Дети Барса - Дмитрий Володихин

Князь Сон долго не желал обратить милостивый взгляд на ложе Бал-Гаммаста. Тот не торопясь отделял добрые колосья от сорняков.

…Уггал Карт. Воплощение силы Царства. Его волей вершатся дела страны Алларуад, и так будет еще долго. Сильный человек пришел к нему, царю, хоть я венчанному, зато избавленному до совершеннолетия от действительной власти. Пришел и даровал знание, живущее на его высоте. Это очень важно. Еще важнее, быть может, примирение с Аннитум, Но полезнее всего урок, который преподало Бал-Гаммасту собственное тело. Боль! Вот что нужно. Боль гасит ярость. Запомнить.

И еще одно: от хрупкой девушки по имени Лусипа исходило ощущение неясной угрозы. И от ее слуги — тоже. Что бы там ни говорил Уггал Карн…

Запомнить.

Утром следующего дня Совет Дворца и Храма уподобился ладони с пятью растопыренными пальцами. Каждый палец занимался своим делом. Один упрямо стоял столбом, другой трепетал, как трава на ветру, третий выводил в воздухе непонятные знаки… Пальцы оказались сами по себе и утратили способность сжиматься в кулак. Во всяком случае, на время.

Царь Апасуд на весь день уединился в своих покоях. Он чувствовал себя больным, ни на что не годным, всеми брошенным.

Бал-Гаммаст пришел в храм, молился и просил Творца избавить его от гнета ярости. Попросил Сана Лагэна сходить к брату и утешить его. А потом обратился к первосвященнику с вопросом: каков истинный смысл одинокого пути государя по Царской дороге от Ворот кожевников до Лазурного дворца?

Аннитум собрала три сотни воинственных девушек, свою гвардию, и занялась с ними солдатскими упражнениями. Бег, рукопашный бой, работа с длинным копьем…

Царица Лиллу и эбих Уггал Карн, каждый, занимаясь своими делами, рассчитывали, какие завитки необходимы для узора власти… Оба твердо знали: кое-что должно измениться.

Царица перечитывала канон «О власти гармонии», собственноручно написанный государыней Маммат, которая правила Царством в течение двух солнечных кругов. Тогда было смутное время. Монархи сменяли друг друга на престоле с неестественной быстротой. «…Ничто не должно быть избыточным. В суде не следует проявлять чрезмерной строгости, но и чрезмерное милосердие неприлично. Пристрастие к сухому следованию законам губит их смысл, но вольное толкование может разрушить веру в твердость власти. Никому из главнейших людей Дворца нельзя позволять единолично вершить дела в какой-либо области управления. Доверие уместно оказывать опытным чиновникам и полководцам, коим ушедшие солнечные круги ниспослали освобождение от страстей. Царю баб-аллонскому приличествует уважение к Храму, но не слепое подчинение ему. Не стоит спешить с нововведениями, но дурно выказывать пристрастие к старинным обычаям: это может оттолкнуть молодых людей. Правителю опасно приближать военных к вершине государственных дел, но надо всегда с уважением относиться к их мужеству. Соразмерность всего свидетельствует о благополучии. Стремление к гармонии дарует правильное отношение к собственной власти, а умение держать баланс между всем и всеми — многократно ее укрепляет. Царство следует содержать как хороший сад, где все ухожено, обеспечено водой, а если надо — вовремя подстрижено…» Лиллу вздохнула. Ее наполняло чувство глубокого согласия с Маммат и сопричастности к истине» Маммат прославилась как мудрый судья. Но ей не везло. Две проигранные войны сократили территорию Царства почти на треть. Маммат пришлось отдать престол Донату I Строителю. Тот был искусным государем, нельзя отрицать… Но Лиллу не покидала досада: жестокий случай оборвал правление Маммат, и какие возможности утрачены! Возможно, сейчас пришло время кое-что вспомнить. Итак… Сан Лагэн. Не трогать. Старик очень тя Тяжелее, чем кажется. Апасуд. Ее верная опора. Мальчик понимает, что такое осторожная мудрость… И не мешает правильному течению событий. Правильно было бы женить его… и чем Лусипа не супруга? Кое-кто из государей баб-аллонских не брезговал простолюдинками. Надо сознаться, и для нее самой певунья притягательна… почти так же, как Барс когда-то. Пусть побудет здесь. Аннитум. Плохо. Рвется к важным делам. Хочет оставить свой отпечаток на узоре, но ничего не умеет. Сильная девочка, любимая девочка… Под контролем держать ее не удастся, во всяком случае вечно. Да и трудно с ней… Отослать подальше. Что там в краю Полночи у Асага?..

Тем временем Аннитум любовалась своими девочками. Настоящие бойцы. Когда-нибудь они ей пригодятся. Если не здесь, в Лазурном дворце, то хотя бы в Баб-Алларуаде. Ведь это ее законная доля! По слову отца. Он бы порадовался, видя ее занятия, ее бодрость и ее силу… Почему упрямые реддэм не хотят состязаться с женщинами из гвардии? И черные — тоже. Приходится звать обычных солдат из столичного гарнизона. Иначе нельзя. Когда-нибудь девочкам придется сражаться против воинов-мужчин, им следует привыкать Сегодня Аннитум сама должна была драться на виду у всех. К ней подвели невысокого кряжистого десятника Он был обнажен по пояс, ниже — штаны и сапоги для верховой езды. Она… одета точно так же. Не побоялась. На лице у десятника пылал вызов. Наглый вызов уверенного в себе поединщика. Ему приказано — не щадить. Ну что же, Аннитум любит серьезных противников. И ставить им колено на грудь — тоже любит. Посмотрим, кто кого. Кулаки против кулаков. Она нанесла первый удар.

..Сан Лагэн ответил царю уклончиво:

— У Царской дороги множество смыслов. Один из них принадлежат Дворцу. Другой — великому городу. Третий — Храму.

— Творцу, отец мой первосвященник.

— Творец и Храм неотделимы друг от друга. Иначе само существование Храма стало бы никчемным.

— Разве я спорю? Просто мне приятно принимать что-либо из рук самого Бога.

Сан Лагэн мягко улыбнулся:

— Хорошо, Балле. Третий смысл Царской дороги очень прост. Ты отдаешь себя в Его волю. Ты ведь веришь в Его любовь? Значит, Он позаботится о тебе лучше любой охраны и не даст причинить вред. Если царь не верит в это… ну… даже не знаю… у него, наверное, что-то очень не так в жизни иди в мыслях… что-то совсем не той стороной легло. Ты понимаешь? Ты сам — веришь?

— Не знаю. Отец мой… я, видишь ли… никогда не мог понять: как это — верить или не верить? Я Его просто люблю.

…Десятник и царская дочь не стали тратить времени на разведку. Оба начали бить сразу в полную силу. И оба предпочли ближний бой. Страшный, калечащий и безжалостный ближний бой. Скоро их лица были в крови. Капли разлетались во все стороны. Тысячелетняя кровь царей смешалась с безродной краснухой простого солдата. Десятник не постеснялся ударить ее в грудь. Она справилась с болью. Аннитум не постеснялась ударить его между ног. Он тоже преодолел боль. Такой вид драки не предполагает долгого состязания. Обе стороны выдыхаются быстро. Весь вопрос в том, кто — первым, Аннитум и десятник начали выдыхаться почти одновременно. Тогда она изловчилась и ударила его в носовой хрящ, сбоку. Боец взвыл, как раненое животное, и закрыл лицо руками. Тогда Аннитум молниеносной подножкой сбила его с ног и захватила горло. Так, чтобы дышать ему было очень трудно.