«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1985-1994 - Борис Гедальевич Штерн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Робко заглядывает в дверь курьер. Ему хочется поговорить с Вареем. Он профессиональный говорун и не в себе. Кроме Варей, с ним никто не общается. Только иногда завхоз. У курьера лысая породистая голова-яйцо, слегка облепленная белым пухом волос. Бледное лицо с потным лбом. У него весеннее обострение. Он боится милиции. Его любимый рассказ, как милиционер схватил пьяненького мужичка, а тот стал права качать, ну и ему соответственно досталось. При этом Владислав Степанович покачивает с сожалением головой и резюмирует: «Ну что ж! Сам виноват. Дурак! Зачем надо было вырываться? Стой, раз попался. Вот я тоже как-то. Вез журналы, тираж. Ко мне подходит милиционер и спрашивает: что стоишь? А я ему говорю: автобус жду. А в пакете что? В пакете — журналы. Везу из типографии. Хотел бы придраться, да не к чему! Что ж, я буду с ним спорить, чтоб он меня в отделение отвел? Или по шеям надавал?». Отношения с блюстителями порядка его, видно, сильно беспокоят… Интересно…
В Обществе изобретателей всем заведует мужичок с усами. Под его началом две бабенки. Кажется, он с ними в близких отношениях. Чем-то неуловимо походит на комитетчиков. А если среди них… Кое-кто там очень симпатизирует «Возрождению». Может быть, довериться старику-генералу? То-то бы обрадовался… Наверно, нет. У каждого свой участок работы. Так, еще метрострой. Там профсоюзная картотека. Сидит энергичная пенсионерка. Вот она-то по всем законам жанра и есть казначей партийной кассы. Шутка. Хотя подозревать надо всех и… на этом деле свихнуться..
Варей встает. Потягивается. От сидячей работы образуется застой крови в малом тазу, а возможно, даже и в большом Выходит на лестничную площадку. У окна курят кагэбэшники, на лестнице они появляются редко Видимо, когда гоняет начальство. Варей улыбается, приветливо кивает. Как-то он видел по телевизору одного из главарей «Возрождения». Плотный, под пятьдесят, седой. «Придурковатый, но агрессивный». — еще отметил тогда Варей. Тот с напором нес какую-то феноменальную ахинею. Это больше всего насторожило тогда Варея Таких деятелей всегда недооценивают и не принимают всерьез. Вот это-то и опасно. В определенных ситуациях поведение толпы лишено всякой логики. У лидера телохранитель. Это дорогое удовольствие… Деньги могут переводить на счет. Кажется, они не зарегистрированы. Значит, своего счета у них нет. Это не проблема. Какой-нибудь фиктивный кооператив. Но денежные поступления от частных лиц привлекут внимание банковских служащих. Да и люди вряд ли будут анонимно переводить средства. «Возрождение» должно знать своих благодетелей. Правда, с наличными много мороки. Все же скорее всего именно так.
Варей спускается этажом ниже и заходит в помещение профсоюзной картотеки. Нестерпимо блестит линолеумный пол. Ровный строй стеллажей. Энергичная пенсионерка рада неожиданному гостю. Потому что скука.
— А я думал, у вас здесь и библиотека, — валяет ваньку Варей.
Минут пять беседует со старушкой.
— Просто не знаешь, что есть… — жалуется он. — Ведь отравят и глазом не моргнут?
— Это они запросто, охотно соглашается старушка. — Вот при Сталине все было в магазинах.
— Но ведь и людей стреляли. Сколько народа погибло ни за что! — возражает Варей.
— А продукты были, — стоит на своем старушка.
Так ничего толком и не выяснив, уходит Варей. Снова садится за свой стол. Изучает статью. «Скоро выявится моя полная профессиональная непригодность и меня с треском выгонят, — думает он. — И правильно сделают. Но сначала я вместо завхоза превращусь в мишень для Раисы. Это будет забавно… Зачем завхозу такие дорогие часы? Причуды подпольного миллионера?» Варей выходит в соседнюю комнату, подходит к завхозу.
— Сколько сейчас натикало? — интересуется он.
— Полдвенадцатого, — не глядя на часы, отвечает завхоз.
«Паразит, — думает Варей и садится на свое рабочее место. — Не надо было соглашаться на эту работенку. Не с моими нервами сутками сидеть в засаде. А потом окажется, что противник прошел совершенно другой дорогой… Мне не хватает положительных эмоций. Говорят, это приводит к тяжелым заболеваниям». Ему становится жарко. Он хочет снять пиджак. «И остаться в наплечной портупее! Это сильно развеселило бы редакторских бабенок», — улыбается Варей. «Я — раб, — думает он. — Я не могу даже снять пиджак… А если это все же один из кагэбэшников? Вряд ли. Все время среди своих, на виду. Технически неудобно…» Варей начинает схватывать суть статьи. Сначала осторожно, с опаской вычеркивает, на его взгляд, лишние слова, потом входит во вкус, но одергивает себя. Эдак может получиться совершенно другая работа и, возможно, даже противоположного смысла. «Я сам себя обременил, обязал. Все время голова чем-то занята. Необходимо освободиться… Надо было устраиваться курьером. Но Владислав пришел раньше. Правда, тоже недавно, а до него был какой-то чудак, видимо, все курьеры слегка того, так тот выкинул на помойку все служебные письма. Вот его и выгнали. Ай, молодец, умница! У курьера маршрут и больше ничего…
Снова просовывается в дверь голова Владислава, видимо, хочет общаться. Доброжелательно улыбается ему Варей. Показывает жестами, что ему сейчас недосуг, работа заела. Курьер понимающе кивает головой. А Варей через несколько минут встает, берет на полке ключ от черного хода и идет на лестницу. Открывает обитую железом дверь и осторожно, нащупывая ногами ступени, спускается вниз. Пыльно, рука шарит по стене, собирая сухую побелку. Глаза привыкают к темноте. Ага, вот и выключатель. Зажигается тусклая лампочка. В конце лестничного пролета квартира грузчика. Там тишина. Видимо, где-то таскает ящики. Варей спускается еще ниже. Видит выход во двор. Им и пользуется ответственный квартиросъемщик. Неожиданно в проеме двери возникает потертая, небритая морда.
— Ты чего здесь потерял! — спрашивает
