Ты проиграл. В тени твоих ресниц - Imanka

 — Я в Сиднее, Гео. В Австралии… — голос бесцветный… Больше не зачем скрывать эмоции.

 — Охренеть… Надеюсь, Дэвид тебя за яйца не больно подвесит, и ты не спустишь весь свой гонорар за межгород…

 — Что делать, ребята? Мне реально могут испортить карьеру. Да и вам тоже… Но самое главное, Мари ушла, и я не знаю, где она. Я боюсь, что с ней что-нибудь случится. Я боюсь… Георг, ты ведь насчет моста пошутил, да? Она ведь… Георг!

 — Билл… Я не знаю… Но… Билл, давай… Я бы немедленно позвонил в полицию. Сказал, что она не в адеквате, что склонна к суициду. Пусть ищут. Уверен, если она в городе, то, по крайней мере, ее где-то да заберут. Ну а сама придет… Билл, позвони в полицию, а.

 — А с Родриго что делать? С этим фотомонтажом? Черт! Я от французского дерьма до сих пор отмыться не могу, все нервы мне измотали, на люди выходить не хочется, от журналистов шарахаюсь… Если это видео вылезет в свет… Если эти фотографии…

 — Тебя Мари фотографировала? — задумчиво поинтересовался Том.

 — Да. Фотоаппарарт у меня. Там прекрасные снимки и ее, и меня, и нас вместе.

 — Хорошо. Очень хорошо. Значит, мы должны его опередить.

 — То есть? — в один голос спросили Георг и Билл.

 — Ну что вы такие тугодумные-то, а? — раздраженно фыркнул Том. — Ну то есть надо взять эти снимки и идти к продюсерам, объяснять ситуацию. Просить Пита, чтобы они продали их как эксклюзив какому-нибудь «Браво» и еще десятку изданий и написали трогательный текст о том, как Билл Каулитц наконец-то встретил девушку своей мечты. И публиковать ваши снимки с отдыха. Таким образом, мы закроем ему дорогу. Весь мир будет видеть, что у Билла все в порядке с ориентацией и есть любимый человек. Продюсеры нас, однозначно, без суда и следствия расстреляют. Но это будет в любом случае лучше, чем когда они увидят твои лобызания с каким-нибудь мужиком. Хватит с меня твоего пьяного бреда в Интернете.

 — Билл, а ведь Том дело говорит. Так мы жопу твою не прикроем, но хотя бы максимально обезопасим. Займись сейчас Мари, позвони в полицию. А потом, чтобы не дергаться, перекинь фотографии нам сюда. Мы завтра с Томом и Густавом съездим к Дэвиду. Все будет нормально, друг, держись там.

 Билл скорчил кислую мину.

 — Билл, ты мне веришь? — улыбнулся Том. Он кивнул. — Она вернется. Все образуется, не переживай. Мари сильная, она не какая-то там идиотка, чтобы прыгать с моста. Мари очень сильная. Такую просто так не сломаешь. Ты мне веришь?

 — Да… — все-таки позорно всхлипнул Билл.

 — Звони в полицию. И держи меня в курсе. Удачи тебе!

 Следующие два с лишним часа походили на какой-то кошмар из серии «твая мая ни панимай». Билл вызвал полицию и долго пытался убедить приехавших людей, что Мари надо искать. Полиция ее искать не собиралась. Билл воспользовался всем своим английским красноречием, чтобы убедить полицейских, что Мари в шоковом состоянии способна на самоубийство, но те все равно не хотели принимать никаких мер к поиску пропавшей девушки. Он умолял, просил, требовал. Билл так разнервничался, что начал заикаться. Спасибо администратору с ресепшен, что помогала с переводом, когда его красноречие закончилось и он мог только материться на немецком.

 Когда полицейские ушли, Билл решил вернуться в номер. Открыл ноутбук, перекинул все фотографии с флешки на компьютер и принялся их листать. Мари улыбалась, смеялась, корчила рожи, смотрела на него с обожанием… Несколько кадров, где она не видела, что он ее снимает… Маска… Весь ее смех, все ее улыбки — маска! У нее на этих фотографиях такой вид, словно она потеряла что-то очень дорогое. Он рассматривал глаза — блестят и красноватые. Везде красноватые блестящие глаза. Нет, конечно, они мало спали, но… Маска… Песня… Во всем виновата песня… Потом Родриго добавил… Она попрощалась там в Макдональдсе. Сомнений нет! Георг прав! Уходя, она не взяла ни денег, ни документов, ни телефона… Она уходила… Дьявол!!! Она уходила, как он сам ее просил!!! И она прощалась с ним!!! Навсегда…

 Билл нервно метался по комнате. Фотографии… Песня. Глаза во время обеда. Голос… Может быть в обед она еще и не приняла решения, колебалась, боялась… Ему постоянно казалось, что она о чем-то хочет спросить, но не решается, как будто боится услышать ответ… А после разговора с Родриго… Идиот! Надо было догнать ее, остановить! Что делать? Что делать? А если… Если он опоздал…

 Он спустился в холл. Заказал кофе. Несколько раз мимо него прошел Родриго. Билл сделал вид, что увлеченно рассматривает свой облупившийся маникюр. Он и не заметил, как от переживаний сгрыз один ноготь.

 Потом Билл заказал себе еще кофе.

 Минут через двадцать он осушил еще одну чашку.

 Третий час ночи. Он не спит четвертые сутки. Все хорошо, только вот язык заплетается и мысли путаются. Мари… Мари… Мари…

 Он вышел на улицу. Вдохнул полной грудью прохладный воздух. Стало немного получше. Мари…

 Рядом крутится Родриго. Нервничает. Хочется подойти и дать ему по морде… Билл поклялся, что если с Мари что-то случится, Родриго просто так от него не отделается. Господи, шел бы он уже спать, итак на душе тошно…

 Билл заказал еще кофе и уселся около входа на землю. Он не уйдет отсюда до тех пор, пока Мари не вернется. Он будет сидеть здесь на холодном мраморном полу. Будет сидеть и ждать ее. Три часа десять минут… Интересно, сколько люди могут не спать? Неожиданно телефон в руке завибрировал. Билл вскочил, судорожно сжал трубку и нервно пискнул по-английски:

 — Да! — закашлялся — голос от волнения сорвался.

 — Мистер Каулитц? — очень официально спросили на том конце.

 — Да! — выдохнул он, бессильно прислоняясь к стене, горло сжалось так, что стало трудно дышать.

 — Мы не успели…

 Билл сдавленно застонал. И, не дослушав, со всей силы жахнул телефон о мрамор под ногами. Все куда-то поплыло. Он запрокинул голову назад, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Рот открыт. Он тяжело и часто дышит. Веки сомкнулись, и тяжелые крупные слезы быстро потекли по вискам. Он закричал громко, отчаянно, сползая по стене вниз… Заскулил по-щенячьи, пряча лицо в волосах… Сжался в комок.

 Расстояние в несколько метров Родриго преодолел в два прыжка. Подлетел к мальчишке, схватил его, падающего, за грудки и прижал к стене:

 — Кто звонил?! Что они сказали?! — орал он по-английски.

 Билл какой-то весь безвольный, обмякший, невидящим взглядом смотрел перед собой.

 — Говори!!! Черт тебя подери!!!

 — Они опоздали… — еле слышно прошептал парень.

 — Что?!! Что ты сказал?!! По-английски, идиот!!! По-английски!!!

 Он лишь отвернулся.