Раздели мою боль - Юрий Борисович Андреев

— Стоит ли так надрываться, ее на рынке сколько угодно и на любой вкус, — недовольно заметил Олег.

— Твоя матушка не использует химию, только органические удобрения, — назидательно заметила Ника.

— Запах от них за версту, как на скотном дворе, — пробурчал Олег. — Не томи, по физиономии вижу: что-то случилось.

— Вчера с Маришкой говорила, — Ника внимательно посмотрела на мужа, — у нее семь пятниц на неделе: теперь снова рожать собралась. Теперь они уже точно не вернутся.

— Зачем же она нашему Витьке мозги крутила! — недовольно воскликнул Олег.

— Ну, во-первых, сначала сама не знала. А потом, поразмыслив, поняла, что переезд брата — идея «фикс»… Не переживай, дети они еще, — Ника потрепала мужа по плечу. — Не ведают, что творят, а мы расхлебываем.

— Но ведь они там едва устроились, не трудно ли будет с двумя детьми? Или они рассчитывают, что с ребенком будешь сидеть ты? — Олег выжидающе посмотрел на супругу.

— Пусть сватья отдувается. Заварила сама кашу, теперь будет расхлебывать. А я тебя одного не уставлю, даже не рассчитывай, — успокоила его Ника. — Знаешь, чисто по-женски я Маришку понимаю, — неожиданно добавила она.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Олег. — На мой взгляд, сначала на ноги надо бы встать, а потом уже о детях думать.

— Тебя всю жизнь окружала обстановка, которую ты привык не замечать, а там все другое, — покачала головой Ника. — Ощущение новизны быстро проходит, выясняется, что оно чужое. Гера ходит на службу, там общается, Маришка дома одна. Попыталась своего брата переманить, чтоб какой-то родной человек был рядом, и поняла, что это не так просто. Признаваться, что ностальгия замучила, гордость не позволяет, а двое детей — это уже полноценная жизнь на новом месте. Чтоб чужая земля стала своей, в нее надо корни пустить, да и муж никуда не денется.

— Никогда не думал, что женщины такие умные, — притворно вздохнул Олег.

— Не переживай, это происходит на интуитивном уровне, — успокоила его Ника. — Так природой устроено, чтоб человеческий род не прекращался…

Ника продолжала что-то объяснять, но Олег уже не слушал супругу. Очередной поворот в жизни американских детей был достаточно крут, но, по крайней мере, появилась определенность.

«Надо вспомнить, как давно у нас с Никой была близость? — внезапно подумал он. — Месяца два назад, если не больше. Когда Маришка с Герой появились этим летом, все пошло наперекосяк. А может, их приезд только подтолкнул давно назревавшую осень в отношениях?»

Чтоб как-то проверить свою догадку, он невзначай взял супругу за руку и погладил ей ладонь подушечками своих пальцев. В ответ Ника сжала его ладонь и испуганно оглянулась по сторонам.

— Я тоже страшно соскучилась, — еле слышно призналась она. — Потерпи, милый, еще немного, мы очень скоро наверстаем упущенное.

Глава 27

После отъезда супруги Олег долго и бесцельно слонялся по опустевшим аллеям парка. Рассказ о решении Маришки возымел неожиданное действие: он внезапно осознал, что выздоровление не за горами и пора подумать, как жить дальше. Ничего путного в голову не приходило, и мысли незаметно перекинулись на недавнее прошлое. Олег вспомнил умершего отца и устыдился, как бы ни были тяжелы обстоятельства, у того никогда не опускались руки. Из какого источника черпалась эта неиссякаемая жизненная сила? Может, приобретенная в детстве привычка к скитаниям закалила его?

И сразу в памяти всплыл сон, как Павлик с Натали пересекали границу Советской России. Это было вторым темным пятном прошлого.

«Интересно, за какие заслуги им разрешили это в такое непростое время? — подумал Олег. — Надо будет завтра спросить у матушки, может, она что-то забыла рассказать».

Матушку с Витькой он заметил издалека, прогуливаясь после завтрака возле входа в санаторий. Они шли от автобусной остановки и о чем-то оживленно спорили.

— Как здесь хорошо, — вдыхая прозрачный с легким смоляным настоем воздух, — восхитилась матушка, целуя сына в щеку. — Сколько раз, проезжая мимо, смотрела на этот островок со стороны, отцу не раз предлагала здесь полечиться, но… не сложилось.

— Пап, ты хорошо выглядишь, — заметил подошедший Витька. — Вчера я фильм по телевизору смотрел про Савву Морозова. Сейчас мы шли и обсуждали, в этой усадьбе у него в гостях Чехов с Горьким и Станиславский бывали?

— В этой, здесь даже музей какой-то есть, и знаменитая липовая аллея, которую жена Саввы Зинаида, по слухам, лично высадила, — усмехнулся Олег. — А с чего это тебя так волнует?

— Надо знать свою историю, тем более, когда она у тебя под боком, — веско заметил Витька, — не возражаете, если я схожу, посмотрю?

— Ну, конечно, — согласился Олег, поворачиваясь к матушке. — Наверное, меня выпишут уже скоро.

— Не рано ли? — она тревожно посмотрела на сына. — Подобная встряска организма бесследно не проходит. Скажи прямо, ты сейчас помнишь, что видел в своих снах в больнице?

— Помню, — признался Олег, — они сплелись с твоими рассказами в целостную единую историю, которую я все чаще воспринимаю, как свою. Скажи, ты мне все рассказала? — неожиданно поинтересовался он.

Матушка пожала плечами:

— Могла что-то, и забыть, лучше сам напомни.

— Я долго думал и, так и не смог понять, как наш отец в шестилетнем возрасте с бабкой Натали смогли в те годы вернуться в Россию, и здесь их никто не тронул? — пояснил Олег.

— Я этого не знаю, могу лишь догадываться, — подумав, ответила матушка. — Однажды моя знакомая рассказывала, как в самом начале 20-х в наших краях появился какой-то важный комиссар лет пятидесяти, говоривший с легким гортанным акцентом. Он долго бродил по развалинам усадьбы, а потом ее мать доставили в местное отделение ЧК. Там этот комиссар стал ее расспрашивать о бывших хозяевах усадьбы и попросил вспомнить: видела ли я у Натали какой-нибудь браслет. Подумав, она подтвердила, что Натали в 17-том году показывала гранатовый браслет в изящной серебряной оправе и надписью «Моей дорогой Софи», похваставшись, что его подарил ее жених Андрей. При последних словах комиссар страшно разволновался и отпустил ее с миром, даже распорядился, чтоб им привезли дров.

Но этим история не закончилась. Ближе к концу 20-х ее мать разыскала сама Натали. Она приехала в гости вдвоем с маленьким мальчиком Павликом. Мои знакомые сначала страшно перепугалась, решив, что та живет под чужим именем. Но Натали успокоила, сказав, что вернулась из эмиграции абсолютно легально.

«Вы должны помнить Андрея, — грустно добавила она. — Он скончался в Праге от несчастного случая. Павлик — его сын. После смерти папы я осталась вдвоем с ребенком без средств к существованию. Нас поддерживал, как мог, друг Андрея, но долго так