Тайная уступчивость (ЛП) - Дж. Елена

Я вижу, как блестят его глаза от этого вопроса. — С удовольствием. Куда бы ты хотел поехать?

— У меня есть на примете несколько мест, где я с удовольствием тебя трахну, — говорит он, хватая мои бедра и крепко сжимая их. Внизу живота у меня поднимается жар, и он подмигивает.

— Профессор, — поддразниваю я.

— Теперь, когда мы разобрались с этим… Сядь мне на лицо.

Я уступаю, когда он снова сжимает мои бедра. Он помогает мне расстегнуть молнию на платье, чтобы я могла сбросить его. Затем я не спеша снимаю колготки и кружевные стринги. Он видит мой подходящий кружевной бюстгальтер и тут же прижимается к моей груди.

— Ты надела это для меня?

Я киваю. — Я знала, что приду сегодня вечером.

— Черт.

Его пальцы скользят по моим соскам, и я стону, кружась на нем бедрами. Моя голая киска прижимается к его одетой эрекции, и я почти кончаю прямо там.

— Пожалуйста, — умоляю я.

— Иди и сядь на меня, — приказывает он. Я сдвигаю ноги, пока не оказываюсь над его лицом. Не теряя времени, он хватает меня за бедра и прижимает к своему рту. Его язык мгновенно приникает к моему клитору, и я выкрикиваю его имя.

Я прижимаюсь к нему бедрами, а он не перестает вылизывать мою киску и выедать меня. Он похож на изголодавшегося мужчину, и я позволяю ему взять от меня все.

— Черт, Corazón, — наконец выдыхает он, приподнимая мои бедра. Я хнычу от потери, а он хихикает и возвращается к слизыванию моих соков. Он вводит палец в мою киску, и я почти кончаю прямо там.

— О боги! — кричу я, чувствуя, как внутри меня сжимается спираль, умоляя сорваться.

— Так чертовски вкусно. И ты вся моя.

— Я твоя, — хнычу я, когда он вводит второй палец и продолжает посасывать мой клитор. Ощущения переполняют меня, и через несколько секунд после того, как он ввел в меня палец, я бурно кончаю на него. Я продолжаю крутить бедрами, и через несколько минут кончаю во второй раз.

Он слизывает с меня все до капли, прежде чем я падаю, переворачиваясь на кровати. Он присоединяется ко мне и притягивает меня к себе. Мои бедра сотрясаются от интенсивности оргазма, и он проводит по ним ладонями. Он целует меня в шею, затем в щеку, а потом в губы.

— Ты совершенна, Corazón, — шепчет он.

— Ты не хочешь закончить сегодня? — спрашиваю я, кивая на его эрекцию.

Он качает головой. — Я был тебе нужен. Завтра я буду трахать тебя весь день. Как насчет этого?

Я смеюсь, и он притягивает меня ближе. Я обхватываю его руками и закидываю ногу ему на бедро.

— Звучит как идеальная суббота, — отвечаю я, когда он снова целует меня, и я погружаюсь в успокаивающий сон.

Двадцать один

ЭЛИАНА

Глаза Лоры сужаются, когда она наблюдает за тем, как я ерзаю на своем месте. Все, что связано с этой встречей, вызывает неловкость.

Сегодня вечер вторника, первая неделя октября. Кутикулы на моих больших пальцах изодраны в клочья и наверняка скоро начнут кровоточить, если она будет продолжать смотреть на меня, ничего не говоря. Я сглотнула и почувствовал, что мое сердце ускорило свой ритм.

Она делает глубокий вдох и опускает взгляд на бумаги на своем столе. Мою бумагу. Я была уверена, что получу пятерку, а получила тройку, и почти в каждой строчке были исправления красными чернилами. Было обидно видеть столько ошибок в работе, над которой я трудилась две недели. Некоторые одноклассники хвастались, что написали его накануне и получили пятерку.

— Это далековато, — наконец говорит она.

Я нахмуриваю брови, ноготь впивается в кутикулу большого пальца, и я морщусь от боли. — Далековато? Как это?

— Не хватает связи между тоном и настроением. Чем больше я читаю, тем больше не понимаю, к чему вы стремитесь. Задание было довольно тщательным.

Ее взгляд возвращается ко мне, когда она наблюдает за тем, как я практически задыхаюсь на своем месте.

— Я действительно старалась, — настаиваю я.

— Не похоже на то. Та другая работа? Ужасно. Я думала, ты извлечешь из нее урок.

Я сдерживаю слезы, слушая ее критику. Первое, чему я должна была научиться, когда росла с матерью, — не принимать ее критику близко к сердцу, но тяжело слышать ее от профессора. Кто-то, кто должен давать критику конструктивно. А не разрушать меня и заставлять сдаваться.

Одно время я даже подумывала встретиться с ней в рабочее время, чтобы обсудить задание, но она так и не появилась. Я действительно старалась изо всех сил, поэтому такая оценка меня просто потрясла.

— Я сделала— шепчу я. Мой взгляд падает на бедра, и я скрещиваю лодыжки.

— Не похоже. Я дам тебе еще неделю, чтобы поработать над этим, но не буду продлевать другие задания. Тебе придется сдать их в срок.

Тишина становится оглушительной, пока я впитываю ее слова и медленно киваю. Я сглатываю комок в горле, сдерживая слезы, которые так и просятся наружу. Кажется, ее это совершенно не волнует, и мне становится интересно, почему она вдруг так себя повела. Она была такой милой, когда я впервые встретилась с советником и теперь….. Даже на факультетском ужине она казалась нормальной и болтала с моей мамой.

Но с тех пор я чувствую себя так, будто борюсь с ней за то, чтобы она поставила мне хорошую оценку за задания. Другие мои занятия проходят лучше, чем у нее, поэтому я не понимаю, почему у меня все так плохо.

— Звучит неплохо? — спрашивает она, приподнимая бровь.

— Да, спасибо, — отвечаю я. Я смаргиваю слезы, прежде чем встать. Она берет бумагу, протягивает мне, и я беру ее. Когда я пытаюсь вернуть ее обратно, она все еще держит ее в руках. Я смотрю на нее, а она снова сужает глаза.

— Твоя мать рассказала мне кое-что.

Это заставляет меня приостановить свои действия и уставиться на нее.

— Что ты имеешь в виду?

Она на мгновение ухмыляется, а затем снова делает покер-фейс.

— Мне интересно, не уделяешь ли ты столько внимания своей магистерской программе, сколько говоришь.

Я нахмуриваю брови. — Я отношусь к этому серьезно.

— Поэтому тебя никогда нет дома? Не выходишь по выходным? Учитывая, как часто я вижу тебя в этом здании, я ожидала от тебя лучших оценок. Я не только твой профессор, Элиана. Я еще и твой советник. Мне нужно следить за этим, чтобы знать, что ты закончишь школу вовремя. Ты же не хочешь разочаровать свою маму.

Словно нож пронзает мои легкие и забирает весь воздух, которым можно дышать. Я смотрю на нее, пытаясь успокоить дыхание, но бесполезно. Я сглатываю комок в горле, но он стоит неподвижно.

— Вас это не касается, — замечаю я.

Она улыбается, но улыбка не достигает ее глаз. — Это так, когда ты близка к тому, чтобы провалить урок.

Я расширяю глаза.

— Я не заваливаю! Я собираюсь поработать над этой работой и выполнить остальные задания.

— Ты сделаешь это, Элиана. И, пожалуйста, постарайся относиться к учебе более серьезно. За тобой присматривают.

Моя грудь сжимается, и мне становится все труднее дышать в этом маленьком кабинете. Мне хочется швырнуть в нее бумагу и накричать на нее. Сказать ей, что я делаю все, что в моих силах, и что она не должна вести себя так, будто угрожает мне. Потому что мне кажется, что она угрожает! Это вообще этично? Впутывать в это дело мою мать?

— Хорошо, — говорю я. Она кивает, прежде чем я протягиваю бумагу в руки, и ее хватка ослабевает. Я поворачиваюсь на каблуке и топаю прочь, изо всех сил отпихивая ее дверь. Хлопок эхом разносится по коридору, и несколько проходящих мимо преподавателей бросают на меня взгляд, но я лишь слабо улыбаюсь и ухожу.

Не знаю, что конкретно сказала Лоре моя мама, но теперь это разрушает мой единственный выход из сложившейся ситуации. Без проходного балла меня выгонят, и мне придется искать жилье и работу. Сейчас я не могу себе этого позволить.

К счастью, осенние каникулы наступят меньше чем через две недели, и я смогу провести это время, сосредоточившись на заданиях и переделывая эту работу.