Тропа ауберианского траппера (СИ) - Беляев Павел

Лицо эбрайла было повернуто к окну, но когда они вошли, глашатай развернулся. Глаз было несколько — три телескопических, вращавшихся независимо как у хамелеона, и еще три почти человеческих, только без белков. Также на морде имелся рот и что-то вроде кабаньего рыла.

— Ксэцуба-ма, — начал Грог с почтением, — Эдвард Крински Хуман изучает клан Макматуба и его нерушимую столицу.

— Хммммм, кцах, — платформа, к которой был прикреплен Ксэцуба резво поднесла его ближе к вошедшим. — Вот, Крински. Ты первый из клана Хуман, кто пришёл в Орли. Это кое-что значит, м?

— Надеюсь, Ксэцуба-ма, — сказал Крински, поняв, что эбрайл ждет какого-то ответа. — Я прибыл узнать Макматуба и, может быть, поучиться у вас.

— Ааа, таак, — протянул Глашатай Закона. — Иди, Грог, — сказал он помощнику, и тот вышел из комнаты. — Значит, ты разведчик.

— Не совсем. Скорее, исследователь.

— Очень хорошо. Исследования создают знания. А знания способствуют Замыслу. Что же ты хочешь узнать о Макматуба?

— О, ну, прежде всего, во что вы верите, а что считаете порочным. Мне бы хотелось понять, возможно ли соглашение между нами.

— Или союз? — резко бросил Ксэцуба.

Прямота этого вопроса заставила Эдварда вздрогнуть. Вообще-то ничего нет оскорбительного в попытке наладить союз, вроде бы. Но ведь это эбрайл, кто его знает… Эдвард решил не отпираться. Чем правдивее говоришь, тем легче.

— Ты видишь меня насквозь, Глашатай Закона.

— Хмм, — Ксэцуба опустил четыре руки на пол, тело его потвердело, конечности переместились в нижнюю часть туловища. — А в каких кланах ещё ты бывал? В каких городах?

— Ни в каких. Орли-ма — первый большой город в моей миссии. И я сам его выбрал, я считаю, Макматуба — один из самых прогрессивных кланов.

— Как же ты считаешь, если не видел других кланов?

Крински осекся: не ожидал, что в разговоре с эбрайлом можно переборщить с лестью.

— У нас нет многого, — признал Ксэцуба. — Нам далеко до былого величия, очень далеко. Но как насчет клана Хуман? Если ты хочешь союза, нужно узнать друг о друге. Правильно?

Любопытная история. По рассказам и отчетам других георазведчиков Крински сделал вывод о полном равнодушии или даже враждебности клановиков к чужакам, а этот эбрайл, наделенный приличной властью, рассуждает так, будто принципиальный вопрос о союзничестве уже решен. Кто бы мог подумать, что миссия окажется такой простой!

— Конечно, Ксэцуба-ма.

— Хорошо. Мы будем говорить и быстро поймем чем можем помочь союзнику. В чем вы нуждаетесь?

Крински даже охнул от удивления: так быстро подошли к этому вопросу!

— Ну, прежде всего, хотелось бы договориться о ненападении. Чтобы… Макматуба не атаковали хуманов. Ну, и хуманы, конечно, не нападут на вас.

— Что ещё?

— Ээ… Да. Ещё, конечно, нам бы очень помогла различная информация. О географии, залежах ископаемых, о расстановке сил в регионе, о всяких угрозах потенциальных.

— Так.

— Ну и… конечно… мы готовы со своей стороны поделиться технологиями, товарами, чем-то помочь… в обмен на гарантии, — Крински перевел дух. Как-то он совсем упустил из виду, что возможно, придется вести переговоры, к которым он вовсе не имел таланта. — Да! Гарантии.

— О-цах! — эбрайл всплеснул руками. — И в каком же виде ты хочешь получить гарантии?

Крински почувствовал себя жалким. Он понятия не имел, как подтвердить намерения Макматуба, но при этом потребовал такое подтверждение. И похоже, Ксэцуба прекрасно чуял его замешательство и сейчас будто посмеивался над ним.

— Вот что, — подсказал Ксэцуба. — Мне нужно говорить с вождём Хуманов. Ведь у тебя есть связь? Пригласи его к нам. А чтобы доказать безопасность этого визита, мы отправим в ваш стан Грога Хахи — моего первого помощника. Без него я почти ничего не могу делать, вот как он для меня ценен. Если вождю Хуманов нанесут вред, убейте Грога.

Ещё чего не хватало! Во-первых, эбрайл на базе «Родник», не говоря уж о любой другой, нафиг никому не сдался. Прятать его от властей, следить, как бы чего не учудил. Ну а во-вторых, нет в руководстве настолько безбашенных людей, чтобы соваться в эбрайлский город без поддержки небольшой армии.

— Я… могу подумать?

— Конечно. Спешить некуда. А пока ты наш гость, и я покажу тебе столбовой обряд Макматуба, Сеанс Планирования. Тебе даже не нужно его понимать, достаточно лишь увидеть, чтобы восхититься мощью Клана.

— Безмерно благодарю, Ксэцуба-ма! Мне, как исследователю, крайне интересно увидеть обряд! Но скажи-ка теперь и ты — чего вы ожидаете от Хуманов? Признаться честно, я не ожидал такого интереса к нам. Кажется, Макматуба не союзничают с другими кланами?

— Ты спрашиваешь правильно. И я отвечу, что пока не решил, есть ли польза от Хуманов. Я слишком мало о них знаю. Но ты расскажешь мне больше, и тогда сформируется почва для нас. Например, что ты знаешь об орбитальном звездолёте, который мы наблюдаем в телескопы?

Когда Крински в сопровождении Грога Хахи вышел от Глашатая Закона, уже смеркалось. О чём расспрашивал Глашатай Закона, георазведчик почему-то почти не помнил. Обычно не жаловался на память, а тут будто каким-то туманом заволокло. И в этом тумане при попытке вспомнить содержимое разговора всплывали совершенно далёкие от ситуации образы. И, что совсем уж удивительно, приятные образы: родители подтрунивают друг над другом и беззлобно спорят; Катюша увлечённо рассказывает ему о своём проекте для студенческого конкурса; пятничные молодёжные посиделки в кафе на «Роднике», где высказывались фантазии, замыслы и мечты о Колонизации. Крински помнил, что всё это не было навеяно вопросами Ксэцуба. Но откуда-то взялось ощущение тихой радости, когда находишься среди своих, где тебя ценят и принимают.

Чёрт, но что же он выболтал Ксэцубе? Надо обязательно проверить скрытый диктофон, когда Грог оставит его одного.

Однако оказалось, что в памяти устройства сохранился лишь белый шум.

— Ах ты пройдоха… — озадаченно протянул Эдвард. — Ксэцуба, Глашатай Закона. Глушилку, значит, поставил. Которая заглушила и запись, и мозги.

В пору было бы встревожиться, но Эдвард лишь усмехнулся, как если бы обнаружил, что его разыграли друзья. Да и к чему напрягаться? Он ведь не знает никаких военных тайн или планов обороны, секреты силовиков никогда его не интересовали. С этой мыслью Крински сел за подготовку очередного отчета.

Обширная зала, разделенная на ярусы решётчатыми фермами. На каждом этаже ровными рядами расположились клановики Макматуба. Их формы схожи, и позы они занимают одинаковые.

— Собрались снова, — слышится из репродукторов сильный голос Глашатая, — будем слушать планы. Внемлите, впустите в свой мозг, чтобы после — использовать для исполнения Замысла.

Воцаряется тишина, даже не слышно шороха чешуек и панцирей.

Крински с интересом вглядывается в эбрайлов, пытаясь угадать чем же они заняты. Один из ближайших к Эдварду — жёлтый как оса, с большим черным пятном на груди — кажется, особенно возбужден. Он первым затягивает негромкое мычание.

Постепенно в разных концах залы это гудение подхватывают его соседи. Через полчаса синхронно «поет» уже весь зал. Теперь эбрайлы начинают Изменяться. Их сотни четыре, но Изменения происходят почти одновременно: они берут друг друга за руки и как бы обтекают конечности партнера. Руки протягиваются также между ярусами и крепко скрепляются. Еще через полчаса макматуба полностью объединяются в кубовидную кристаллическую сеть. Мычание плавно затихает и снова настает тишина.

Полчаса эбрайлы сидят почти неподвижно, глаза плотно закрыты, да и есть ли у них глаза? Затем сеть начинает рассыпаться, руки разъединяются.

— Порядок — это жизнь, — возобновляет вещание глашатай. — И жизнь возьмет свое. Помните, что Порядок — это сила, и лишь мы — Макматуба — обладаем ею. Закон сегодня велел каждому из нас заниматься своим маленьким делом, которое образует дело большое. Мы идем строить.