Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953 - Марина Сванидзе

В этом разговоре с Симоновым Александр Михайлович Василевский дважды откровенен. Во-первых, он говорит о том, что репрессии в нашей армии и кошмарное начало войны связаны напрямую. Во-вторых, четкий генштабист Василевский обнаруживает некое иррациональное отношение к Сталину. Репрессии как безымянный рок, Сталин будто ни при чем: репрессии — отдельно, Сталин — отдельно.

Зимой 1940 года Василевский был приглашен на обед к Сталину в Кремль. Один из тостов Сталин поднимает за здоровье Василевского. Василевский в это время всего лишь заместитель начальника Оперативного управления Генштаба. Потом Сталин прилюдно говорит: "Скажите, пожалуйста, почему вы, да и ваши братья, совершенно не помогаете материально отцу?"

Отец Василевского — священник. Василевский в воспоминаниях пишет: "Я ответил, что с 1926 года порвал всякую связь с родителями. Во всех анкетах указывается, что я связи с родителями не имею. Иначе я не состоял бы в рядах нашей партии и едва ли служил бы в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии и тем более в системе Генерального Штаба. И когда я получил от отца письмо, я немедленно доложил об этом секретарю парторганизации, и он потребовал от меня, чтобы я и впредь не поддерживал отношений с родителями. Сталин в присутствии членов Политбюро, сидевших на обеде, сказал, чтобы я немедленно установил с родителями связь и оказывал бы им систематическую материальную помощь. Я чувствовал, что ко мне Сталин относился с каким-то внутренним уважением. Может, это было связано с моим духовным сословием. Ведь Сталин тоже окончил духовную семинарию".

Сталин прав: Василевский не политик. И это не последняя причина, по которой Сталин ценил Василевского.

В 1943 году 15 февраля наши войска освобождают Харьков. Ровно через месяц после шести суток тяжелейших боев немцы под руководством все того же Манштейна второй раз берут Харьков. В городе говорят: "Пришли вторые немцы". Это части СС. Вешают прямо на балконах. Лютуют полицаи. Расстреливают прямо на улицах. В людных местах, на Благовещенском базаре — облавы. Людей берут в кольцо, кольцо сжимается. Потом немцы разрывают кольцо с одной стороны и пускают овчарок. Они гонят обезумевших людей в нужном направлении. К черным машинам-душегубкам. Машины набивают людьми, закрывают и пускают внутрь выхлопные газы. Пока машина едет до окраины города, люди в ней задыхаются.

Харьков вторично освободят 23 августа 1943 года. Освобождение Харькова — это финал знаменитой Курской битвы. Разработчики Курской операции — Василевский и Жуков.

Гитлер 15 апреля 1943 года о грядущем наступлении под Курском: "Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира".

Мы ждем начала немецкого наступления. В соответствии с данными разведки еще в мае Генштаб дважды предупреждает фронты Курского направления о возможности немецкого наступления в ближайшие дни. Немцы наступления не начинают. Генштаб называет новую дату — 26 мая. На немецкой стороне движения нет. Военный совет Воронежского фронта просит Сталина разрешить нанести противнику упреждающий удар. Василевский пишет: "Сталин очень серьезно заинтересовался этим предложением, и нам — Жукову и мне — стоило некоторых усилий, чтобы убедить его не делать этого". Немцы не начинают наступление до середины июня. "Но нам от всех видов разведки точно уже было известно, что фашисты изготовились к наступлению", — вспоминает Василевский. Нетерпение начинает проявлять командующий Воронежским фронтом Ватутин. Он пытается убедить Василевского: "Александр Михайлович, проспим мы, упустим момент. Давайте начнем первыми".

Ватутин звонит Сталину, предлагает наступать первыми. Сталин говорит Василевскому, что предложение Ватутина заслуживает серьезнейшего внимания. Василевский говорит Сталину, что для нас было бы гораздо выгоднее, чтобы враг первым начал наступление. 2 июля Василевский получает информацию о неизбежности немецкого наступления до 6 июля. Он сообщает об этом Сталину, просит разрешения предупредить фронты, он зачитывает Сталину подготовленный проект директивы для фронтов. Сталин утверждает текст директивы.

4 июля в плен захвачен немец 168-й пехотной дивизии. Он сообщает, что войскам розданы на руки сухой паек и порции водки и что наступление начнется 5-го. 5 июля немецкое наступление начинается. Оно идет меньше недели и заканчивается провалом. Провал — это поражение в танковом сражении под Прохоровкой. Василевский в воспоминаниях сухо напишет: "Мне довелось быть свидетелем этого титанического поединка двух стальных армад". Плюс приведет текст письменного донесения Сталину о ходе танкового сражения. Этот документ заканчивается словами: "Донесение задержал в связи с поздним прибытием с фронта. 2 часа 47 минут. 14.07.43. Из 5-й гвардейской танковой армии".

Потом будет первый салют за Орел и за Белгород. И московским детям, сохранившим ужас перед бомбежкой, дома будут объяснять, что это просто салют, а они еще долго не будут в это верить.

В декабре в Харькове, освобожденном в результате Курской операции, начнется судебный процесс над тремя эсэсовцами и одним русским, занимавшимися умерщвлением людей при помощи специально оборудованной машины. Казалось бы, те, кого судят, — всего лишь мелкие чины в огромной системе уничтожения. Главный обвиняемый — некий капитан Вильгельм Лангхельд, остальные в еще меньших чинах. Русский — не начальник полиции, а шофер душегубки. Но это первый процесс за войну. Те, кого судят, стараются добросовестно отвечать на вопросы. Но никак не могут вспомнить, сколько убито по их приказу. 200 человек, 300 или несколько тысяч. Русский обвиняемый испытывает уважение к газовой технике, говорит: "Я считал, что эта казнь гуманная". Они рассказывают, что они расстреливали 450 душевнобольных и оттуда, из толпы расстреливаемых, раздался крик: "Сумасшедшие, что вы делаете!" Константин Симонов, бывший на процессе, пишет: "Они спокойно говорят про себя: "я убил", "я застрелил", "я затолкнул их и запер", "я нажал на педаль газа". И в этом "я", "я", "я", повторявшемся день за днем в зале суда, было что-то неправдоподобное даже после того, что я видел на войне".

Всех четверых приговорили к публичному повешению. Симонов пошел на площадь. Он пишет: "Немцы до последней секунды силились держать себя в руках. Шофер душегубки Буланов падал на землю, вывалившись из рук державших его людей, и был повешен как бесформенный мешок с дерьмом. Толпа на площади, пока шла казнь, сосредоточенно молчала. Я ни тогда, ни потом не раскаивался, что пришел туда, на площадь. Говорю только о себе, потому что такие вещи каждый решает сам для себя".

1 декабря 1943 года Сталин прилетает в Баку из Тегерана со встречи с Черчиллем и Рузвельтом. В Баку он пересаживается в поезд. Поезд, идущий в Москву, остановится на станции Сталинград. Сталин совершит поездку по городу, точнее, по тому, что осталось от города. В декабре 1943-го Сталинград для Сталина — это не город, разрушенный до основания. Сталинград — это поворот, крутой поворот, после которого стал возможен тот разговор, который состоялся у него, Сталина, с Рузвельтом и Черчиллем в Тегеране. Конечно, прежде всего с Рузвельтом. Им обоим импонирует система послевоенного регулирования международных отношений, в которой США и СССР отводится главная роль. Черчилль не слишком верит в сотрудничество с СССР после войны. Когда обсуждалась перспектива открытия второго фронта, Черчилль выступил за высадку союзных войск на Балканах.

Черчилль рассчитывал преградить путь советским войскам в Юго-Восточную Европу и таким образом предотвратить разрастание советского влияния. Но Рузвельт и Сталин настаивают на том, что второй фронт должен быть открыт на севере Франции. То есть союзные войска пойдут не наперерез, а навстречу советской армии.

И эта договоренность в Тегеране достигнута: второй фронт будет открыт на севере Франции в мае 1944-го. Поддержка Сталина Рузвельтом объяснима. Сталин обещает Рузвельту после капитуляции Германии вступить в войну против Японии. Хотя это будет нарушением пакта о нейтралитете с Японией, который СССР подписал в апреле 1941-го и который спас СССР от нападения на Дальнем Востоке. Блестящую операцию против миллионной японской Квантунской армии в 1945-м спланирует и осуществит Василевский.

Встреча в Тегеране. И. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль

Сталин уже завершает поездку по Сталинграду. Вокруг — куски стен, пустые коробки домов, кучи щебня, в которых копошатся одинокие черные фигурки людей. Итак, в Тегеране достигнуто соглашение по Польше. Восточная граница Польши останется там, где она проведена по договоренности с Гитлером в 1939-м. А западная польская граница отодвигается до Одера, теперь уже по согласованию с Англией и США. СССР в 1943-м уже разорвал отношения с польским правительством в эмиграции и создает на территории СССР "Союз польских патриотов", формирует польскую дивизию. Это начало пути к установлению в Польше нового просоветского строя. Договоренность в Тегеране с союзниками об увеличении польских земель на Западе означает расширение территории будущего влияния СССР в Европе.