дорофей договорился с друзьями поехать в горы на па́ри, ну и меня взяли. Приезжаем в горы, там уже собрались, музыка, барбекью, тансы-мансы. Там были Василиса, бывшая Германова жена, со Славиком – он с России, Ирина Иванова – за Юрой-никониянином, Настасья Пяткова с Симеоном Бурковым – знакомым с Аргентине, ну и Дорофей с Василисой. Вечером повеселились, утром отдохнули и под вечер поехали по домам – в понедельник на работу.
Я каждый день готовлю с собой обед, но вижу: нихто с собой ничего не берёт, потом понял. Значит, ставать – ставать надо в пять часов утра, готовить завтрак и обед, в шесть приходит машина, на заправку, все бегут за ланьшем и дале в восемь часов на работу, в обед полчаса обедать и снова на работу, в двадцать три часа домой, два часа в дороге, дома в час утра, в пять опять ставать. Ну и я бросил готовить, стал поступать, как и все.
Андрон свозил меня в гости к Вавиловым. Оне разошлись, сам дед Вавилов в престарелым доме, старуха Арина живёт у Дуньки, Дунькя разошлась с мексиканом, Ванькя в тюрме – поймали за продажу кокаина, работал Андрею Шарыпову, Колькя Анфилофьев убежал в Мексику за ето же. Из моих друзей мало хто уцелел – наркоманы да пьяницы. На неделе позвонил Марфиной двоюродной сестре Агрипене, что продавала нам вышивки, – не захотела стречаться, сказала, много работы. Вообче чу́дно: приезжают в Южну Америку – таки́ друзья и родные, а тут как не видют тебя. Сколь наших приезжало из Южной Америки, все рассказывали одно и то же. Я не верил, а тут сам увидел. Коренныя американсы намного лучше, чем наши.
В консе недели звонют Ирина с Юрой Дорофею, сулятся приехать в гости, готовют сюрприз. Я у Андрона и у Дорофея приспрашивался, как можно остаться в США и достать семью. Мне отвечали: трудно, один способ толькя – повенчаться формально, но на такой рыск не знаю хто пойдёт, и ето лицо должен быть американес, иметь собственность и платил налоги. Так как многи венчаются и потом требуют половина капитала, поетому все боятся. Дорофей смеётся: «В субботу увидишь сюрприз».
В субботу вечером приезжают в гости Юра с Ириной и с ними женчина моего возраста – стро́йна, высо́ка, фигуриста. Познакомили: ето будет Марья Краскова, по матери Сне́гирева, вдова, муж был Афанасий Колмогоров, наркоман, стал стрелять в полицию, полиция его убила. Она осталась одна, троя детей, старший женатой, второй – парень, третяй – подросток. Ето женчина порядошна, рассудок здравый.
После ужина Ирина пригласила меня к ним, поехали. Живут в богатым месте, дом шикарный, оне обои начальники компании «Пендлетон», заработки у них высо́ки, живут богато. Поставили на стол, рюмка по рюмке, язык развязался, пошёл разговор. Ирина сумела задеть меня за сердце, пошли слёзы, я признался, что со мной сделали харбинсы и как Марфа поступила. Оне чётко знают, что такоя харбинсы и что оне строили[163] в Аляске. Марья стала ласкаться, мне она очень понравилась. Ету ночь мы все напились, на другой день провели весело, вечером отвезли меня домой.
В следующу субботу снова приехали за мной. Я всю ету неделю размышлял, как быть, и решил: ежлив Марфе я нужон, так пускай теперь она позаботится[164], а я посмотрю. Деток жалко, но я их добуду.
