Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Историческая проза » Царская чаша. Книга I - Феликс Лиевский

Царская чаша. Книга I - Феликс Лиевский

Читать онлайн Царская чаша. Книга I - Феликс Лиевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 306
Перейти на страницу:
высшей, большей, чем правота одного человека, а как бы – исконного, простого и очевидного, как солнце и дерево, и – вечно недоступного, как сон смерти, страх и притягательность того, что за последней чертою… Раз уж матушка с любовью безмерной к нему, с безмерной жалостью душевной повесила на шею ему ладанку с одолень-травою, с крестом рядом, разве может что быть дурного в таких делах… И казалось даже, что сам Единый Господь не слишком уж строго судит людей за неизбывность веры, с Ним наряду, в эти все чудеса, кудеса и страсти… Иначе разве могло бы случиться, чтоб всенародный любимец Святой Николай, в образе которого было что-то безотчётно тёплое, отечески-братское, по-доброму мудрое и сочувственное каждому русскому сердцу и в обыденных делах мирских, и в надеждах простых, допустил чествование своё в один и тот же день с Великим Велесом… И не только под зиму, но и весной, дважды, как празднуют Николу-Зимнего, в день кончины угодника, и Николу-Вешнего – в день рождества его. А тут же подразумевают – Велеса-Мороза-Успокоителя и Велеса-Жизнедарителя…

Размышляя так, Федька следил за всем сразу, хоть и научился уже осознавать, сколь много чрезмерного приписывает своей особе при государе. И те же Охлябинин, или Юрьев, или вовсе никому неведомые подручные спальники, вестовые-курьеры, разведчики, без роду-племени, вроде Колибабы и Подспуды, которым прозвания давали нарочито шутейно, никак не совместно с достоинствами и полезностью их, знали и умели и понимали в окружающем не в пример более… Как не старался он вникать скоро и быть своим в этом свиду безнадежном клубке золотой канители, постоянно возникали люди и события, бывшие раньше его, имеющие вес и значение, но ему неведомые… Золото то и дело с терниями плелось и путалось, за какой бы конец не потянул. Сейчас, повинуясь единственному раздирающему чувству угодить государю и стать превыше всех для него, особицею стать, так, чтобы никто уже, чтоб не сделал ранее и чего бы не значил в миропорядке, а всё же ему не чета был бы, лелеял он свои замыслы. И вот так, среди белого радостного дня, на молебне кратком еле выстояв, чтоб не плясать, как конь гулливый, разгибался от поклонов Федька, встряхивал гривой, и всё играло в нём решимостью.

Наученный уже терпению, но довольно успевший приглядеться к выходкам окружения государева и его на то ответам, ни в чём решительно до конца не уверенный, кроме своей красы, и задним чутьём понимающий, что сани готовить более нет времени, а до лета далеко, Федька, лишь только под колокольный перезвон начали расходиться от храма, выхватил Охлябинина из ближайшей волны и прилепился к нему страстным шёпотом. Тот слушал, крутил усы, и в итоге притянул к себе высокого красавца, царского кравчего, и у всех на виду шептал ему что-то на ухо, и вместе жарко беседовали накоротке.

5 декабря 1564 года.

На самом деле весь сегодняшний день Федька был предоставлен самому себе. Государь был занят благочестивыми беседами с местным свяществом, а после – занимался с царевичами, и провёл на царицыной половине остаток до вечера.

После непрестанной многодневной горячки, напряжения, адовых мук самого разнообразного свойства, тревог, забот и бесконечности потока новостей жизнь замедлилась здесь, и он не сразу осознал, что может просто так, ничем не беспокоясь, погулять над рекой, подышать волей и тишью. Да и собой заняться оказалось совсем не лишне. На ветру и морозе, за целый день в седле, и лицо, и руки грубеют, того гляди, цыпками пойдут, так что срочно были приняты меры, хоть надобно было бы сразу по приезде этим озаботиться. Наилучше было бы раздобыть яичко либо сливочек, но в пост этакая суетность казалась чрезмерной. Потому, смочив чистую тряпицу всё тем же ромашковым настоем, попеременно промокал он лицо, то теплом, то холодом, чередуя с мёдом и постным маслом. Сеньку тоже заставил уделить усердное внимание миловидности, что всегда есть первое свидетельство здоровья во всяком теле, и немедля убрать красный, облупившийся от злой погоды нос и шершавость на руках добытым на кухне ошмёточком нутряного сала. Попытки слабенько воспротивиться, что де не ребёнок он уже, стыдно просить для себя, как для больного либо старого, послабления в пост, хоть, впрочем, за молочко давешнее к пирогам кланяется, Федька пресёк быстро и доходчиво. «Арсений. Ты теперь при мне, а я – при Государе, и я не дозволю себя позорить всяким пугалом рядом, равно как и государя нашего. Больше чтоб разговору об том не было». Произнося это, мягко и внушительно, Федька со странным чувством отмечал, что как бы перенимает невольно всё больше от Иоанна вальяжную спокойную манеру покровительства к самым ближним своим людям, в обычном настроении его. Холопы все, да не все – холопы… Все – да не все…

Уже почти месяц, как господин и повелитель называл его Арсением, на людях особенно. Сенька ещё никак не привык, стопорило его от такой великой чести. Однако и обязанностей у него прибавилось с новым чином. Фёдор Алексеевич рассмотрел его аккуратность и сноровку в вырезывании разными тонкими орудийцами узоров на досочках, заготовках под ножевые рукояти, и просто фигурок всякой живности. Руки у мальчишки оказались золотые, от отца-шорника и навыки перенять успел. На досуге вместе довели они до ума махонькие клещицы, заточив их особо, и из двух ножичков, склёпанных накрест, хитрый резачок получили, так что можно было аккуратно и быстро облагородить ногти. Сперва выучившись на себе, теперь Арсению надлежало ухаживать и за руками хозяина. А иной раз – и за ногами тоже. Федька всегда дивился красе государевых рук, и особой гладкости ровных ногтей, и подсмотрел ритуал, что производился одним из царёвых спальников, после бани обыкновенно. И ему уже казалось несносным, коли, проводя по шёлку или паволоку воздушному, пальцы цепляются за ткань и шуршат. Снимались эти зацепки шершавым камушком китаянским, пемзою. Кусочком материи из конского волоса доводился блеск до совершенства, это он ещё у матушки приметил. Вестимо, в первом же походе или бою от всего этого великолепия и следа не останется, ну так всему свои место и час. А покуда они имеются.

Так вот, с благословения князя Охлябинина, тоже затейника известного, по сговору со старостами сельскими, а те – с дозволения, хоть и довольно хмурого, патриарха церковного, взялся Федька развлечь государя действом, намереваясь из обыкновенного обрядового зачина Встречи Велеса-Мороза, после чего начиналось общее гуляние, сотворить красотное веселье, где в ходе изложения перед общим обозрением древнейшего «коловорота Велесова Пути76», в потехе простой на вид, хотел

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 306
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Царская чаша. Книга I - Феликс Лиевский.
Комментарии