Ты проиграл. В тени твоих ресниц - Imanka

 Маша стояла в нескольких метрах от Билла, не решаясь подойти. Он все так же пристально смотрел на нее. На лбу хмурые морщинки, губы сжаты. Ни тени улыбки. Глаза такие, что не понятно, что он хочет сделать — убить или одно из двух.

 Девушка прошла вперед, опустилась рядом с ним на колени. Взгляд внимательный, словно она пытается понять, как себя сейчас вести. Протянула руку, чтобы убрать волосы с его лица. Билл резко отстранился.

 — Ненавижу тебя, — бросил сердито и отвернулся.

 Она села рядом с ним, прижалась голой спиной к холодной стене.

 — Курить есть? — тихо-тихо.

 — Курить вредно, — огрызнулся он.

 — Да жить вообще вредно, — филосовски.

 Пачка лежала около его бедра. Только руку протяни. Его рука успела первой. Он смял ее и отшвырнул в сторону.

 — Я сказал, курить вредно, — зло.

 Маша поджала губы. Ситуация начала раздражать. Учитывая общее состояние ее нервной системы, Билловы выкрутасы могли сейчас плохо кончиться для обоих.

 Она подтянула коленки к подбородку и уткнулась в них носом. Волосы рассыпались по ногам, пряча лицо и… слезы…

 — Не плачь, — несильно толкнул ее локтем Билл. — Ну, перестань.

 Маша не отвечала и не шевелилась.

 — Ну, я не со зла… Они, правда, очень крепкие… Ты такие не куришь… Ну, хочешь я принесу тебе твои сигареты? Мари… Ну, Мари… — он пододвинулся вплотную и сгреб ее в охапку. — Ну, все, моя хорошая, не плачь… Ну, что ты как ребенок маленький… Подумаешь, сигареты не дали… — наклонился к самому плечу, провел по нему губами. — Я чуть не умер, когда позвонили полицейские и сказали, что они опоздали…

 — Они сказали, что не успели. Я предупредила их, что ты плохо понимаешь по-английски и что с тобой надо говорить элементарными, простыми предложениями. Если бы ты не отключил телефон, то услышал бы, что они не успели, так как их опередил другой экипаж. Да я и не собиралась прыгать ни откуда… Незачем было поднимать всю эту шумиху и ставить на уши полицию, — пробубнила она себе под нос. Из речи Билл не понял и половины, но сделал вывод, что полицию он вызвал все-таки правильно.

 — Это из-за песни, да?

 — Нет… Ты ушел…

 Билл шумно выдохнул, прижался к холодному плечу щекой.

 — Прости, я не думал, что ты не знаешь… Я только сегодня это понял… Ребята привыкли… Если у меня в голове начинает рождаться песня, я срываюсь и ухожу от всех. Дело не в том, что что-то произошло, а в том, что песня пошла, и ее надо срочно записать. Мне надо побыть одному. Это моя особенность, о которой знают только близкие люди. Ты понимаешь меня? Не важно где и с кем я в этот момент, мне просто надо побыть одному какое-то время. Я ушел в бар. Сидел и записывал песню. Вот что на ум приходило, то и писал. И песня эта… Черт! Я же помню, как ты себя вела за обедом. Еще понять никак не мог, что произошло, ведь вот-вот была же веселой. Том звонил, помнишь? Он мне мелодию скинул, попросил, чтобы я что-то грустное и лиричное написал, вот чтобы слезы на глазах. Я взял за основу все произошедшее и написал эту дурацкую песню. Хочешь я ее порву, выкину и скажу Тому, что не смог ничего придумать путного? — В глубине души Билл очень надеялся, что выкидывать наполовину отрепетированный хит ему все-таки не придется. Мария упрямо молчала. Он гладил ее по спине, по рукам и нежно целовал плечо. Он терся об нее носом. Пробовал на вкус чуть солоноватую кожу, пахнущую морем и городской пылью. Иногда его руки сжимались чуть сильнее, а в голове проносилась мысль: «Не отдам, моё, никому не отдам…» Он начинал чуть слышно урчать и жмуриться от наслаждения. Билл заметил, что в дверях застыл Родриго. Парень не удержался и счастливо улыбнулся ему, от удовольствия уткнулся носом ей куда-то в шею. Волосы щекотали нос и губы. Он чуть прихватил губами мочку и выдохнул ей в ухо. Маша хихикнула и сжалась. Обняла его лодыжки крепко-крепко, свернувшись у него на ногах, словно большой котенок. А он наклонился к ней, укрыл от всех, поклявшись себе, что больше никогда не оставит одну.

 — Ты диск забрал? — она смотрела на него снизу вверх. В глазах играли блики вывески над их головами.

 — Нет, — с ласковой улыбкой отозвался Билл.

 Маша нахмурилась и поднялась.

 — Как? Почему? Билл, ты не имеешь права так рисковать! Что теперь будет? Родриго… Би… Он испортит тебе жить! — в голосе столько тревоги… Она приятно грела душу.

 — Ох, — Билл закатил глаза, скривился весь. — Скажи, ты бы что выбрала — меня или диск.

 — Глупый вопрос!

 — Ну а почему ты ждешь от меня другого решения?

 — Би, но он действительно может сломать тебе всё! Если Родриго выполнит свою угрозу…

 — …то его посадят! Давай не будем больше возвращаться к этой теме, а? Том предлагает опередить Родриго и те снимки, которые мы сделали днем, отдать в журналы. Но тогда тебе придется выйти из тени, и я… Мари, я не смогу гарантировать твою безопасность… Мы, конечно, приставим к тебе телохранителей, но…

 — Разберемся, — улыбнулась она. — Идем в номер. Я устала, замерзла и хочу есть.

 Билл сделал вид, что потягивается, а сам скосился на дверь. Никого. Можно возвращаться.

 — Машенька… — прошептал Билл нежно, убирая волосы с ее лица. — Маша…

 Она прижала его ладонь к своей щеке, поцеловала. Во взгляде столько нежности и любви, что Билл почувствовал, как зачесалась спина — это росли огромные белые крылья. Он засмеялся своим глупым мыслям. Легонько щелкнул ее по носу и согнал с ног. Кстати, надо будет придумать песню про крылья… Да, про большие белые крылья!

 Наскоро перекусив, что ресепшен послал, а ресепшен послал им яблоко… Точнее фруктов было больше, но Билл так нервничал, что съел все, кроме того самого яблока, случайно выпавшего из вазы и свалившегося на пол. Маша смеялась, разрезая плод искушения пополам и щедро делясь с другом.

 — Нам с тобой надо змея найти, а то неправильно получается — Ева соблазняет Адама яблоком сама, а не через посредников.

 — Хватит с меня посредников на сегодня. И вообще, давай с этой минуты обходиться без третьего лишнего, а то потом доказывай, что ты не верблюд.

 — Ну, не знаю… — заливалась она. — Я-то смогу, а вот тебя сплошные искушения вокруг поджидают. И все девушки, как на подбор: опытные, мудрые…

 — Ты опять про эту бабу? — тут же перестав улыбаться, нахмурился Билл. — Не было ничего. Она приставала… Точнее они приставали вдвоем… Русская и австралийка…

 Маша схватилась за живот и сползла на пол. Из глаз лились слезы от смеха.

 — Меня царицей соблазнялииииыыыы — с трудом выдала она малопонятную для Билла фразу. Билл решил для виду оскорбиться.

 — А вот где ты была? — ревниво прищурился.