Замуж за Темнейшего, или Попаданка в беде (СИ) - Дельвейс Вера

— Шиилит из рода Тэн, какое это удовольствие — встретиться с вами, — пролился в уши медоточивый голос, и я, вскинув голову, обнаружила на своём пути прекрасную Ари-Нейю. Её окружали придворные господа и дамы, а вот стражи я не приметила. Супруга альгахри явно не страшилась, что на неё коварно нападут в собственном дворце.

— И я… рада вас видеть, благородная Ари-Нейя, — мне пришлось поклониться, чтобы скрыть беспокойство и злость на лице. Выпрямившись, я уже полностью владела собой:

— К сожалению, у меня неотлучное дело.

— Что за дело, что и к утренней трапезе не спуститься? — Ари-Нейя обмахнулась великолепным веером с изображёнными на нём жемчужно-белыми цветами на розовом фоне. Сама она тоже была вся в белом и в жемчугах. — Я надеялась, что вы составите мне компанию.

Вот только этого не хватало! Я ухватилась за первую же пришедшую мне на ум ложь:

— О, я бы охотно составила вам компанию… но меня ждёт лекарь. Он обещал приготовить мне средство от мигрени.

— От чего? — Тонкие светлые брови собеседницы приподнялись в лёгком недоумении.

— Мигрень, — изображая смущение, я опустила глаза, — это страшная головная боль, пляшущие и сверкающие зигзаги перед глазами и… очень долго тошнит!

Выговорив это слово, я прижала руки к щекам, хотя не так уж сильно и покраснела. Не дело такой невинной девице, как я, говорить про тошноту и всякие гадости! Ари-Нейя сочувственно покачала головой, в то время как придворные господа и дамы разглядывали меня, как диковинное блюдо на пиру.

— И что же, милая Шиилит, часто с вами такое?

— Только что приступ начался, — я приложила к виску ладонь и застонала. Кажется, вполне правдоподобно. — Ох, это невыносимо!

— Пропустите благородную Шиилит из рода Тэн к лекарю, — приказала Ари-Нейя толпе, и, как та расступилась, скривила губы и тоже шагнула в сторону, закрываясь веером. Словно боялась, что я в приступе мигрени испорчу её красивое платье с серебристыми кружевами.

— Благодарю за сочувствие, достойнейшая Ари-Нейя! — выпалив эти слова, я устремилась вперёд, а томившиеся всё это время стражники — за мной. Какое облегчение — вырваться из удушающего облака тревоги, которая нахлынула на меня в присутствии достойных драконов и драконесс!

Я не сомневалась, что за мной проследят, дабы удостовериться, правду ли я сказала. Поэтому сначала зашла к лекарю в комнатушку, насквозь пропахшую зельями и лекарственными травами. Едва завидев меня на пороге, лекарь встрепенулся и чуть не уронил какие-то порошки.

— Госпожа Тэн, я правда бессилен против яда тэа! Чем мне поклясться, чтобы вы поверили?! — Он был почти в истерике, и, еле успокоив его, я узнала, что недавно с бедолагой побеседовал Каэм.

И напугал до полусмерти.

— Мне от тебя нужно только средство против головной боли. И тошноты. Понимаешь? — как можно мягче спросила я. Лекаря всё ещё потряхивало, но взгляд у него прояснился.

— Конечно, госпожа Тэн. Разумеется. Сейчас.

Он порылся в своих запасах и протянул мне сразу две бутылочки:

— Вот это — от тошноты, а то — от головной боли. Смотрите не перепутайте, благородная госпожа! Два снадобья подряд пить не стоит, это сильнодействующие лекарства из трав, которые я собирал на Эльгорской равнине…

— Да вы что?! Как интересно! Расскажите мне! — прощебетала я, принимая бутылочки. Если Ари-Нейя кого-то следом за мной послала, решила я, то пусть соглядатай постоит за поворотом, пока ожидание растягивается, а затем и вовсе тихо уйдёт.

Лекарь пустился в рассказ, неожиданно показавшийся мне интересным. К тому времени, как он закончил, прошло не меньше пятнадцати минут, я сердечно поблагодарила его за знакомство с местной флорой и направилась к выходу.

На пути к Дворцовой Библиотеке подозрительных шорохов не было слышно. Я торопливо составила письмо, выведя фиолетовыми закорючками целый абзац и запачкав пергамент брызгами чернил — пером я всё ещё владела не очень хорошо. Затем спустилась вниз, попросила почтового голубя и с чувством облегчения привязала к его лапке письмо.

«Вот и всё». Ании тоже хотела написать, но не смогла — всякий раз, берясь за пергамент, я представляла себе заплаканное лицо девочки, полные тоски карие глаза, и рука с пером опускалась сама собой.

Потом, когда я возвращалась в комнату Райле, мне померещились тихие шаги. Но Арен никого поблизости не заметил, как и второй стражник.

Что ж. Вероятно, я зря волновалась.

XVIII

Ближе к полудню Райле начала метаться и стонать, в забытье у нее вырывались бессвязные фразы с упоминанием имён Каэма и Ании. Я сжимала руку служанки, теперь уже не холодную, а горячую, как будто во всём теле пылал огонь, и думала — где она сейчас? Если я, потеряв связь с реальностью, оказывалась в озере, и мне было трудно вынырнуть оттуда, то неужели Райле — в пламени?

— Её надо обтереть холодной водой, — с умудрённым видом заявил лекарь. За его спиной ломала руки растерянная Эсимэ. — Может, это хоть немного облегчит её страдания.

— Я сама это сделаю, госпожа Тэн, — предложила Эсимэ после того, как принесла лохань с водой и увидела, как я поднялась с места, — не утруждайте себя.

— Ничего страшного, я помогу тебе, — я вспомнила, что Эсимэ с утра почти ничего не ела, и прибавила: — Мы вдвоём быстро управимся, а потом ты принесёшь нам обеим что-нибудь вкусное.

— Хорошо, госпожа Тэн, — бледно улыбнулась девушка. — Благодарю вас.

Райле оказалась совсем худенькой и хрупкой под своей широкой ночной рубашкой, и переворачивать её, чтобы обтереть как следует влажными тряпками, оказалось нетрудно. Лекарь сходил за каким-то пузырьком с мутноватой жидкостью и потом сунул мне его в руку:

— Госпожа Тэн, этим надо будет напоить Райле, если она очнётся. Тогда смерть станет лёгкой.

Я нахмурилась — при одном взгляде на пузырёк внутри поднялось тягостное чувство.

— Это… вроде яда, только милосердного?

— Можно сказать и так, — наклонил голову лекарь. — Я всегда давал его тем, кого укусил тэа. Ваше право — решать, должна ли Райле помучиться перед смертью, или нет.

Вздохнув, я поинтересовалась, может ли лекарь помочь чем-то ещё, и, услышав отрицательный ответ, отослала его прочь.

Весь оставшийся день мы обтирали Райле влажными тряпками, а Эсимэ ещё и читала над ней молитвы, пока бедную старую служанку не отпустило, и она не задышала спокойнее. Теперь Райле лежала совершенно неподвижно, бессознательно вцепившись в покрывало, и руки её вновь похолодели.

— Эсимэ, — подумав, я решила наутро сходить в Дворцовую Библиотеку, — посиди тут. А я посмотрю кое-что в книгах.

На этот раз нам со стражниками по пути никто не попался. Я провела в библиотеке немало времени, разворачивая все старинные свитки, в которых говорилось о родовых артефактах.

Ни одного исцеляющего, сообщала Библиотека, не осталось. Все подобные артефакты были одноразовыми, принадлежали альгу Вайридерис и пропали бесследно. Вероятно, часть использовали зелёные драконы, а часть сгинула в сокровищницах серых.

У чёрных точно ничего не было. Когда я, возвращаясь, заглянула к Тэн-Арелани, и с наложением иллюзии было покончено, старик подтвердил:

— Моя сокровищница велика, Золотко, и чего там только нет… но увы, не того, что нужно тебе.

А затем посмотрел пристальнее:

— Ты так привязалась к этой служанке?

Я кивнула, не в силах справиться с комком в горле. Не заплакать бы, ведь тогда не остановлюсь и начну рыдать ещё и над глупым упрямством Каэма, который может погибнуть на поле сражения; над Анией, которая лишится и брата, и старой няньки; над собой, не готовой их потерять.

— Тогда жди, — таинственно обронил альгахри чёрных драконов, и я моргнула, не понимая:

— Что значит «жди»? Случится чудо, грянет гром, и на Райле снизойдёт исцеление? Что вы имеете в виду, достойный Тэн-Арелани?

Старик не спеша потянул лекарство из кружки, утёр губы и повторил:

— Жди.