Окно в Европу - Вадим Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Приготовиться!
Гости совершенно не скрывались, громкий хруст сухих веток выдавал их приближение с головой. Так к нам могут идти или друзья, или полные идиоты…
- Великий вождь Камо приветствует белых людей!
На открытую местность вышел старик. Годы не прошли для этого кроманьонца бесследно - волосы полностью поседели, некогда гордо расправленая спина согнулась, руки, сжимающие упертое в землю место палки копьё, предательски подрагивали. Но это был тот самый Камо, с которым я говорил на берегу Днепра. Что ж, раз он не боится выйти под прицел десятков арбалетов, мне, защищенному доспехами, тем более стыдно прятаться. Выхожу из-за укрытия, и, подойдя к вождю Бинадаму, останавливаюсь напротив.
- Великий энной Дим рад видеть своего ДРУГА, великого вождя Камо!
Из старика, казалось полностью обратившегося в слух, внезапно словно вытянули стальной стержень. Колени подогнулись, пальцы вцепились в древко копья, пытаясь удержать равновесие.
- Вы все-таки пришли!..
Отбросив в сторону дипломатию, подставляю старику плечо, не давая тому упасть.
- Пошли к огню, Камо. Можешь сказать своим людям, что им ничего не угрожает.
Повернувшись к застывшим арбалетчикам, командую отбой. Старик дублирует мой приказ, и, несмотря на расстояние, его отлично услышали. Из леса выходят чернокожие воины нерешительно останавливаясь, увидев выпрямившихся в полный рост лантирцев. Их замешательство можно понять - большинство из приведенных стариком людей - женщины и подростки, или вовсе никогда раньше не видевших неандертальцев, или помнящих внешность "белых людей" очень смутно.
- Тур, Дар, организуйте угощение нашим гостям. Разжигайте костры, по всему периметру, можете использовать части ограды на дрова, хищники к такому скоплению людей не сунутся.
Мои телохранители передают команды дальше, а сами тем временем устанавливают тот самый “представительский” шатер. Даже штандарт со знаком солнца на зелёном поле не забыли, заставив совсем расчувствовавшегося Камо вытереть блеснувшие в уголках глаз слезы.
- Энной Дим…
- Садись, старик, совсем ты расклеился. Сначала поужинаем, потом будешь рассказывать.
- Расскажу… Теперь уже ничего не важно, главное - Священный Договор исполнен!
Пока закипал котелок с чаем, я выкладывал на раскатанную циновку стандартный походный рацион - пеммикан, пшеничные и ржаные сухари, твердый сыр и вяленую рыбу. Подвинул ближе к собеседнику миску с “конфетами” - ему нужно восстановить силы после перехода, и прессованная смесь меда, сушеных ягод и орехов - то, что нужно! Наконец, насытившийся кроманьонец, изредка потягивая ароматный мятный отвар, начал говорить.
…К Босфорскому перешейку сильно поредевшее в “битве колдунов” - так уцелевшие называли между собой события двенадцатилетней давности - Бинадаму вышли примерно в том же месте, что и мы. Им сильно повезло - за все время пути на тяжёлых неповоротливых плотах вдоль западного побережья Черного моря не случилось ни одного серьезного шторма. Первый месяц ушел на разведку местности, и, когда мои слова о богатых дичью местах подтвердились, кроманьонцы отправились на юг. Местные племена и небольшие группы чернокожих разбегались с их пути, что позволило без боя занять весь восточный берег Мраморного моря. Жизнь стала налаживаться - легкодоступные мясо и рыба, множество съедобных растений вокруг позволил выжить почти всем детям. Постепенно люди стали связывать все хорошее с “благословением великого белого колдуна Дима”, и Камо, подумав, не стал этому препятствовать. Так зародилась новая религия, где вместо мифического Духа Плодородия, которого кроме Джитуку никто никогда не видел, появилась вполне реальная сила - энной белых людей. Да и сами неандертальцы в рассказах видевших и сражавшихся с ними воинов год от года становились все более непохожими на обычных людей - кроманьонцы ничем не отличались от своих далёких потомков, и с удовольствием приукрашивали действительность.
Так прошло три спокойных и счастливых года, пока с юга не пришли похожие на них, но не понимающие ни слова люди. Как ни пытался Камо донести до пришельцев, что проход на запад отныне закрыт, его словам не вняли. Небольшой род, около пятидесяти человек проскользнул к Черному морю. И в ту же ночь Великий белый колдун Дим показал, что будет с теми, кто посмеет нарушить заключённый ранее договор.
Земля тряслась больше двух суток. За это время все жилища разрушились, пойманные с большим трудом козы в панике разбежались куда глаза глядят, пересохли несколько ручьев с пресной водой, вдоль залива появились десятки разломов и трещин.
Камо верно истолковал гнев великого колдуна, безоговорочно поверив в свои слова. Как только разразившийся катаклизм прекратился, он собрал всех воинов и лично повел их на поиски нарушителей. Нашли, конечно - и убили ни в чем не повинных людей…
Дальше - больше. Опасаясь повторения землетрясения, гнева “Великого белого колдуна Дима”, бинадаму соорудили множество “Постов Стражи”, по примеру виденной ими когда-то нашей наблюдательной вышки. На пытающихся найти лучшее место для жизни кроманьонцев, периодически подходивших с юго-востока, началась настоящая охота. Луки, принцип действия которых уцелевшие под стенами Лантирска сумели понять, быстро превратились из оружия охотников в оружие убийц. Все те скелеты, что мы видели по дороге сюда - свидетельства этого беспощадного истребления.
Год назад, подросший Лчала, во время охоты встретил небольшой род кроманьонцев в степи. Ему понравилась одна из молодых девушек, и он скрыл известие о появлении чужаков от остальных. На то, что можно переубедить ставшего настоящим фанатиком Камо надежды не было, и сын вождя решил занять место отца. Он тайно сделал ещё одну зарубку на копье старика, по которым тот отсчитывал годы до окончания действия ставшего “священным” договора. А затем обвинил отца во лжи, утверждая, что белые люди и Великий колдун Дим давно забыли о Бинадаму. Вспыхнула ссора, в ходе которой племя раскололось на две неравные части. Лчала сумел убедить старших парней в своей правоте, и они с семьями ушли за ним. С вождём осталось большинство женщин, потерявших мужей в “войне колдунов” и множество детей и подростков.
