История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Это - издавна знакомая нам картина. Карл не создал, да и не хотел создавать, чего-либо принципиально нового. Если бы сражения под Грансоном и Муртеном получили полное свое развитие, вместо того чтобы с самого же начала вследствие паники и внезапного нападения превратиться в хаос, то и там получились бы подобные результаты. Различие заключается лишь в том, что с самого начала благодаря спешиванию рыцарей и сплочению копий в одну массу костяк войска делался более прочным.

 Свою малочисленную пехоту, построенную таким образом, Карл поставил на таком месте, где между р. Мертой - слева и лесом - справа, фронтом на юг, оставался неширокий проход; справа и слева от пехоты выстроилась конница. Из этого видно, что он, так же как и прежде, рассчитывал на то, чтобы огнем стрелков, в особенности же артиллерийским огнем, нанести неприятелю тяжелый урон, возможно даже остановить его наступление и затем атакой рыцарей опрокинуть его. Фронт пехоты имел еще, кроме того прикрытие в виде ручья и отчасти густой живой изгороди.

 Но союзники остерегались атаковать с фронта эту сильную позицию. Карл вероятно, ошибся в расчетах в отношении своего флангового прикрытия. Союзники образовали 3 колонны, из которых одна, составлявшая арьергард, только демонстрировала89 в центре, в то время как колонна главных сил - с левой стороны и авангард - с правой одновременно произвели обходное движение обоих флангов бургундской армии. Переход произошел при сильной снежной метели, что весьма затрудняло, но вместе с тем и маскировало его; дорога через лес и полузамерзший ручей справа от бургундцев была для колонны главных сил весьма затруднительна и утомительна, но зато привела ее вместе с провожавшими ее отрядами конницы и стрелками к флангу противника. Смелая атака бургундских рыцарей на лотарингских вначале имела некоторый успех, но, в конце концов, была сломлена огнем стрелков и отрядом пикинеров.

 Попытка навести на них бургундские пушки дала незначительный эффект. Колонна главных сил, быстро продвигаясь вперед, смяла бургундцев.

 С другой стороны подошла приблизительно столь же сильная колонна из авангарда. Идя в тесно сомкнутом строю вплотную вдоль реки, она осталась вне обстрела бургундских орудий. Снежная метель, вероятно, оказалась для нее еще более важным прикрытием, чем для колонны главных сил.

 Едва только обе колонны с их огромным превосходством сил подступили к позиции, как, конечно, одержали верх и уничтожили большую часть неприятельского войска. Сам герцог Карл пал.

 Обход и атака швейцарской колонны главных сил следующим образом описываются в "Chronique scandaleuse" Жана де Труа (Jean de Troyes, Collection Petitot, т. XIV, стр. 50); "Et si tost que lesdits Suisses se trouverent au dessus et au coste dudits duc de Bourgongne, tout а und coup se tournerent le visaige vers luy et son armee, et sans arrester, marcherent le plus impetueusement et orgueilleusement que jamais gens firent. Et a I'approucher pour joindre deschargerent leurs coulevrines а main, et а ladicte descharge qui n'estoit pas des generaulx des finances, tous les gens de pin dudit de Bourgongne se mirent en fuite".

бургундской

 Отсюда ясно, что представление писателя о ходе дела в общем правильно, но если бы у нас было только его свидетельство, то мы несомненно приписали бы слишком большое значение действию кулеврин, и, может быть, Жан де Труа избрал гиперболический оборот для того, чтобы иметь возможность ввести игру слов ("d^harge" (залп) стрелков отнюдь не есть "d^harge" (квитанция) сборщиков податей).

 Впрочем, и Коммин переоценивает швейцарских стрелков.

Глава VII. ТЕОРИЯ ВОЕННОГО ИСКУССТВА В СРЕДНИЕ ВЕКА.

 По моему плану, за пятой частью, заканчивающей средневековую эпоху военной истории выступлением швейцарской пехоты на окрестные равнины, должна была следовать еще шестая часть, где я хотел объединить ряд таких моментов общего характера, которые или не могли быть включены в последовательное историческое изложение, или же вытекают из этого изложения. Но этот том уже настолько разросся, что я изменил свое намерение. То, что я имел в виду еще сказать относительно истории оружия и строительства крепостей, в рамках этого труда вообще может быть обойдено молчанием.

 По затронутому выше вопросу о том, сделалось ли около 1400 г. рыцарское вооружение временно снова более легким (что утверждает также Бутарик, стр. 286), я также еще не пришел к вполне определенному выводу. 1лавнейший момент - возникновение огнестрельного оружия - я переношу в следующий том. Но, как мы видели, существенного значения это оружие (хотя и употреблявшееся уже в течение 150 лет) до 1477 г.

еще не получило: рыцарство было побеждено не благодаря этому изобретению, как все еще продолжают говорить, а напротив, его осилили пехотинцы с холодным оружием, несмотря на то, что под конец оно (рыцарство) пыталось укрепить себя огнестрельным оружием90. Поэтому правильно будет рассматривать возникновение и характер огнестрельного оружия в том месте нашего труда, где по ходу события это новое оружие начинает приобретать решающее значение для ведения войны, а не только применяется, как до тех пор, наряду с луком и арбалетом и "Blide" и "Tribock" в качестве несколько иначе сконструированного, но подобно им действующего оружия.

 Я опускаю и другие мелкие исследования, сопоставление засвидетельствованной и действительной численности армий, вновь и вновь повторяющиеся легенды и т.п. и коснусь только вопроса о военной теории в средневековье.

ТЕОРИЯ

 Даже в классической древности военная теория, как мы видели, за исключением некоторых рассуждений Ксенофонта, была очень скудна. Тем менее мы можем требовать чего-либо от средневековья, где сословие воинов было существенным образом разобщено от сословия носителей культуры - духовного.

 Рабан Мавр (Rabanus Maurus), аббат из Фульды и архиепископ Майнцский (умер в 856 г.), посвятил королю Лотару II, внуку Людовика Благочестивого, трактат о душе с приложением, в котором указано было все заслуживающее подражания в римском военном деле. Бедствия, которые претерпевали отдельные части Каролингской империи от норманнов, вероятно, побудили искать способ спасения также и в литературе, а так как. образованный архиепископ происходил из знатного франкского, следовательно, военного рода, то в нем объединились необходимые для такого предприятия качества и познания. Он, разумеется, не мог сделать ничего другого, как составить извлечение из Вегеция, чей труд был в свое время написан по таким же точно побуждениям. Поскольку Рабан только воспроизводит Вегеция, он не говорит ничего нового, но его сочинение91 становится интересным, если сопоставить, какие выдержки он сделал, что опустил и какие добавления ввел. Из того немногого, что Вегеций говорит по поводу римских строевых занятий, Рабан почерпнул только одну фразу о том, что римляне соблюдали порядок и в пылу сражения следили за своими знаменами ("ordines seruare scirent et uexilla sua in permixtione bellica custodirent", гл. XIII). Главным образом воспроизведены замечания о физических качествах рекрут и о физических упражнениях во владении оружием. По поводу упражнений конницы архиепископ прямо добавляет, что это искусство процветает у франков (гл. XII). Но интереснее всего его замечание (гл. III) о том, что юноши, предназначенные для военной службы, должны с ранних лет воспитываться и закаляться для своей профессии и что это соблюдается и в переживаемый составителем период, особенно при дворах властителей. (Legebantur autem et assignabantur apud antiquos milites incipiente pubertate: quod et hodie seruatur, ut uidelicet pueri et adholescentes in domibus principum nutriantur, quantinus dura et aduersa tollerare discant, famesque et frigora caloresque solis sufferre).

 Следующий средневековый теоретик, которого мы встречаем только спустя 450 лет, также является духовным лицом. Это - Эгидий Роман или Колумн (Aegidius Romanus или Columnus или a Columnis), родился в 1247 г., умер в 1316 г., итальянец по происхождению, августинский генерал, парижский профессор, архиепископ Буржа и кардинал. Он написал для короля Филиппа Красивого, тогда еще наследника престола, книгу "De regimine principum", в которой трактуются также и военные вопросы92. Эгидий также в основном воспроизводит Вегеция и не в состоянии устранить или со знанием дела заменить то, что не отвечает условиям его времени. Следуя своему римскому образцу (I, гл. XXVI), он описывает (гл. XII) строевые занятия пехоты и конницы: они должны приучиться выстраиваться по рядам в линии, сдваиваться, образовывать четырехугольник, треугольник, круг и т.п., т.е. вещи; которые частично не существовали ни во времена Вегеция, ни в какое-либо другое время, а меньше всего в средние века93.

 Эгидий, однако, приумножает приукрашает "старинную теорию" замечательным утверждением, что треугольник нетрудно образовать: нужно только разрезать четырехугольник по диагонали и составить стороны четырехугольника. Даже для самого знаменитого мастера строевой службы старопрусской армии 1806 г., ген. фон Сальдерна, выполнение этого предписания представило бы трудности.

 Эгидий, понятно, воспроизводит и 7 знаменитых боевых порядков Вегеция (III, 20) - круг, клин, подкову. Он пропускает только косой боевой порядок, "quadrengularis forma" (четырехугольная форма), он считает "magis inutilis" (менее полезной), очевидно потому, что это не имело такого красивого вида, как "щипцы" или "подкова".