Хедлайнеры - Александр Кушнир

“Катя Лель сильно изменилась: одевается теперь по-другому, выглядит по-другому… То, что Катя делала раньше, осталось в прошлом. Теперь она работает со мной… Она мне нравится. У нее напрочь отсутствует пафос – то, чего я не могу терпеть в людях вообще. Поэтому не думаю, что Катя пропадет”.

Давненько я не слышал от Макса таких осторожных высказываний – но их, по крайней мере, можно было цитировать в прессе… Мы же, как муравьи, упорно продолжали формировать общественное мнение – в частности, фольклорными байками про феномен Фадеева, который может сделать конфетку из чего угодно. С другой стороны, пытались откорректировать общественный имидж Кати Лель, аккуратно уводя его в сторону от губительного ярлыка “постсоветской эстрады”. Говорили о том, что ее новый альбом будет сделан в духе Розин Мёрфи из группы Moloko. Публиковали ее фотографии с Крисом де Бургом, а часть публикаций пробивали банальными бартерами. “Выступать на концерте буду только за обложку”, – почуяв запах успеха, капризничала Катя перед зеркалом. Это было даже не смешно.

Шли месяцы, и ситуация постепенно улучшалась. С одной стороны, сработал феномен суперхита “Джага-Джага”, который Артем Троицкий назвал своим самым любимым шлягером последних лет.

“Песенка, вышедшая из-под пера господина Фадеева и оккупировавшая сегодня практически все хит-парады, оказалась не такой уж ужасной и депрессивной, – изумлялась пресса. – Более того, в клипе Катя впервые предстала перед публикой далеко не в привычном для нее пошлом имидже. Ну а так как альбом певицы уже на подходе, ему, по всем законам шоу-бизнеса, требуется пиар. Поэтому для рекламы нового диска наняли Александра Кушнира – пиарщика, работавшего доселе исключительно с рок-исполнителями…”

Петь оды обновленному образу артистки никто пока не решался, но “Джагу-Джагу” заметили все. Первым из глянцевых журналов набрался смелости “ОМ”, черным по белому написавший – смотрите, ребята, с артисткой происходит что-то невероятное. Кто-то даже вспомнил сказку про утенка, превратившегося в прекрасного белого лебедя. Такой вот ребрендинг по-русски.

“С тех пор как я начала работать с Максом Фадеевым, я перестала бояться этого слова „неформат“, – исповедовалась Катя Лель в интервью журналу “Афиша”. – Не нужно бояться, нет границ. „Джага-Джага“ не брали на радио, „Муси-пуси“ тоже, они говорили: „Что-то там вступление длинновато, гитарка не та“. А гениальнейший Макс Фадеев посылал всех на фиг. Через две недели эти песни стали „номер один“ во всех хит-парадах… Я счастлива, что у меня есть такие шлягеры, которые звучат в каждом КВН, и я рада, что являюсь законодателем новых сленгов в поп-культуре”.

…Были на нашей улице не только победы. Мы не без труда пережили провальное ток-шоу на НТВ, в котором Катя пыталась сама рассуждать на тему “Язык мой – враг мой”. Тему передачи выбрала артистка, естественно, не посоветовавшись с пресс-службой. Я бы и врагу не пожелал оказаться в подобном информационном контексте.

Я потратил много сил, чтобы убедить артистку не ехать на эту злополучную телепередачу, к которой она была не готова. Полдня мы убеждали “законодательницу новых сленгов в поп-культуре” не лезть в пекло прямого эфира, но, увы, безрезультатно. Тем не менее мы боролись до конца.

Приехав в Останкино, я обманом получил от редактора вопросы ведущего к Кате и даже попытался провести мобильный медиатренинг. Но перед смертью, как известно, не надышишься. За пару минут до начала передачи Катю значительно больше интересовал макияж. В итоге артистка была удивительно косноязычна, отвечала невпопад, нервничала и постоянно перебивала остальных участников передачи… Лучше бы она молчала – действительно, “язык мой – враг мой”. Это был полный провал.

После этого эфира мне звонили друзья со словами: “Зачем вы ЕЕ туда поставили?” Сама артистка от своего выступления, естественно, была в полном восторге. Я осознал, что никакая логика в общении с Катей не работает, и отключил на несколько дней мобильный телефон. Видеть никого не хотелось. Бр-р-р…

Затем мы пережили скандал на тему того, почему наш пресс-менеджер отдает в СМИ фотографии – вы не поверите, – присланные нам директором Кати в качестве промо-материала. Мы пережили привычку Певицы не пускать во время презентаций собственную пресс-службу в недра очередной VIP-зоны. Как ни странно, мы хотели не обжираться бутербродами, а планировали контролировать и корректировать ее интервью. Ведь там было что корректировать!

“Если ты раздражаешь – значит, ты прав, – с неподдельным комсомольским энтузиазмом говорила журналистам певица. – Важно, чтобы была реакция!”

Мы пережили абсолютно нереальное желание артистки визировать каждое интервью, сопровождавшееся дикими криками: “Я так сказать не могла!” Магнитофонная пленка с записью ее слов документом, естественно, не считалась. Голос разума долетал до певицы нечасто – наверное, дело было в нелетной погоде…

Стиснув зубы, мы терпели так называемые особенности характера. Это было прямо-таки стихийное бедствие… Лично меня потряс случай, когда во время записи одного из эфиров Катя выступила перед корреспонденткой канала Муз-ТВ с царской речью примерно следующего содержания: “Да кто ты такая, чтобы говорить мне, что я опоздала? Я что, себя на помойке нашла?” Остановить эмоциональный монолог заслуженной артистки Кабардино-Балкарии не смогли ни пресс-служба, ни сотрудники Муз-ТВ, ни администрация ресторана, в котором проходили съемки.

В итоге все закончилось тем, чем, собственно говоря, и должно было закончиться. Увидев в разгар рабочего дня слезы на глазах пресс-атташе, я запретил сотрудникам агентства ехать на концерт Кати Лель в “Лужники”. Нас в очередной раз не обеспечили необходимым количеством бейджиков, лишив возможности полноценной работы. В итоге на праздник газеты “Московский Комсомолец” Катя приехала в эксклюзивном сопровождении директора, который с удивлением наблюдал, как мы жизнерадостно общаемся с другими нашими артистами…

Потом были изматывающие “выяснения отношений” в офисе Волкова в “Radisson Славянской”, но со стороны это напоминало агонию. Было много криков и взаимных упреков, но практически полное отсутствие какого-либо конструктива. Катя повышала голос на продюсера, обвиняя его в том, что он подсунул ей такую мутную пресс-службу. А также – фотографа, водителя, охранника, звукорежиссера…

Фадеев в этой ситуации по-прежнему сидел в Праге и демонстрировал глубокий виртуальный буддизм. С одной стороны, он мудро хранил нейтралитет и не хотел ввязываться в это глупое рубилово. С другой стороны, прекрасно понимал, что дело сделано – не без нашей помощи “Джага-Джага” пробила все стены.

…Мне по-человечески тяжело было прощаться с Волковым, но с осени 2003 года мы с артисткой больше не работали. Позднее наш душевный стриптиз с Катей повторили еще несколько агентств и ведомств – похоже, с аналогичными эмоциональными результатами. “Мы ездили на отчеты, как на смерть”, – признавались мне впоследствии коллеги. Что неудивительно. Мы же занесли в свой актив уникальный жизненный опыт и незабываемую PR-кампанию с символическим названием “ребрендинг Кати Лель”.

8. Хитмейкер

Мне конкурс “Евровидение” до лампочки.

Как-то раз, невзначай нарушая традиции, Макс позвонил часов в десять утра. Дело было в субботу. “У тебя никого поющего нет на примете? Или хотя бы танцующего? Хожу тут по Институтам культуры и всяким Гнесинкам. Ну ни хера там нет. Совсем ни хера”.

Глазами сегодняшнего дня ситуация выглядела анекдотичной. Назначенный Первым каналом продюсером “Фабрики звезд-2”, Фадеев никак не мог найти для телепередачи внятных конкурсантов. На этом этапе “Фабрика” только начинала раскручиваться, выдерживая нешуточную конкуренцию со стороны конкурса “Стань звездой” на РТР, с которым мы в тот момент работали.

Параллельно Фадеев пытался сосватать нам пресс-поддержку второго этапа “Фабрики”. Все логично – Максу комфортно работать с нами, а мы в свою очередь не уставали открывать вместе с Фадеевым новые горизонты. Но на этот раз ничего не получилось. “Слишком много на телевидении начальников, – процедил сквозь зубы Фадеев. – Куда пальцем ни ткни, везде начальник”.

Где-то в этот период жизнь и руководство Первого канала заставили Макса стать более публичной фигурой. Хотя бы временно. Пользуясь случаем, мне удалось вытащить его на пару телевизионных ток-шоу, построенных таким образом, чтобы Фадеев стал в них центральной фигурой.

На прямом эфире MTV Макс хвалил Аль Пачино в фильме “Запах женщины”, критиковал юридические аспекты шоу-бизнеса в России и, заодно, местный музыкальный менталитет. Его опять понесло, и под горячую руку Максима попала ничего не подозревающая Мадонна. “Со своей страшной музыкой и ужасным вокалом она хорошо умеет демонстрировать вагинальные способности, – уверенным голосом поставил экспертную оценку “материальной девушке” Фадеев. – Кто чем берет”.