Таймлесс. Рубиновая книга - Керстин Гир

Никогда раньше я не видела столько лошадей в одном месте. Только нашу карету тянула четвёрка лошадок. Все они были вороными и очень красивыми. Мужчина в жёлтом сидел на облучке и лихо направлял коней сквозь этот хаос. Повозка дико шаталась, а когда лошади заходили на поворот, я каждый раз готовилась к тому, что мы вот-вот перевернёмся.

От страха и напряжения — я ведь старалась ещё и не валиться на Гидеона в такой тряске — мне не очень-то удалось рассмотреть Лондон того времени.

Когда я выглядывала из окна, то не видела абсолютно никаких знакомых мест. Казалось, я еду по чужому городу.

— Это Кингвей, — сказал Гидеон. — А так и не скажешь, правда?

Наш кучер как раз производил лихой обгонный манёвр, объезжая воловью упряжку и карету, похожую на нашу.

На этот раз я не смогла ничего поделать, и меня со всей силы швырнуло на Гидеона.

— Он, наверное, считает себя вторым Шумахером, — сказала я и юркнула обратно в свой уголок кареты.

— Править каретой очень забавно, — сказал Гидеон. Казалось, он немного завидует мужчинам на козлах. — В открытых повозках, конечно, ещё веселее. Мне больше нравятся фаэтоны.

Карета снова подпрыгнула, и я почувствовала, что меня начинает подташнивать. Такая скачка явно не рассчитана на людей со слабыми желудками.

— А вот мне больше нравится «Ягуар», — сказала я, бледнея.

Тем не менее, на Вигмор-стрит мы оказались гораздо раньше, чем я предполагала. Мы вышли у роскошного дома. Я огляделась по сторонам. Ничего знакомого. А ведь я довольно часто бывала у зубного врача, намного чаще, чем хотелось бы. Надо всем витал еле ощутимый дух чего-то родного. Дождь прекратился.

Нам открыл лакей. Он пытался уверить нас, что лорда Бромтона в доме нет. Но Гидеон сообщил ему, что нам стало известно обратное. Затем он пригрозил, что если лакей не отведёт нас к своему господину и его посетителю, то сегодня же потеряет место в этом доме.

Он покрутил перед носом у смущённого лакея своим перстнем с печаткой и велел поторапливаться.

— У тебя есть собственный перстень? — спросила я, пока мы ожидали в холле.

— Конечно, есть, — сказал Гидеон. — Ты очень волнуешься?

— А что — должна?

Я всё никак не могла отойти от нашей поездки. Мне с трудом верилось, что бывают вещи ещё более волнительные. Но сейчас, после его слов, сердце моё забилось раненой птицей. Я невольно подумала о том, что говорила о графе Сен-Жермене моя мама. Ведь если он действительно умеет читать мысли…

Я пригладила волосы. Наверное, после такой поездки вся причёска превратилась в воронье гнездо.

— Выглядишь прекрасно, — сказал Гидеон с лёгкой улыбкой.

Это ещё что за тон? Ему обязательно нужно всё время выводить меня из себя?

— Знаешь что? Нашу кухарку тоже зовут миссис Бромптон, — сказала я, чтобы преодолеть неловкость.

— Как тесен мир, — сказал Гидеон.

Лакей сбежал к нам по лестнице, фалды его сюртука развевались на ветру.

— Господа ожидают вас, сэр.

Мы последовали за ним на второй этаж.

— Он действительно умеет читать мысли? — прошептала я.

— Лакей? — прошептал в ответ Гидеон. — Надеюсь, нет. Я как раз думал о том, что он похож на горностая.

Что это ещё за приступ веселья? Мистер крутой-путешественник-во-времени-исполняющий-важную-миссию изволит шутить?

Я резко хмыкнула. (Как бы там ни было, надо видеть во всём светлую сторону.)

— Не лакей, а граф, — сказала я.

Он кивнул.

— По крайней мере, так говорят.

— Он и твои мысли тоже читал?

— Даже если и читал, то я этого не заметил.

Лакей открыл перед нами дверь и глубоко поклонился.

Я остановилась. Может, стоит просто отключить мозг, просто перестать думать? Но это было совершенно невозможно. Как только я попробовала ни о чём не думать, тут же в голове замельтешили тысячи мыслей.

— Сначала дамы, — сказал Гидеон и мягко подтолкнул меня к порогу.

Я сделала пару шагов вперёд, потом опять остановилась в полной нерешительности. Чего же от меня ожидают? Гидеон последовал за мной, лакей ещё раз глубоко поклонился и прикрыл за нами дверь.

Мы стояли в большом, изящно обставленном салоне с высокими окнами и расшитыми шторами. Вот бы пустить эти шторы на платья.

На нас смотрели трое мужчин. Первый был таким полным, что еле поднялся со своего стула. Второй выглядел младше, атлетического телосложения, он единственный был без парика. Третий был худым и рослым, похожим на человека с портрета в документариуме.

Граф Сен-Жермен.

Гидеон поклонился. Но не так низко, как лакей. Трое мужчин поклонились в ответ.

Я продолжала стоять смирно. Никто не научил меня, как делают реверанс в плиссированных юбках. Кроме того, реверансы — такие дурацкие.

— Не думал, что так скоро увижу вас снова, мой юный друг, — сказал тот, кого я посчитала графом Сен-Жерменом. Он широко улыбался. — Лорд Бромптон, разрешите представить вам пра-пра-пра-правнука моего пра-пра-правнука. Гидеон де Виллер.

— Лорд Бромптон! — снова лёгкий поклон. Рукопожатия явно ещё не вошли в моду.

— Я считаю, у моего рода, на первый взгляд по крайней мере, просто прекрасное продолжение, — сказал граф. — Мне явно повезло при выборе дамы сердца. Нашего фамильного носа крючком не видно совершенно.

— Ах, дорогой граф! Вы снова пытаетесь поразить моё воображение вашими невероятными историями, — сказал лорд Бромптон. Он плюхнулся обратно на свой стул, который выглядел таким малюсеньким, что я начала бояться, как бы он не разломился.

Лорд был не просто кругленьким, как мистер Джордж, — этот мужчина был ужасно толстым!

— Но я не имею ничего против, — продолжал он. Его маленькие поросячьи глазки светились от удовольствия. — С вами всегда интересно. Что ни минута — новый сюрприз.

Граф засмеялся и повернулся к молодому мужчине без парика.

— Лорд Бромптон — закоренелый скептик, дорогой мой Миро. Надо будет придумать нечто более удивительное, чтобы убедить его в подлинности нашей истории.

Мужчина ответил что-то на неизвестном мне языке. Речь его звучала жёстко и отрывисто. Граф снова засмеялся. Он повернулся к Гидеону.

— Это, любимый внучек, мой дорогой друг и брат по духу Миро Ракоци, в Хрониках Хранителей он больше известен как Чёрный Леопард.

— Очень приятно, — сказал Гидеон.

Снова последовали поклоны.

Ракоци — откуда мне знакома эта фамилия? И почему я резко отвернулась, встретившись с ним взглядом?

Когда граф посмотрел на меня, лицо его осветила улыбка. Я машинально пыталась отыскать в нём общие черты с Гидеоном или Фальком де Виллерами. Но их, казалось, не было вовсе. Глаза графа были очень тёмными, а в его взгляде сквозило нечто пронизывающее, что невольно заставило меня снова подумать о маминых словах.