Мы бессмертны! Научные доказательства Души - Юрий Мухин

И ведь в какой-то памяти хранится маршрут этих пролетов! В мозгу? Но человеческий мозг совершеннее птичьего, а какой человек возьмется запомнить местность на протяжении 17 тысяч километров, да еще и пролетая над ней ночью и на высоте 9,5 км, как дикие гуси, да еще и со скоростью до 100 км в час, как уже упомянутая бурокрылая ржанка Аляски? Более того, у некоторых видов птиц, к примеру, у черных дроздов, в путь пускается только молодь, которая никогда не видела местности, над которой нужно лететь. Но ведь летят!

А возьмите североамериканскую бабочку Монарх. Вылупившись из гусениц на севере США, она летит на зимовку за 3000 км в Калифорнию и Мексику со скоростью 95 км в день и с точностью, недоступной американским высокоточным ракетам «Томагавк», — вся популяция бабочек зимует из поколения в поколение на одних и тех же нескольких деревьях! А ведь бабочки откладывают яйца, из яиц получаются личинки или гусеницы, и только после того, как гусеницы проживают свою жизнь, из них вновь получаются бабочки. Бабочки не то что своих родителей, они яиц своих не видят, старое поколение бабочек к моменту их отлета на зимовку уже гибнет, а Монархи, никогда не видев маршрута, все равно летят и попадают точно туда, куда и тысячи поколений до них.

Значит, в какой-то их памяти маршрут перелета записан! И этой памятью может быть только передающаяся из поколения в поколение память, расположенная вне тела. Ни о какой памяти хромосом и пресловутых генов тут и речи не идет.

Да и всегда ли нам нужны зоологи? Присмотритесь вокруг себя.

Вот в детстве недалеко от нас в ходе реконструкции снесли старый многоквартирный дом и его дровяные сараи. В сараях жили одичавшие кошки, и одна из них нашла убежище на чердаке нашего сарая. Я ее смог прикормить, но только ко двору — в дом она категорически отказывалась заходить, а, занесенная, мяукала и рвалась наружу — так и ночевала на чердаке. Эта кошечка довольно быстро передавила всех крыс в округе. Она не была голодна, поэтому выедала крысам мозг, а тушки складывала у крыльца, так что утренние похороны крыс стали для меня чуть ли не нормой. Затем я утром обнаружил кролика с выеденным мозгом, и меня посетило нехорошее предчувствие — с такими задатками наша кошка долго не протянет! И действительно, зимой ее убил сосед, когда увидел, что это она душит его спортивных голубей. С той кошкой все было понятно: она родилась среди одичавших собратьев, и они научили ее охотиться. Но вот другое наблюдение.

В свое время приобрели для дома родителей совсем маленького котенка (кошечку) ангорской породы, как только ее мама-кошка перестала котят кормить. Порода, казалось бы, сугубо декоративная, заводчик этой породы жил в многоквартирном доме, следовательно, не только этот котенок, но и его мать, а возможно, и бабка с прабабками всю жизнь жили в квартирах и никогда не видели не только мышей, но и земли. Ну, какой из этого котенка охотник? Ни его, ни его мать этому никто не учил. Но вот котенок вырос в белую пушистую кошечку и начал свободно выходить на улицу, обживать участок и все постройки двора. В примыкавшем к дому гараже жили мыши в разных укромных уголках — за полками, верстаками и т. д. И эта никогда не видевшая мышей, казалось бы, сугубо декоративная кошка очень быстро их всех переловила и, кстати, тоже часто выедала у них только мозг. Причем переловила профессионально — сначала вынюхивала, где мыши могут быть, затем затаивалась и часами выжидала, когда мышь появится из укрытия. Далее она начала ловить птиц, и тоже профессионально. Залезала на дерево и замирала на удобной ветке в 2–3 метрах от земли. Сидела до тех пор, пока на соседние ветки не садились воробьи, затем прыгала, пытаясь зацепить воробья лапой, и падала на землю, в некоторых случаях — с воробьем. Откуда она, не то что необученная, а даже не видевшая ни мышей, ни птиц, знает, как на них охотиться?

Но и это не все. Как-то в отпуске возился в курятнике, стоящем довольно далеко от дома, и увидел мелькнувшую на полке и спрятавшуюся за мешок мышь. Оглянулся — кошка у дома грелась на солнышке. Подозвал ее. Обычно она меня видит редко, за своего не воспринимает и на зов не реагирует, а тут мигом метнулась ко мне. Я поднял ее и посадил на полку, кошка немедленно поняла, что от нее требуется, — прыгнула за мешок, тут же выскочила из-за него с мышью в пасти, спрыгнула и скрылась в малиннике. Я решил, что она сейчас будет лакомиться мозгами, но из дома раздались женские крики. Поскольку эта кошка свободно гуляет, а у соседей женихов полно, то она регулярно приносит котят. На тот момент пара котят еще не была отдана и играла на кухне, а кошка, оказывается, мышь не задушила, а принесла ее живой на кухню и выпустила, предоставляя котятам возможность эту мышь поймать. Короче, когда я зашел на кухню, котята отчаянно старались выцарапать мышь из-под холодильника, женщины громко ругали кошку, а та сидела на табуретке, спокойно наблюдая за происходящим, — «держала все под контролем». Откуда эта кошка знала, что котят надо учить ловить мышей?

И я думаю, что многие, наблюдающие за природой, могут вспомнить сотни случаев осмысленного поведения животных, хотя, казалось бы, некому было их научить этому поведению. Снова повторю вопрос: где находится та память, в которой эта информация записана? В генах?

А что вы о них знаете? Скажем, знаете, что по данным журнала New Scientist за август уже страшно далекого 1984 года, по структуре белковых молекул, из которых мы состоим, нашими ближайшими родственниками являются не обезьяны, а курица и крокодил, И это еще куда ни шло, поскольку гены ДНК наших хромосом на 75 % совпадают с генами червяка nematod filumuna и на 50 % с бананом. Что — по информации, содержащейся в банане и червяке, из белка курицы и крокодила строится человек?? А где смеяться?

В генах хранится ровно столько информации, сколько информации о котлетах хранится в мясорубке. Гены — это ИНСТРУМЕНТ для изготовления белковых молекул, а управляет этим инструментом сила, находящаяся вне тела, поскольку столько информации, сколько этой силе требуется для постройки и обеспечения жизни тела, в один хромосомный набор оплодотворенной яйцеклетки не втиснешь, даже если выбросить из него гены червей и банана!

Соответственно, не втиснешь и не запишешь молекулами в мозгу ту информацию, которую мы приобретаем в течение своей осмысленной жизни — не втиснешь в мозг нас, как личность.

Личности в теле нет!

В предыдущей главе я процитировал биолога Лайелла Уотсона. На самом деле это был не просто биолог, а южноафриканский ботаник, зоолог, антрополог, этолог и автор нескольких книг. Получил первое университетское образование ботаника и зоолога, позднее геолога, химика, морского биолога, эколога и антрополога, защитил докторскую диссертацию в области этологии в Университете Лондона. Я сообщаю подробности его биографии не для того, чтобы укрыться за его авторитетом, а чтобы показать, что образование этого человека позволяло ему профессионально заниматься теми вопросами, которыми он занимался. Цитаты я давал из его книги «Ошибка Ромео».

Вообще-то Уотсон философ, причем достаточно мужественный, чтобы иметь точку зрения, отличную от точки зрения толпы, но он философ только в области биологических дисциплин — подняться выше и захватить, к примеру, в свой анализ и физику он не смог. Однако в области наук о жизни Уотсон вызывает уважение, как разнообразием вовлеченных в анализ фактов, так и их объемом. К примеру, он до десятка раз ссылается даже на работы различных советских ученых, а ведь эта его книга окончена в 1974 году, когда отношения СССР и ЮАР были крайне враждебные, и получить литературу из СССР было далеко не просто. Посему в родной ему области наук о жизни можно без страха пользоваться не только приводимыми им фактами, но и многими его выводами. И тут мы с Уотсоном до определенного момента единомышленники, правда, я смотрю шире и строю, к примеру, вывод о том, что в теле человека нет места для хранения информации, на математических, химических и общебиологических доводах, а он только на общебиологических (выделено мною):

«Можно разрушить обширные области мозга, не причинив ущерба ни одному конкретному восприятию. Существуют записи, фиксирующие серьезные повреждения мозга вследствие травм, опухолей, нарушения кровообращения, ранения и старости. Пациенты могут терять способность суждения или обучения, утрачивать физическую чувствительность, возможны глубокие психические изменения, но память о прошлом опыте остается сохранной. Операция на белом веществе головного мозга, означающая отсечение лобных долей, приносит облегчение пациентам, страдающим маниями или галлюцинациями, но при этом никак не затрагивает их памяти. Передняя цингулэктомия (удаление части коры головного мозга) облегчает страдания невротиков, не меняя при этом их воспоминаний. Нет никаких оснований считать, что воспоминания хранятся в каком-то специальном отсеке мозга или в каком-нибудь другом органе тела.