История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Урон, исчисленный в некоторых источниках в 1 000 человек, во всяком случае преувеличен; Панигарола утверждает, что пали лишь немногие, - и это в большей степени соответствует характеру данного сражения, - а начальник сен-галленцев, барон Петер фон Хевен, на следующий день после сражения доносил своему аббату, что на поле битвы осталось только 200 бургундцев66.

 На стороне швейцарцев было довольно значительное число убитых и раненых бургундскими стрелами и снарядами; их было немало и среди контингентов, находившихся не в авангарде, а в баталии главных сил; так, например, люцернцы имели 52 раненых, получивших свои раны, вероятно, большей частью во время преследования от стрел бежавших. К авангарду, будто бы примкнуло также известное число отдельных воинов остальных контингентов, а возможно, что некоторые из них были ранены и в самом сражении67.

 Dierauer, т. II, стр. 207, подверг сомнению мой подсчет численности бургундского войска в 13 000-14 000 человек, так как к тем 11 000, которые привел Карл (не считая 400 копий, высланных вперед), по его мнению, следует еще прибавить савойские и миланские подкрепления. Но весьма сомнительно, получил ли Карл в действительности подкрепления из Милана и участвовали ли савойцы в сражении под Грансоном, тогда как, напротив, вполне возможно, что отдельные части армии Карла уже ранее были им отделены от нее и куда-либо отряжены (ср. "Персидские и бургундские войны", стр. 150).

 Feldmann, Die Schlacht bei Granson (Freienfeld, 1902), пытается доказать, что численность бургундской армии была выше предполагаемой мною, так как я не включил в нее артиллерийских команд; "жандармов" и савойцев. Но артиллерийские команды состояли главным образом из некомбаттантов: наличие не принятой мною в расчет "жандармерии" не доказано, а о савойцах мы уже говорили выше.

 Фельдман придает также значение возгласу Карла: "20 000 человек удрали" и полагает, что Карл ведь не мог желать представить победу швейцарцев еще более крупной, чем она была в действительности. Против этого я возражаю: ясно, что приведенный в ярость трусостью своего войска Карл преувеличил цифры не в его пользу.

 В депеше от 31 декабря 1475 г. Панигарола сообщает, что по утверждениям герцога у него имеется уже 2 300 копий и 10 000 лучников. Я принял ("Персидские и бургундские войны", стр. 149), что 10 000 лучников входили в то же время в состав копий. Фельдман отвергает такое толкование, и, быть может, в этом он прав: герцог действительно хотел сказать: 2 300 копий (13 800 человек) и 10 000 стрелков. Но это все же не дает нам никаких данных для исчисления сил под Грансоном. В этом решающее значение имеет сообщение Панигаролы от 16 января, из которого вытекает, что герцог в том более раннем своем указании допустил крупные преувеличения.

СРАЖЕНИЕ ПРИ МУРТЕНЕ 22 июня 1476 г.

 Как ни настаивали бернцы, но швейцарцы не использовали плоды своей победы, чтобы перейти к широким наступательным действиям; они не использовали ее даже далеко за пределами лагеря под Грансоном, а, захватив добычу, тотчас же разошлись с нею по своим родным кантонам68.

 Благодаря этому Карл имел возможность реорганизовать свою армию в Ваадте, в 11 милях от Берна. Его штаб-квартирой была Лозанна. За два месяца он закончил здесь все свои приготовления, собрал армию, значительно более сильную, чем под Грансойом, - приблизительно в 18 000-20 000 человек, - и снова начал поход69.

 Бернцы на этот раз не решились удержать столь далеко выдвинутые посты, как Грансон. Единственный пункт в Савойской области, который они еще сохранили, был Муртен, в 3 милях от Берна, заграждавший более северную из двух дорог, ведших из Лозанны в Берн, как Фрейбург заграждал южную. Карл прежде всего должен был атаковать один из этих двух пунктов. Направиться, минул их, прямо на Берн не представляло никакого расчета. Бернцы одни вряд ли приняли бы сражение в открытом поле; герцогу пришлось бы осаждать город, и при этом он подвергся бы здесь такой же атаке армии, пришедшей на выручку города, какую он мог ожидать под Муртеном и Фрейбургом, но в неизмеримо худших для себя условиях. В силу этого он вынужден был двинуться прежде всего на один из этих двух городов. Предвидя это, Бернский совет усилил фрейбургское ополчение "подкреплением" в 1 000 человек, а расположенный на неприятельской территории г. Муртен, отношение которого к обеим сторонам было под сомнением, он снабдил гарнизоном в 1 580 человек, под начальством особо испытанного воина, Адриана фон Бубенберга.

 Герцог Бургундский решил обратить свои силы против этого последнего пункта. Какие бы специфически военные соображения ни повлияли на его решение - то ли более удобная линия отступления, то ли топографические условия, - но решающими здесь были те же причины, которые побудили его первый свой поход направить на Грансон. Отрицательное отношение к этой войне восточных кантонов после Грансона оставалось таким же, каким было до него70. Поэтому они, невзирая на все убеждения Берна и несмотря на очевидность военных преимуществ, которые они могли бы приобрести, немедленно после победы разошлись по домам и дали бургундцам возможность устроить свое место сбора в непосредственной близости от них. Они даже отказались защищать Муртен и хотели ограничиться защитой территории, действительно принадлежавшей Швейцарскому союзу. Нападение на Фрейбург заставило бы их немедленно поголовно взяться за оружие, - с Муртеном же легко могла повториться та игра, какая имела место весною под Грансоном.

 Каковы были дальнейшие намерения герцога на тот случай, если бы ему удалось взять Муртен до прибытия шедшей на помощь этому городу швейцарской армии, - сказать трудно. Хотя он говорил Панигароле, что в этом случае он направится прямо на Берн, но точно также можно допустить, что он стал бы выжидать нападения швейцарцев на укрепленной позиции. Взяв в плен полуторатысячный гарнизон Муртена и держа его в своих руках в качестве заложников, он, вероятно, располагал бы достаточным средством для достижения своих целей; а если бы он, как при осаде Грансона, велел казнить их, ему не пришлось бы идти до Берна, чтобы встретиться с швейцарцами в желанном для него бою в открытом поле.

 Итак, наступление Карла на Муртен было им хорошо обдумано. 9 июня он начал осаду и одновременно возвел укрепления против армии, могущей напасть на него с целью деблокады города. Он не обнес свой лагерь этими укреплениями в непосредственной близости от города, так как здесь господствующее положение над укреплениями занимала бы окружавшая их более высокая местность, а выдвинул их на ближайшие высоты в l S-2 км от города, перед которыми вновь расстилалась широкая равнина, Вильское поле, к востоку от Мюнхенвилера и Бурга. Она представляла собой великолепное поле сражения в том отношении, чтобы еще издалека взять наступающего противника под обстрел, затем встретить его ядрами, дротиками и стрелами стрелков и, наконец, сделав вылазку с рыцарями и пехотой, перейти в атаку71.

 В другом месте, вероятно при Монтелье, он запрудил ручей, чтобы заградить подступы. Укрепление состояло, - как говорят швейцарские хронисты, - из "живой изгороди", частью из плетня, частью из частокола, за который на возвышениях установлены были орудия. Для вылазок в этой изгороди оставлены были бреши. Мы не имеем документальных данных относительно того, на каком протяжении лагерь был обнесен ею с восточной стороны, но, во всяком случае, настолько, что открытой могла остаться только южная сторона, а возможно, что лагерь обнесен был изгородью по всей своей окружности. Возможно ограда примыкала к лесу на юге от Мюнхенвилера, который сделан был непроходимым благодаря засеке. Нельзя было ожидать, чтобы швейцарцы, чей естественный сборный пункт находился на северо-востоке, могли сделать более далекий обход.

 Ввиду укрепленности своей позиции герцог был убежден, что швейцарцы вообще не решатся подступить, и, значит, от него одного будет зависеть довести ли дело до сражения или нет, т.е. выступит ли он из своего укрепленного лагеря или останется там72.

 Подвоз для своего укрепленного лагеря он обеспечил при помощи этапных отрядов, которые были размещены в подходящих для этого укрепленных пунктах.

 Герцог всего вернее защитился бы от внезапного нападения со стороны войска, предназначенного для снятия осады, если бы занял переправы через р. Заане, протекающую с юга на север приблизительно на половине дороги между Муртеном и Берном, именно - Лаупен и Гюмменен. Он и начал с того, что сделал попытку (12 июня) овладеть этими пунктами, но не возобновил ее, когда был отбит. Он, очевидно, не хотел подвергать далеко выдвинутые посты опасности снятия, чтобы не оказаться вынужденным выступить к ним на выручку.

 Теперь швейцарцы уже имели возможность собрать свое войско непосредственно за р. Заане и, когда главные силы были собраны, переправившись через реку, продвинуться до Ульмица (12 июня), не далее 5-6 км от бургундских палисадов (частоколов). Вместе с коренными швейцарцами выступает герцог Ренэ Лотарингский с несколькими сотнями конницы, австрийская конница, страсбургцы и другие контингента из Эльзаса. Но только 22 июня, на 13-й день после начала осады, вся армия была более или менее в сборе. Кантоны не реагировали ни на известие о продвижении бургундского войска, ни даже на известие об осаде Муртена; только когда нанесен был ущерб древнебернской области, что произошло при стычке на аванпостах у Зааны 12 июня, - только тогда кантоны призвали к оружию свои ополчения.