Поганое поле. Возвращение (СИ) - Цзи Александр

Все же недаром он говорил что-то про бинаров…

Кира тихо вскрикнула.

Появилась стрелка, но показывала она в сторону. Ну, разумеется! Бежать навстречу преследователю как-то глупо.

“Он как-то вас выследил, — сообщила Ива встревоженно. — У него доступ к Сети выше, чем должен быть у Спикера. Ах он лжец старый!”

Мы припустили за стрелкой (которую видел только я) во весь дух. Я подумал, что симботы догонят нас в два счета, но они не обгоняли Габриэля, а он бежал с естественной для обычного человека скоростью. Вероятно, не хотел отставать от своих кибернетических защитников, или симботы не действовали самостоятельно вдали от хозяина.

В здешних симботов могли быть встроены три закона робототехники или их аналоги.

Как бы то ни было, то, что симботы не обгоняли Габриэля, играло нам с Кирой на руку.

Мы заскочили на круглую площадку, возвышающуюся над лугом, на которой выстроились устройства, напоминающие сегвеи, но без колес. Шестиугольник около полуметра в диаметре и торчащий из него шест с Т-образной рукояткой вверху, на уровне моей груди.

Когда мы взбежали на площадку, пара детишек встала на один такой сегвей и унеслась прочь. Повинуясь стрелке, я встал на другой севгей, Кира привычно примостилась позади, обхватив меня за корпус и отодвинув баул. Никаких кнопок и рычагов, включая виртуальные, я не видел, но доверился Иве. И действительно, сегвей взмыл ввысь, причем я впервые ощутил движение.

Сегвей не поднимался выше метра над поверхностью земли, но перемещался с нехилой скоростью. Я оглянулся: Габриэль с симботами замешкались на площадке с антиграв-самокатами.

Мы летели, лавируя между разнообразными строениями и людьми, ветер бил в лицо, шумел в ушах, и в целом ощущения были обалденными. На микроскопическую долю секунды я даже забыл, что мы убегаем.

Сегвей затормозил и опустился на землю за кущей невысоких деревьев с шевелящимися ветвями. Мне было некогда присматриваться, но, кажется, они шевелились сами по себе, а листочки сморщивались и расслаблялись, как глянцево-зеленые рты. К тому времени дождь прекратился, и откуда-то мощно потянуло сухим кондиционированным воздухом. Земля быстро высыхала.

Возле кущи находилась стоянка тачек. Стрелка вывела нас к одной из них, в ней при нашем приближении открылась дверь. Когда мы забрались внутрь, она сразу же взлетела.

Я успел увидеть сверху, за кущей, Габриэля с двумя симботами, смахивающими на штурмовиков-телохранителей. Он растерянно озирался.

“Кажется, оторвались”, — непринужденно сказала Ива, появляясь на дисплее.

Я не ответил. Время покажет, оторвались мы или нет…

Тачка поднялась через другое огромное отверстие в верхнем уровне и продолжала набирать высоту. Скоро земля под нами превратилась в сплошное пестрое полотно, а сверкающее солнце поднялось высоко в прозрачное небо, подернутое жемчужной дымкой.

Летели довольно долго в полном молчании. Успокаивали дыхание.

Я неожиданно почувствовал боль в голове после удара Габриэля. Заморгал, и все три Знака вдруг одинаково прояснились.

Третий Знак состоял из трех жирных полос: двух параллельных и вертикальных, а третья, вертикальная, нависала над ними, не касаясь. В целом Знак напоминал букву “П”.

“Знак Дольмена”, — догадался я.

Так, и что он мне дает?

Я не рискнул мысленно “нажимать” на иконку прямо сейчас. Лучше сделать это в более спокойной обстановке.

Удивительно, что он все же активировался! Но почему? Потому что меня ударил по башке Габриэль? Если да, то я начинаю напоминать старый телевизор, который не работает, если его хорошенько не поколотить…

Пейзаж под нами изменился, вздыбился зелено-желто-бурыми скалами, многие из которых выглядели неестественно: уж слишком правильные у них формы. Скалы покрывала густая растительность, в узкие и глубокие лощины не проникал солнечный свет, но тем не менее там что-то светилось. Над скалами и между ними мельтешили тачки и более крупные сигарообразные транспортные средства.

Скоро скалы стали неправдоподобно высокими и вертикальными; в естественных условиях они обвалились бы под собственной тяжестью. К тому же на них произрастали целые леса.

Я пригляделся. Да это не скалы…

— Это деревья, — вымолвила Кира. — Они несколько километров в высоту!

И правда, это были невероятно огромные деревья, рядом с которыми секвойи выглядели бы как трава рядом с вековечными дубами.

У этих деревьев не было крупных ветвей, только один очень большой ствол, изъеденный эрозией, покрытый трещинами, в которые поместился бы мусоровоз целиком и еще место для тачки осталось бы. Ствол покрывали деревья поменьше, образующие целые вертикальные леса. Я так и не понял, что это было — отдельные растения или часть одного организма.

Наша тачка замедлилась и летела между этими титанами. Видно было, что на вертикальных поверхностях стволов кипит жизнь: шмыгают зверьки, похожие на обезьян и гигантских белок, люди ходят по витым хрупким лестницам, ничуть не парясь насчет того, что под ними километровая пропасть. Кое-где прямо по коре низвергались небольшие водопадики. Вверх-вниз двигались кабины лифта, но выглядели они так, будто их смастерили из дерева.

В стволах чернели входы в многочисленные “пещеры”. В целом, эти древесные голиафы напоминали небоскребы, “скрещенные” безумной нейросетью с секвойями.

Пролетев по узкому и темному “ущелью”, мы несколько раз повернули и влетели в одну из “пещер”. Тачка припарковалась на площадке, и мы выбрались из кабины. У меня тряслись колени при мысли, что в паре метров пропасть, в которую очень долго падать.

Мне даже не захотелось глядеть в ту сторону. Поэтому я сразу пошел в глубь пещеры.

Пещера эта, как и хоббичья нора, была благоустроена. Чистый древесный пол, изящно изогнутые стены, сводчатые потолки. Кое-где потолки соединялись с полом древесными тяжами, в которых были вырезаны полки. На них стояли чашки и прочая утварь. Некоторые тяжи были широкими и образовывали внутренние мембраноподобные стены, отделяющие друг от друга помещения. В этих стенах имелись овальные дверные проемы, занавешенные аляпистыми занавесками крупной вязки.

Мы, насколько я понял, находились в просторной гостиной, которая плавно, без каких-либо переходов, переходила в парковку прямо у входа в пещеру. Очевидно, пещеру можно закрыть, но я не приметил нигде какой-либо ширмы.

Из узких отверстий в сводчатых потолках свисали люстры, сложенные из множества круглых зеркал. Из отверстий сочились солнечные лучи. Они отражались в люстре и распространяли вокруг мягкое свечение. Вероятно, узкие проходы пронзали древесный небоскреб вдоль и поперек, и по ним с помощью системы зеркал распространялся дневной свет, как в оптическом волокне.

Из глубины пещеры-гостиной, неслышно ступая босыми ступнями по коврам, вышла Ива Сертек.

Теперь я видел не только ее голову, но и все остальное. Все остальное соответствовало голове: невероятно тонкая и гибкая фигура, длиннющие ноги и изящные руки. На ней была короткая туника, полностью закрывающая грудь, но обнажающая руки, украшенные тонкими витыми браслетами. На ногах красовалось нечто вроде чулок, но этот предмет одежды был не сплошным, а как бы состоял из отдельных колец. Создавалось впечатление, что на Иве полосатые супероблегающие брюки, но при более внимательном рассмотрении выяснялось, что одежды на ней, по сути, не так уж и много.

Если кратко, то Ива произвела на меня сильнейшее впечатление. Я привык, что россы выглядят, как попугаи, а тут вдруг такое изящество, вкус и гармония со строго дозированной сексуальностью…

Видимо, я засмотрелся на нее с дебильным видом, поскольку Кира не без раздражения пихнула меня в бок локтем.

— Э-э-э… Здрассьте… — промямлил я.

— Привет! — сказала Ива с улыбкой. — Я Ива Сертек, то есть Серфер Секции Тек. Но вы, наверное, и так догадались. Добро пожаловать. Рада, что вы добрались в целости.