Рождение Орды - Кристи Голден

— Мне приказали дождаться ответа! — выдавила после мучительной паузы.

Хорошо. Вождь развернул свиток, улыбнулся, видя изящный красивый почерк, — диктовал послание Чернорук, не иначе. Хоть был хитер и неглуп, грамоту едва знал.

Письмо оказалось куда хуже ожидаемого. Постарался сохранить лицо равнодушным, видел краем глаза: Дрека наблюдает внимательно.

Дуротана, сына Гарада, вождя клана Северного Волка, приветствует Чернорук, верховный вождь Орды.

У тебя уже было время увидеть наших новых чернокнижников в деле. Теперь настало время нести войну нашим врагам! Город дренеев Тэлмор близок к твоим землям. Ты должен собрать отряд воинов и напасть на город. Оргрим сказал мне, что в детстве вы с ним проникли в этот город и видели тайное устройство, прячущее город от наших глаз. Оргрим также сказал: у тебя отличная память, ты сможешь открыть город для нападения наших воинов.

Уверен, мне не придется доказывать, насколько взятие этого города важно для Орды — и для клана Северного Волка. Ответь на это письмо немедленно, и мы начнем приготовления к штурму. Да здравствует Орда!

Вместо подписи — отпечаток правой руки Чернорука, вымазанной в чернилах.

Дуротан был в ярости: и как же Оргрим мог выболтать столько сведений про друга? Может, на самом-то деле он верен Черноруку, если рассказывает то, чем можно бывшего друга припереть к стенке? Но, чуть поостыв, понял: все, упомянутое Черноруком — и визит к дренеям в детстве, и то, как город спрятан, и цепкая память Дуротана, — наверняка поминалось в разговорах за прошедшие годы. Черноруку хватило ума подбирать любой найденный клочок сведений и сохранить до времени, когда понадобится.

Подумал: может, солгать, сказать, что не помнит слов, которыми Ресталаан расколдовал иллюзию, укрывавшую город от огров — а теперь и от орков. Много лет прошло, а слышал всего один раз. Любой другой давно б уже забыл. Но угроза в письме была до смешного открытой. Если Дуротан согласится помочь атаке на город — докажет верность Орде, Черноруку, Гул'дану, по крайней мере на какое-то время. Если откажется, даже если просто скажет, что не может вспомнить слов заклинания, можно ожидать наихудшего. Оргрим прав, тысячу раз прав.

Посланница ждала — и Дуротан принял единственно возможное решение. Глянул безучастно, обронив:

— Само собой, я поступлю, как приказывает верховный вождь. Да здравствует Орда!

Во взгляде гонца читалось облегчение, но и удивление.

— Верховный вождь обрадуется, узнав об этом. Мне приказали передать тебе это.

Вытянула из заплечного мешка кожаный кисет, протянула Дуротану.

— Твоим воинам и чернокнижникам нужно тренироваться с ними.

Вождь кивнул, зная, что в кисете: Сердце Ярости и Сияющая Звезда, взятые по его приказу у Велена. Наверное, лишь эти камни и спасли Дуротана, когда навлек ярость Нер'зула. Теперь вождь Северных волков использует кристаллы против их прежних хозяев.

— Верховный вскоре свяжется с тобой, — сказала посланница, поклонилась и развернула волка.

Дуротан проводил ее взглядом. Когда подошла Дрека, отдал ей письмо и пошел в шатер. Жена пришла через пару минут, обняла сзади его, закрывшего лицо ладонями, оплакивающего свое вынужденное решение — страшное и горькое.

Спустя несколько дней отряд для нападения на Тэлмор был сформирован и собрался у стойбища Северных Волков. Большинство воинов и чернокнижников пришли из клана Черной Горы, но среди толпы виднелось изрядно и лиц с раскраской клана Песни Войны и несколько — из Изувеченной Длани. Даже самые косные из Северных Волков ощущали недоверие и презрение гостей.

Дуротан знал: не случайно пришедшие воины — из самых драчливых и агрессивных кланов. Чернорук захотел увериться, что Северные Волки не подведут в решающий момент. Интересно, кому верховный отдал приказ перерезать Дуротанову глотку при первых признаках измены? Хорошо хоть, если не Оргриму. Друзья обменялись парой слов, на Оргримовом лице отражалось сочувствие и сожаление — и то ладно. Значит, друг тоже не одобряет происходящего.

Гонец заранее предупредил о сборище, так что развели вдоволь костров, заготовили пищу и питье для голодных незваных гостей. Многие Северные Волки уступили свои шатры прибывшим, чтоб те как следует отдохнули перед завтрашней битвой. Дуротан же посовещался с Оргримом и другими командирами, начертил с Оргримовой помощью по памяти план города.

К полудню штурмовой отряд — уже, по сути, небольшая армия — двинулся в путь. Пошли по лугам у леса Тероккар, где в юности Дуротан с Оргримом мчались наперегонки и наткнулись на огра. Теперь никакие чудовища не тревожили неуклонное шествие орочьего войска по пути к цели. Дуротан на волке Ночном Ловце ехал рядом с Оргримом впереди. Оба друга молчали, но Дуротан заметил: Оргрим долго смотрел на то место, где дренеи спасли двух оркских мальчишек.

— Много лет прошло с тех пор, как мы побывали тут, — сказал Дуротан.

— Я не уверен, той ли мы дорогой едем, — отозвался Оргрим, кивнув, — Лес и луг изменились, разрослись, а примет и тогда было немного.

— Я помню, — выговорил Дуротан тяжко.

Лучше б было, если бы память подвела… Но нет: кучка камней там, выступ пригорка здесь, для других ничего не значат, но Дуротану хватит, чтобы указать дорогу. Чернорук предупредил своих воинов: дреней умело скрыли город. Но все равно чуткие Дуротановы уши уловили недовольное бурчание среди воинов.

— Мы уже близко, — предупредил сурово. — Соблюдайте тишину — нас могут заметить, если уже не заметили.

Войско замолкло. Знаками Оргрим приказал разведчикам обыскать окрестности. А Дуротан припомнил тот вечер и свою тревогу: куда их ведут, что дреней собрались делать с мальчишками?

Остановил волка, спешился. Тот потряс головой, почесался за ухом равнодушно. Да, место то самое или совсем близко. Нахлынула отчаянная надежда: а если дреней вспомнили, что раскрыли секрет оркам, и перепрятали магический камень, защищавший от чужих глаз?

Примет никаких — ни камня, ни пригорка, памяти не за что уцепиться. Сосредоточился, идя медленно, слушая за спиной скрип кожи и позвякивание доспехов наблюдавших, ожидавших воинов. Закрыл глаза и представил Ресталаана, вставшего на колени, отодвигающего иглицу и листья…

Открыл глаза, сделал несколько шагов влево, непонятно зачем помолился спешно предкам — то ли чтоб помогли найти камень, то ли чтоб помогли не найти. Пальцы, одетые в латную перчатку, разгребли мусор — и вдруг наткнулись на твердое, прохладное.

Все, теперь обратной дороги нет!