Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса» - Лоуренс Рис

Вторую категорию работников лагеря составляли украинские охранники. Около сотни украинцев, разделенных на два отряда, выполняли в лагере функции надзирателей. Известные своей жестокостью, многие из них раньше сражались в рядах Красной Армии, потом прошли переподготовку у немцев и теперь им предоставили такую возможность избежать ужасных условий лагерей для военнопленных. И, наконец, понятно, были немцы, третья категория. Но Вирт так грамотно перепоручил всю работу по обслуживанию своей машины смерти представителям других национальностей, что в процессе уничтожению заключенных было задействовано только около 20 немцев. К марту 1942 года, с прибытием первого транспорта в Белжец, Вирт реализовал мечту Гиммлера. Он построил фабрику смерти, способную уничтожить сотни тысяч, которой могла управлять горстка немцев, и все они теперь были относительно защищены от психологического напряжения, лишавшего покоя расстрельные команды на востоке.

Тогда же в марте 1942 года, когда начал работать Белжец, нацисты стали строить другой лагерь смерти, Собибор, на север от Белжеца, но тоже на самом востоке Польши, на территории, густонаселенной польскими евреями. Строительство и функционирование Собибора точно повторяло модель Белжеца. Так же, как Вирт, большинство эсэсовцев, служивших там, включая и коменданта Франца Штангля, имели опыт в программе эвтаназии «Т4». И так же, как и в Белжеце, около сотни украинцев, бывших военнопленных, были назначены в лагерь надзирателями. Лагерь был таким же небольшим по сравнению с Освенцимом-Биркенау (хотя 600 метров на 400 метров – это несколько больше площади Белжеца) и состоял, как и Белжец, из двух внутренних лагерей, разделенных проходом, который связывал приемный лагерь с газовыми камерами. Но так как, в отличие от Белжеца, где эсэсовцы жили в захваченных домах по соседству, здесь не было подходящего местного жилья, построили третий внутренний лагерь: жилые помещения для эсэсовцев и украинских охранников.

Как уже было сказано выше, и замысел, и устройство Собибора напоминали Белжец. Новоприбывшие обманывались, думая, что высаживаются для дезинфекционной остановки, где их обработают для предупреждения болезней, и из всей мочи спешили через лагерь к собственной смерти. Точно так, как в Белжеце, высокая изгородь переплеталась с ветками кустарника, разделяя каждый сектор лагеря так, что новоприбывшим трудно было точно понять, что происходит, до тех пор, пока не становилось слишком поздно. Первый транспорт Собибор принял в мае 1942 года, и немногим более чем за год здесь уничтожили четверть миллиона человек.

В мае 1942 года строительные работы начались и в третьем и последнем лагере смерти, Треблинке. Не случайно, что здесь погибло больше людей, чем в любом другом лагере смерти, так как функционирование этого лагеря базировалось на предыдущем изучении нацистами опыта Белжеца и Собибора. Действительно, по количеству смертей – приблизительно от 800 000 до 900 000 человек – Треблинка соперничает с Освенцимом. Лагерь был расположен на северо-восток от Собибора, на расстоянии недолгой поездки железной дорогой от Варшавы. Варшавское гетто представляло одно из самых больших мест сосредоточения евреев в нацистском государстве, и первичной целью Треблинки было их уничтожение.

На первых порах убийства не проходили гладко ни в одном из лагерей. Стоит еще раз напомнить, что нацисты начали нечто такое, чего человечество никогда прежде не делало – поставленное на конвейер уничтожение миллионов мужчин, женщин и детей и организовали его в сущности всего за несколько месяцев. Вот отвратительная аналогия: немцы создали три фабрики смерти и, как в любых производственных операциях, для достижения желаемого конечного результата, все детали должны быть полностью синхронизированы. Если поезд не доставит людей по расписанию, если газовые камеры не смогут справиться с объемом новоприбывших, если где-то в системе окажется слабое место, результатом будет кровавый хаос. В те первые дни именно это и происходило.

В Белжеце вскоре обнаружилось, что вместимость газовых камер недостаточна для того количества людей, которые прибывают сюда по расписанию, и поэтому в июне лагерь закрылся на месяц или больше, и были построены новые газовые камеры. В Собиборе присутствовали обе проблемы: размер газовых камер и местное транспортное сообщение. Лагерь приостанавливал работу между августом и октябрем, пока нацисты разбирались с этими вопросами. Но именно в Треблинке у нацистов возникла самая большая проблема, превратившая лагерь в настоящий, бесконечный ад.

В первое время Треблинка работала более или менее в соответствии с планами нацистов, уничтожая ежедневно около шести тысяч прибывающих людей. Но в августе это количество удвоилось, и работа лагеря начала разваливаться. Несмотря на это комендант лагеря доктор Ирмфрид Эберль все не закрывал его. «Амбиции доктора Эберля, – говорит Август Хингст, другой эсэсовец, служивший в Треблинке, – подстегивали его добиться наибольшего возможного количества узников и превзойти все остальные лагеря. Эшелонов прибывало столько, что было просто невозможно управлять разгрузкой и казнями»33. В результате многих просто застрелили в нижнем лагере, и это, конечно, разрушило уловки, на которых базировалась работа лагеря: глядя на сваленные прямо на земле трупы, никто больше не верил, что это просто дезинфекционная станция. Однажды поезд пришлось отогнать от платформы на 5 километров, ожидая, пока очистят лагерь. Условия в нем были настолько ужасными, что многие умирали прямо в товарных вагонах. Оскар Бергер прибыл в Треблинку на одном из транспортов в конце августа, в самый разгар хаоса: «Разгрузившись, мы увидели страшную картину: повсюду лежали сотни трупов. Кучи узлов, одежды, чемоданов – все перемешалось. Эсэсовские солдаты и украинские охранники стояли на крышах бараков и беспорядочно стреляли в толпу. Мужчины, женщины, дети падали, истекая кровью. Воздух был полон криков и стонов»34. В таких обстоятельствах невозможно было скрывать истинную деятельность лагеря от поляков, живших в деревнях и деревушках по соседству. «Запах от разлагающихся тел был настолько ужасен, – говорит Евгения Самуэль35, тогда местная школьница, – что невозможно было даже открыть окно или выйти на улицу из-за смрада. Вы просто не можете представить такое зловоние».

Среди всего этого ужаса было уничтожено огромное, невообразимое количество людей. Немногим более чем за месяц, между концом июля и концом августа 1942 года, в Треблинке было убито по приблизительным подсчетам 312 500 человек36. Это какая-то запредельная цифра – норма убийств 10 000 в день: такого уровня не достиг ни один другой лагерь, вплоть до «венгерской акции» в Освенциме в 1944 году, когда четыре крематория в Биркенау работали на полную мощность. Но цена этой невероятной нормы уничтожения оказалась слишком высокой, чтобы власть доктора Эберля удержалась. Пошли донесения, что Треблинка погружается в хаос. И что еще хуже, с нацистской точки зрения, Третий рейх, оказывается, нес финансовые потери. Вещи убитых евреев были беспорядочно разбросаны по лагерю, и предполагали, что некоторые ценности даже были украдены немцами и украинцами.

В августе Кристиан Вирт, создатель Белжеца, был назначен на новую работу: инспектором всех трех лагерей смерти. И одной из первых его задач было вместе с боссом, оберстгруппенфюрером СС (генералом) Одило Глобочником, исследовать состояние Треблинки. Йозеф Оберхаузер, который работал на Вирта, позже дал показания о том, что случилось по приезде в лагерь: «В Треблинке был полный хаос. Доктора Эберля необходимо было немедленно уволить… В разговоре Глобочник сказал, что не будь доктор Эберль ему соотечественником, он арестовал бы его и отдал бы под суд – и дисциплинарный суд СС, и полицейский». Эберля уволили, и прибытие транспортов в Треблинку временно прекратилось. Разбираться с беспорядком был назначен новый комендант, Франц Штангль, прежде работавший с Виртом.

Эберль неправильно понял, чего хочет его начальство. Он предоставлял им исключительный показатель по количеству убийств, но не организовал их «правильно». Одно из самых примечательных обстоятельств его увольнения это заявление Глобочника, что он отдал бы его под «полицейский суд» за то, как он руководит работой в Треблинке. Согласно извращенной морали высших уровней СС, Эберль заслужил на судебное преследование за то, что не организовал массовых убийств мужчин, женщин и детей наиболее эффективным способом. Итак, как мы видим, для руководителей Эберля его преступление состояло в том, что он совершал массовые убийства «недостаточно хорошо».

Важным этапом процесса уничтожения евреев стала их отправка в новые лагеря смерти. Эти фабрики должны были постоянно снабжаться – и аппетиты их были огромны. В результате, на всем протяжении лета и осени 1942 года на всей территории оккупированной Польши проводились целые серии переселенческих «акций». Общая директива Гиммлера от 19 июля касалась всех евреев Генерал-губернаторства.