Трамвай идет в депо - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кирьянов покачал головой. Он не мог поверить до конца, но я его и не винила, понимая, что мои догадки пока ничего не доказывают. У этих фактов могло быть какое угодно объяснение.
– Зачем ему Одинцов?
– Он – главный конкурент. Более того, единственный, кто может что-то противопоставить остальным участникам. Весь конкурс был затеян для того, чтобы вытеснить Одинцова из бизнеса и занять его место. Мэр давно приглядывался к нему, изучал каждое движение – так охотник выслеживает добычу, чтобы в удобное время нанести удар.
– С чего ты взяла?
– А он подослал к нему шпионку.
Кирьянов от неожиданности расхохотался:
– Мату Хари?
– Почти. Горничная в одном из отелей мне рассказала, что несколько месяцев назад, когда о конкурсе речь еще не шла, Одинцов проболтался своей любовнице о том, что хочет расширить зону влияния и включить в маршрутную сеть междугородные перевозки. Уверен, эта любовница рассказала мэру о планах Олега Юрьевича.
– Как вообще можно подослать любовницу? Вот скажи, как ты себе представляешь реализацию этого плана? Мужик же не может просто взять в любовницы первую встречную, которая просится к нему в постель? Тут как-никак взаимность нужна!
– Мужчины! – фыркнула я. – Вам все время кажется, что вы какие-то особые и сложные существа, тогда как на самом деле редко противитесь своим инстинктам. Если женщина захочет, она добьется своего. Одинцов никогда не был строгим почитателем уз брака.
– Ну и что?
– Так или иначе, несколько свидетелей мне сказали о том, что у него была любовница. Сначала я не знала, какое она имеет к этому отношение, но после слов горничной становится ясно, что непосредственное. Более того, думаю, как раз сведения о том, что Одинцов планирует расширять бизнес, подтолкнули нашего преступника к действию. Кому понравится, когда какой-то выскочка почти единолично доит областную транспортную корову?
Я опять умолкла, дожидаясь реакции Кирьянова.
Он перевел на меня усталый взгляд.
– Ты же понимаешь, я не могу тебе помочь в отсутствие железных улик. Мы же не ввалимся к Шухову со словами: «Тут говорят, что вы людей похитили».
– Понимаю. Помоги достать улики.
– Как? – почти крикнул Кирьянов. – Как я тебе могу помочь?
– Он удерживает семью где-то на территории своего дома. Мне надо туда попасть.
– И думать забудь! – прорычал мой друг. – Ты хоть понимаешь, во что собираешься вляпаться?
Я уныло кивнула. Конечно, понимала. Если затея провалится, мне никакие связи не помогут. С властью не шутят.
– Там люди, Володь, и я не знаю, живы ли они. Там ребенок. А телефон Одинцова отключился позавчера.
Кирьянов опять в раздумье постучал пальцами по стеклу. Потом медленно, почти с усилием произнес:
– Если Одинцов не выходит на связь и дома его нет, наши люди наконец могут принять заявление о пропаже от его матери. Позвони ей, пусть придет в отделение, и тогда мы начнем следственно-оперативные действия. Это может помочь позже, когда ты накопаешь улики. Но не проси меня прикрыть тебя, если ты полезешь к мэру в огород. Я не смогу тебе помочь.
– Я понимаю, спасибо, – ответила я. – Не буду тебя в это втягивать, но у меня просьба: если я найду улики, обещай, что сделаешь все, чтобы этот гад не ушел от ответственности. В конце концов, ты же раскроешь еще один висяк – с убийством этих твоих бандюганов. Думаю, диктофончик можно будет приобщить к делу, а экспертиза докажет правоту моих слов.
– Обещаю, что сделаю все, – ответил Владимир Сергеевич и сжал мою руку. – Если окажется, что на нем столько всего висит, никакие связи-подвязи его не спасут. Сидеть будет долго. Но я до сих пор не могу поверить, что мы ведем охоту на мэра. Конечно, я не испытываю иллюзий насчет сильных мира сего, но чтобы так замараться во власти…
– Да, тут талант нужен, – усмехнулась я.
– Танька, может, есть резон подождать? Я не представляю, каким образом ты рассчитываешь залезть на охраняемую частную территорию. Если память мне не изменяет, ты не сторонник нарушения закона.
– Не сторонник, ты прав, – ответила я. – Но времени ждать больше нет. Одинцов Шухову больше не нужен. Он вывел его компанию из игры, причем сделал это чисто и у всех на виду: спровоцировав ряд скандалов, один из которых – самый громкий – стал предлогом для законной дисквалификации. К мэру никаких претензий, не подкопаешься.
– Тебе не кажется, что ему проще было убить Одинцова, чем устраивать эту нелепую катавасию с похищением?
– Она не нелепая, – возразила я. – Если бы Шухов просто грохнул конкурента, был бы риск, что следствие выведет на него. Никто не застрахован от того, что полиция сделает свое дело как надо.
Кирьянов легко шлепнул меня папкой по голове.
– А сейчас все чисто. Одинцов удален из транспортной системы Тарасова на совершенно законных основаниях. Если тел никогда не найдут, никто не свяжет исчезновение семьи с мэром. Поэтому нельзя терять времени.
– Ты делаешь выводы на основании одного-единственного брошенного мэром слова, – напомнил Кирьянов.
– Нет, еще на основании своей гениальной интуиции, – грустно пошутила я. – Все ниточки ведут к нему, Кирь.
– Думаешь, Одинцовы живы?
– Нет, сомневаюсь, – покачала я головой, – но надеюсь. Верю в новогоднее чудо. – Я посмотрела на елку в сквере перед зданием РОВД, украшенную несколькими ярусами мигающих огоньков.
– И как ты собираешься действовать? – спросил Владимир Сергеевич.
– Мне надо подумать. Но ты кое-что можешь для меня сделать.
– Что требуется?
– Узнай, кто из окружения мэра имеет отношение к ветеринарной клинике «Лапы и хвосты».
– Зачем это? – удивился Кирьянов.
– Потом расскажу, – пообещала я.
Разговор был окончен, и Кирьянов вышел из моей машины, захватив два пустых смятых стаканчика.
Глава 8
30 декабря
На
