Синайский мираж - Александр Александрович Тамоников

– И что же? – Снегов глянул на Ника непонимающим взглядом.

– Вы представляете, что будет с ними? – резко произнес Ник и немигающим взглядом уставился на собеседника. – О, с ними будет не то, что с вами и вашим товарищем! Может, вам нужны подробности? Ну, так я готов посвятить вас в эти самые подробности! Так сказать, как джентльмен джентльмена… Так вот: не желаете думать о самих себе – ваше право. Но подумайте о ваших женщинах!

Чего-чего, а такого поворота в разговоре Никита никак не ожидал. Он растерялся. Он не знал, что ответить Нику, и молчал. Ник тоже молчал, но по другой причине. Он предвкушал победу.

– Помнится, вы говорили, что вы цивилизованный человек… – наконец, сказал Снегов.

– О, да! – насмешливо изрек Ник. – Я цивилизованный человек! И мои друзья израильтяне тоже. Но я говорю об арабах…

– Арабы тоже люди, – сказал Никита. – Притом порядочнее вас.

– Возможно, – все тем же насмешливым тоном произнес Ник. – Но я говорю о Гюрзе… Или, может, вы и его считаете цивилизованным человеком? Ну, так оставьте ваши наивные иллюзии. Смею вас заверить, что это далеко не так. И вот: перед тем, как всех вас отдать в руки израильского правосудия, я на денек отдам ваших женщин Гюрзе и его людям. Денек – этого вполне хватит…

– Вы этого не сделаете, – сказал Никита после молчания, но в его голосе не ощущалось никакой уверенности. Наоборот, сквозило почти неприкрытое отчаяние.

И Ник, конечно же, это отчаяние уловил.

– Я это сделаю! – отчеканил он. – Уж поверьте! Ради того дела, которое я выполняю! Как любят выражаться у вас – мое дело правое! Поэтому я и сделаю.

– Вы мерзавец! – глянул на Ника Снегов.

В ответ тот лишь равнодушно пожал плечами.

– Что я должен делать? – упавшим голосом спросил Никита.

– Только одно! – отчеканил Ник. – Согласиться на мои условия! На все мои условия!

– Мне надо посоветоваться с товарищем, – сказал Снегов. – С Алексеем.

– Можете посоветоваться! – жестким тоном произнес Ник. – До утра! Утром – ожидаю от вас ответа. И это должен быть однозначный ответ. Вам понятно?

– …У нас женщины, – сказал Никита Алексею, когда вернулся в яму. – Две молодые, красивые женщины.

– И что же? – не понял Алексей.

– А вот что… – угрюмо произнес Никита. – Послушай, что надумала эта сволочь… этот Ник…

И Никита коротко передал Кудре содержание разговора с Ником. Когда он закончил говорить, Алексей долго молчал. Он был в такой же растерянности, как и Снегов.

– И что будем делать? – спросил он, наконец.

– Не знаю, – ответил Никита, помолчал и повторил: – Не знаю…

Ник же тем временем велел доставить к себе Марину Прокопьеву.

– Буду с вами предельно откровенен, – все тем же сухим голосом произнес он. – Видят небеса, что лично я не хочу этого и всячески стараюсь найти выход из положения, но… Всему причиной ваше неразумное упрямство. И ваше лично, и ваших товарищей. Понимаете, какое дело… Я вынужден передать всех вас в руки израильского правосудия. И вас будут судить как шпионов. Молчите, молчите! – повысил он голос, видя, что Марина пытается что-то возразить. – Потому что я прекрасно знаю, что вы мне скажете! Вы скажете, что вы все никакие не шпионы, а журналисты. Увы, деточка, но такие ваши слова – наивный детский лепет. Вас задержали на территории другого государства, при вас была специальная аппаратура, с помощью которой вы вели съемки, – что же это, как не шпионаж?

Ник умолк, внимательно наблюдая за Мариной. Он видел, что молодая женщина угнетена и растеряна, она не знает, что Нику возразить и что сказать в свое оправдание. Именно это и было ему нужно.

– И вот, – продолжил Ник. – Что вас всех и вас лично ожидает в дальнейшем, того я, конечно, в доподлинности не знаю. Но уверяю вас – ничего хорошего. По сути, это та же смерть, только не мгновенная, а растянутая на долгое время. Но даже это не самое страшное… Повторяю: буду с вами предельно откровенен. Перед тем как отправиться в израильские застенки, вы лично и ваша подруга побываете в руках у арабов. Я имею в виду Гюрзу и его людей. Это страшные люди! Для них нет ничего святого! Дикари! Всего-то одна ночь, но, думается, этого будет достаточно. Вы понимаете, о чем я толкую? Вы отдаете себе отчет, что вас ожидает? И вас лично, и вашу подругу? Увы, мне этого совсем не хочется делать, но я вынужден это сделать! Ради той праведной миссии, которую я здесь выполняю! Ну, и как вам такая перспектива?

Ник умолк. Он продолжал наблюдать за Мариной и делать психологические выводы. Он считал свою позицию несокрушимой. Он заранее торжествовал победу. Уж теперь-то эта штабная крыса – полковник Киви будет знать, кто таков Ник, какой он профессионал и психолог! Теперь-то он не посмеет делать всяческие намеки по поводу будущей судьбы Ника – ни по рации, ни при очной встрече! Теперь-то он, Ник, может не опасаться за свою карьеру!

– А ведь вы так молоды! – продолжил Ник. – И, вероятно, у вас есть жених. Как не быть жениху у такой милой и умной молодой женщины, как вы! Вот и подумайте, стоит вам согласиться на мои условия или нет. Ожидаю от вас ответа и надеюсь, что ответ будет разумным.

А далее произошло то, чего Ник никак не мог предвидеть при всем его опыте интригана и немалом психологическом багаже. Марина ничего не ответила, она подошла к Нику и со всего маху влепила ему пощечину. Вначале одну, а затем другую и третью. Голова Ника откинулась, из носа потекла кровь.

– Прикажите отвести меня в яму, – спокойно произнесла Прокопьева.

– Надеюсь, это не окончательный ваш ответ, – сказал Ник, вытирая кровь платком. – У вас есть время до утра. Подумайте. Между прочим, до вас здесь были ваши мужчины, и они согласились на все мои условия. Так сказать, во имя спасения вашей чести. И чести вашей подруги тоже. Вы мне не верите? Может, вы считаете, что они согласились бы поставить на кон вашу честь ради каких-то…

Он не договорил и лишь махнул рукой. У него опять пошла кровь носом.

– …И что? – спросила Анастасия, когда Марина вернулась в яму.

– Мерзавец! – сквозь зубы произнесла Прокопьева. – Скотина!

– Это кто же? – не поняла Величко.

– Ник, кто же еще! – мотнула головой Марина. – Вот ты послушай…

И она рассказала Анастасии о разговоре между нею и Ником.

– Да, действительно… – в раздумье произнесла Величко. – Мерзавец и скотина… Но что же нам делать?

– Не знаю, как ты, – задумчиво ответила