Небеса в смятении - Славой Жижек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, наука спасет нас; Грета Тунберг права в том, что мы должны ей доверять. Но, в соответствии с истинно научным подходом, нам следует также признать две вещи, отмеченные Юргеном Хабермасом: с пандемией мы не только узнали нечто новое, мы также узнали, сколь многого мы не знаем; кроме того, мы вынуждены действовать в такой ситуации вслепую, не имея полного представления о последствиях своих действий140. Как обсуждалось выше, это незнание касается не только самой пандемии, но еще больше ее экономических, социальных и психических последствий. Дело не просто в том, что мы не знаем, что происходит, а в том, что мы знаем, что не знаем, и это незнание само по себе является социальным фактом, вписанным в то, как функционируют наши институты.
Здесь мы должны сделать еще один шаг вперед. Сегодня дело не только в том, что мы узнаём все больше о том, чего не знаем; иногда кажется, что сама реальность забыла собственные законы. Есть шутка о «знании в реальном»: камень знает закон, которому он должен подчиняться, когда падает, и т. д. Но основной урок квантовой физики заключается в том, что сама природа не знает всех своих законов, и именно поэтому Альберт Эйнштейн с такой тревогой отнесся к квантовой физике и ее основной предпосылке о неопределенности природы. Для Эйнштейна это просто означало, что квантовая физика – неполная теория, игнорирующая некоторые неизвестные переменные. В высшей степени иронично, что, хотя и Эйнштейн, и Нильс Бор были атеистами, их самые знаменитые высказывания касаются Бога. Эйнштейн заметил: «Бог не играет в кости», а Бор огрызнулся в ответ: «Перестаньте указывать Богу, что делать». Их разногласие было не о Боге, а о природе нашей Вселенной: Эйнштейн не мог согласиться с тем, что сама природа в некотором смысле «неполна». Пандемия, похоже, подтверждает правоту Нильса Бора.
Эта неопределенность, простирающаяся вплоть до субатомных уровней, открывает пространство для нашего вмешательства, но лишь в том случае, если мы полностью принимаем ее, то есть если мы отвергаем детерминизм в обоих его основных вариантах: и натурализм, и божественное провидение. Один словенский богослов, выступающий против закрытия церквей несмотря на карантин, прямо ответил на упрек о том, что это приведет к потере многих жизней: «Миссия церкви – не здоровье, а спасение»141. Короче говоря, смерть и страдания тысяч людей не важны с точки зрения их спасения в вечности через Бога… Именно так вела себя мать Тереза в Калькутте: ее миссия состояла в том, чтобы заботиться о «голодных, нагих, бездомных, калеках, слепых, прокаженных, всех тех, кто чувствует себя нежеланным, нелюбимым, заброшенным в обществе, о людях, которые стали бременем для общества и которых все избегают»142. Но, как показали критики, больше, чем об их здоровье, она заботилась об их спасении и обращении уже на смертном одре в католицизм143. Таким образом, мы можем легко представить ее позицию сейчас, когда пандемия опустошает мир: никаких прививок, даже респираторов, а только духовное утешение в серости последних часов нашей жизни… И мы также можем представить, что произойдет в ближайшем будущем, если пандемия продолжит расширяться (например, из-за новых мутаций вируса) и сделает вакцины неэффективными. Люди станут умирать даже чаще, чем во время эпидемии испанского гриппа, а наши власти, не имея представления о том, как сдержать пандемию, смирятся с тем, что будут просто оказывать помощь умирающим, включающую таблетки для обеспечения безболезненной смерти, в то время как церковь предложит массовые обращения в свою религию, чтобы облегчить нашу депрессию… обещанием спасения для уверовавших.
Таким образом, наш окончательный выбор лучше всего отражает начало текста, написанного Вуди Алленом еще в 1979 году: «Сейчас, больше, чем когда-либо в истории, человечество стоит на распутье. Один путь ведет к отчаянью и безнадежности. Другой – к полному исчезновению. Давайте же помолимся, чтобы у нас хватило мудрости сделать правильный выбор»144. Правильный выбор – принять отчаяние в знак признания полной безнадежности нашего положения: только пройдя через эту нулевую точку, мы сможем построить новое общество будущего. Неправильный выбор может привести нас к новому разделенному обществу, в котором привилегированные живут в изолированных пузырях, а большинство прозябает в варварских условиях. Сегодня, как никогда, эгалитаризм – не просто абстрактный идеал, а насущная необходимость. Вакцины для всех, всеобщее медицинское обслуживание и глобальная борьба с климатическим кризисом имеют важнейшее значение. Есть признаки того, что даже корпорации начинают смиряться с этим. Генеральный директор BioNTech Угур Шахин – проживающий в Германии турок, сыгравший ключевую роль в изобретении лучшей на данный момент вакцины, – сказал в интервью в конце 2020 года: «Сейчас все выглядит не очень хорошо. Появляется брешь, потому что не хватает других одобренных вакцин, и мы должны заполнять ее своей вакциной»145. Это редкое и замечательное явление для позднего капитализма, когда генеральный директор компании хочет, чтобы его конкуренты стали сильнее, поскольку знает, что только сообща они смогут преодолеть глобальный кризис здравоохранения.
Итак, возможно, правильным выводом будет повторить хорошо известное предупреждение, которое иногда добавляют к словам о свете в конце туннеля: давайте убедимся, что это не свет фар поезда, мчащегося на нас.
34. Три этические позиции
В начале своей «Энциклопедии философских наук» Гегель говорит о трех отношениях мысли к объективности (drei Stellungen des Gedankens zur Objectivität). Чтобы разобраться с основными этическими дилеммами современности, мне кажется уместным описать эти три основные позиции, занимаемые сегодняшними интеллектуалами по отношению к тому бедламу, в котором мы оказались.
Первая позиция – это позиция эксперта, который решает конкретную задачу, возложенную на него властью, и блаженно игнорирует более широкий социальный контекст своей деятельности. Научно-фантастический роман Филипа К. Дика «Порвалась дней связующая нить»[30] [Time Out of Joint], опубликованный еще в 1959 году, представляет собой экстремальную версию такой констелляции. Его главный герой Рэгл Гамм
