Когда осенние печали. Часть 2. - Эвелина Пиженко

— Здравствуйте! — незнакомая рыжеволосая девица удивлённо следила за его передвижением. — А Олег Семёнович пока не принимает…

— Он потому и не принимает, что ждёт меня, — ещё раз окинув девушку коротким взглядом, Виталий решительно взялся за ручку двери.

…Обсудив с партнёром неотложные дела, он уже собрался уходить, когда вдруг вспомнил о том, что увидел в приёмной вместо Юли рыжую незнакомку.

— Ты что, решил поменять секретаршу? — застёгивая кейс, как можно равнодушнее спросил Виталий.

— Она сама так захотела… — слегка нахмурившись, Олег бросил на своего гостя взгляд исподлобья. — Ты что, уже и к этой присматриваешься?

— Мне сейчас только к бабам присматриваться, — усмешка получилась искренней. Встав со стула, Мясников одёрнул полы пиджака и кивнул на дверь, — просто в глаза бросается. Ты раньше серых мышек любил… а эта, скорее, на дикую кошку похожа.

— Лучше уж иметь дело с дикой кошкой… чем с тихой мышкой, способной проникнуть в самый дальний угол…

Виталий понял недвусмысленный намёк. Олег догадался, что Юля была не просто любовницей его партнёра… а самой настоящей сообщницей…

Ему хотелось задать ещё один вопрос — о судьбе Юли… но, подумав, он тут же отказался от этой затеи. Олег расценит это как нескрываемый интерес, а потом преподнесёт их разговор Татьяне, как лишнее доказательство связи Виталия и его бывшей секретарши.

"Меньше знаешь — крепче спишь". Исчезла беременная Юля с его горизонта — и, слава Богу. Да, скорее всего, это именно его ребёнок — в последнюю их встречу он успел заметить небольшой животик, выпирающий из-под Юлиного джемпера… Но он абсолютно не готов становиться отцом ребёнка, с чьей матерью его больше ничего не связывает… и не свяжет никогда.

Думая о Юле, он вдруг вспомнил о письме, которое вот уже который день валялось в его кейсе. Приехав домой, он тут же уединился в своей комнате и достал сложенный в несколько раз листок.

…Подушка была слишком мягкой, и, чтобы голова оказалась повыше, Виталий положил на неё ещё одну подушку… Устроившись поудобнее, поднёс исписанный лист к глазам…

"Я не стала говорить с Вами открыто, потому, что боялась, что нас могут услышать. А ещё потому, что понимаю — я и Вы никогда не могли бы быть вместе. Но я Вас ни в чём не виню. И то, что было между нами, останется лишь со мной. Я поняла, что представляла для Вас лишь сиюминутный интерес. Но я не обижаюсь. Это были мои самые счастливые дни и ночи… их было очень мало, но я счастлива, что они — были.

Я всё равно люблю Вас. И ребёнка оставила, несмотря ни на что. Вам не нужно беспокоиться, я не собираюсь напоминать о себе. Скоро я уйду в декрет, и мы больше не увидимся. Я всего лишь хочу попросить Вас… если со мной что-нибудь случится уже после рождения ребёнка, не оставьте её без помощи. Я была на УЗИ. Это будет девочка. Её будут звать Авдонина Анна Витальевна. Анна — так звали мою маму. Больше мне просить не о чем. Я никогда не скомпрометирую Вас при встрече. Если захотите когда-нибудь узнать о нашей судьбе, вот адрес, куда можно будет написать. Это адрес моего отца, он перешлёт Ваше письмо мне, или ответит сам, если…

И ещё… Я не призналась Олегу Семёновичу в том, что вы — отец моего ребёнка, хотя он очень хотел услышать именно эту версию. Опасайтесь его. Он — страшный человек. Любящая Вас Юля".

Глава 18

После неожиданной встречи с Романом Александра почувствовала новый прилив сил. Сначала она удивилась, что бедный студент ходит по таким дорогим ресторанам, но всё оказалось гораздо проще — парень был приглашён на день рождения более состоятельного товарища, и к моменту, когда Александра попала в его поле зрения, только собирался пройти за накрытый по этому случаю большой стол в углу обеденного зала.

В тот вечер они виделись недолго, после нескольких приветственных фраз Роман удалился к своим товарищам.

"Может, дашь свой телефон?" — он спросил это перед тем, как покинуть её столик.

"Может, и дам…" — загадочно улыбнувшись уголками губ, Аля открыла сумочку и, достав из неё ручку, написала на салфетке номер сотового.

"Ого… у тебя сотик?" — взглянув на цифры, он приятно удивился.

"Естественно…" — ей очень нравилось впечатление, которое она производила на парня.

Несмотря на пикантность прошлой встречи, Александра не испытывала ни смущения, ни угрызений совести. Мальчишка был явно в её вкусе: довольно высокий, худощавый, со светлыми густыми волосами, длинными прядями спадающими на лоб. Широкий бежевый джемпер очень шёл к его шальным карим глазам… Сегодня она его увидела совершенно другим — трезвым — взглядом, и парень ей понравился уже по-настоящему.

В этот вечер она не стала задерживаться, и вскоре уехала из ресторана домой. Кажется, сегодня Аля впервые серьёзно пожалела, что у неё нет своей машины — за рулём она выглядела бы намного эффектнее. Водительские права у неё были давно, а вот собственной машины не было… Не успела выпросить у мужа в своё время… А потом он и сам бы не купил ей автомобиль. Что говорить про их нынешние отношения… Он вообще почти не появляется дома в последние недели. Иногда заезжает, чтобы взять какие-нибудь вещи или документы, и снова пропадает на несколько дней. Она даже не знает, где он обитает всё это время — то ли у своего отца… то ли у любовницы…

Хотя, у отца — вряд ли. Фаина всех отвадила от дома Ивана Михайловича, даже его родного сына. Миша иногда звонит дедушке, но в гости теперь почти не приезжает… да его и не зовут. Похоронив пять лет назад супругу, Мясников-старший в первое время часто общался с внуком, но после женитьбы на Фаине их общение постепенно сходило на нет. Миша говорил матери, что дедушка становится каким-то странным, во время встреч почти не разговаривает, уходит в другую комнату и начинает заниматься другими делами, будто забывая о дорогом госте. Особенно это стало заметно в последние месяцы, ведь даже на день рождения Миши Иван явился лишь после того, как Виталий лично приехал за ним и увёз чуть ли не силой. Сидя за праздничным столом, Мясников-старший не проронил почти ни слова, его поздравление внуку было очень коротким и каким-то дежурным, и даже потом, в беседе с Семёном, он больше молчал, угрюмо глядя на свои сцепленные пальцы…

Его даже не задело исчезновение Александры — он не выказал ни тревоги, ни озабоченности, и спокойно уехал домой — самый первый из всей компании.

Со стороны состояние свёкра отдалённо напоминало психическое расстройство, возможно, это и была его начальная стадия. И поэтому вряд ли Виталий перебрался бы жить именно к отцу… Да ему и незачем было куда-то перебираться, его и в родном доме никто не тревожил.

Нет, он явно где-то нашёл себе более уютное жилище…

А, впрочем, ей сейчас, действительно, всё равно. Она могла бы спросить о муже у брата; Олег, скорее всего, в курсе, где может ночевать его партнёр. Но она принципиально не спрашивает. На Виталика ей плевать… Нет его, и ей спокойно, она живёт в своё удовольствие. Главное, что деньги он даёт регулярно, раз в месяц, как зарплату.

Вот и завтра у неё такая "зарплата"… Значит, Виталик появится дома… можно будет завести разговор о машине. А почему бы и нет?! Он серьёзный бизнесмен, у таких людей жёны пешком не ходят. Она ещё не простила ему побои… Пусть откупается!

…Виталий, действительно, появился на следующий день. В ожидании мужа Александра нарочно сделала причёску, нанесла на лицо макияж, надела платье… Пусть он знает, что у неё всё отлично.

— Мишка дома? — разуваясь в прихожей, Виталий был явно чем-то озабочен и хмур.

— Нет, — вопреки обыкновению выйдя ему навстречу, Аля деланно равнодушно пожала плечами.

— А где он? — не глядя на жену, Мясников прошёл в гостиную и, открыв кейс, начал в нём рыться.

— У родителей. Где ему ещё быть? — Александра не спеша следовала за супругом.

— Он хоть дома появляется? — вытащив нужный пакет, Виталий нервно захлопнул кейс.

— Гораздо чаще тебя.

— Вот это — ему, — он протянул конверт, — лично.

— Что это? — Аля повертела конверт в руках, — Деньги?

— Да.

— Почему ему?.. А мне?..

— Потому, что тебя содержать я больше не намерен. Это — на сына.

— То есть?.. — она непонимающе смотрела на Виталия, — Алименты, что ли?..

— Типа того.

— А мне… на жизнь?.. — уперев руки в бока, Александра встала перед мужем. — Где мои деньги?!

— Твои?! — Виталий был явно зол, и говорил сквозь зубы, — Какие твои?! Ты хоть что-то заработала в этой жизни?!

— Я тебя не понимаю! Ты что, отказываешься давать мне деньги?!

— Отказываюсь. Ты не инвалид. Хочешь денег — иди работать. Всё, разговор окончен.