СЛВ 2 (СИ) - Сергеев Артем

Это была добротная конструкция из стальных тонкостенных труб с замками, складывающаяся в подобие небольшого дома, с плотной брезентовой двускатной крышей и матерчатыми полупрозрачными стенами.

— Чтобы мушки не надоедали, — хитровато щурясь, пояснил мне Семёныч. — Да и солнышко на реке злое, а так в самый раз. Комфорт, опять же. Да и с реки не разглядеть, чем мы здесь занимаемся. И с дирижабля тоже.

Меня это чудесное утро на реке настроило на благодушный лад, сюда же добавилось еще и ожидание близких чудес и мастерской ухи на обед, а то и рыбы в шарабане, да и сам Семёныч был очень интересным, хоть и постоянно валяющим ваньку человеком, поэтому я от всей души ему улыбнулся, нарвавшись на открытую улыбку в ответ.

— Вот и хорошо, — отметил он как бы про себя, — а то выделывались тут, понимаешь, столичные штучки. Ну да ладно, пойдём в беседку-то, деловые вы мои, кваску ядрёного попьём. Господин маг, вас тоже приглашаю!

Арчи как раз совершил один оборот вокруг своей оси, и остался доволен увиденным. Никого мы, как я понял, не интересовали.

— Будем раз в час или полчаса осматриваться, — предложил он мне, когда мы поднялись к нему и домику на холм, заросший густым тальником. — И нормально.

Но обещанного кваса мы там не получили, вместо этого Семёныч, вооружившись лопатой, принялся что-то откапывать прямо посередине палатки. Сняв здоровый кусок дёрна и оттащив его в сторону, он откопал деревянный люк с железным кольцом и обмёл с него грунт припасённым веником.

— Схрон, — прокомментировал Арчи увиденное. — Классический. Не боитесь, что затопит?

— Тут не затопит, — кряхтя, подёргал кольцо староста. — Вот обмелеть может, это да. Тот берег, смотри, там равнина и болота до самого горизонта. А здесь горушка. Чтобы до схрона вода поднялась, океан нужен, не меньше, так что глупостей не болтай. Наши предки тоже не дураки были, знали, где село ставить.

— Повезло вам с предками, — Арчи оттеснил Семёныча в сторону и сам взялся за кольцо. Напрягшись изо всех сил, он всё же сумел откинуть разбухший люк на себя, открыв тёмный и узкий лаз, из которого пахнуло застоявшейся сыростью.

— Не топит, — с укоризной оглянулся он на старосту. — Сгниёт же все к чёртовой матери.

— Не сгниёт, — успокоил тот его. — Всё по уму упаковано. Давайте, ныряйте вниз, и подавайте мне, а я принимать и раскладывать буду. Заодно и просушим.

Мы с Арчи переглянулись, молча удивляясь такой прожжённости старосты. Вот и схрон запретных вещей он умудрился оборудовать в прямой видимости из села, но при этом не в самом селе, не подкопаешься. И на виду, и нечисть не страшна, и церковники. Если попытаются взять на горячем, то можно успеть все в реку перекидать, а там ищи-свищи. А если не знать, то и фиг найдёшь. Кругом проточная вода же, всё экранирует наглухо.

— Ладно, — Арчи перегнулся лицом вниз над узким лазом, запустив туда магический огонёк и пытаясь что-то рассмотреть. Потом привычно устроил магический ветродуй для смены воздуха, как это он делал в каждом подземелье, чтобы ненароком не задохнуться. — Полезли, Артём.

И мы полезли. В стены из изначально не гниющей, да еще и чем-то обработанной северной лиственницы были вделаны узкие ступеньки, переходящие в лестницу, по которым мы и спустились в эту сокровищницу, очутившись как будто на дне здоровенной колбы. Помещение было невысоким, круглая комната была вся отделана всё той же лиственницей, а потолок, в центре которого светилось отверстие лаза с выходящей из него лестницей, сложен из цельных, тонких брёвен. Вообще всё было устроено крепенько так и по уму, я оценил.

Кроме небольшого пустого пространства в центре, всё остальное было уставлено вдоль стен, по кругу, полками и стеллажами. А на этих полках и стеллажах, плотно, так что яблоку было негде упасть, были расставлены разнокалиберные туески из бересты с плотными крышками. Присмотревшись, я понял, что каждый туесок, кроме того, был ещё и покрыт добрым слоем пчелиного воска, чтобы не дать воде ни единого шанса.

— Основательно, — признался поражённый не меньше моего Арчи, ковыряя пальцем восковой слой на ближайшей посудине. — Лару бы сюда. Но давай работать, слишком много всего, до вечера бы управиться.

Я был с ним полностью согласен, и мы принялись за дело. Маг, подумав немного, залез на лестницу, чтобы доставать до начавшего беспокоиться Семёныча, а я начал подносить к нему туески по одному, начав с самых маленьких и лёгких. Тяжелые пусть Далин ворочает, а у меня рука болит, в самом деле. Через полчаса гном и в самом деле сменил меня, начав без слов подтаскивать и передавать наверх самое тяжелое и, наверное, самое интересное.

— Вылазь давай, — без малейшей деликатности потребовал он от меня спустя пять минут. — И мешаешь, и дышать тут уже нечем, душегубка чёртова. Тут делов мне одному на чуть-чуть осталось.

Вытирая градом катившийся пот и хватая ртом влажный и спёртый воздух, я без слов подчинился Далину, с благодарностью хлопнув его по плечу.

— Начнём? — с радостной готовностью встретил меня наверху Семёныч. Больше никого в беседке не было, Александр с весёлым и радостным Антохой без шуток занимались ловлей рыбы на уху и шашлыками. А вот помощник его сидел с винтарём на холме под кустом, без устали рассматривая округу в потрёпанную половинку бинокля. — Чего тянуть-то?

— Если хочешь, чтобы у тебя вдруг рога на лбу выросли, — я как можно более безразлично пожал плечами, — то можно и не тянуть, отчего бы и нет? Тем более, что ты таким номером внимание от пропавшего торговца враз отвлечешь, с гарантией.

Староста коротко хохотнул и настаивать не стал, представив себе перспективы. Вполне реальные, кстати, на моей памяти бывало и не такое.

Я вышел и улегся на молодую траву в тени беседки, под прохладный речной ветерок, чтобы унять дыхание и хоть немного остыть и просохнуть от дурного пота. Тем более, что Семёныч не подпустил меня к раскладыванию берестяной тары, пробормотав что-то вроде — не лезь, напутаешь.

Вытащив из карманов влажные сигареты и прочую мелочь и разложив её рядом с собой для просушки, я расстегнул пояс с револьвером, чтобы не давил, и расслабленно уставился в весеннее небо усталым взглядом. Подсунул для удобства обе ладони под затылок, немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, и тут на меня что-то нашло.

Время как будто остановилось, затихли все посторонние звуки, и вдруг мне стало до того хорошо и легко, как не было уже много лет, с самого детства. Я смотрел в белые кучевые облака на синем небе, а они на меня, ласковое солнышко нам не мешало, спрятавшись за крышей беседки.

Одно облако, поменьше и поплотней, вдруг превратилось в весёлого добермана, а второе, побольше и покучерявей, стало очень похоже на шаловливую симпатичную лошадку с густой белой облачной гривой до копыт. Небесный пёс, обрадовавшись компании и подскочив, как на пружинках, на всех четырех лапах, с маху перескочил через нее и принялся мелким бесом вертеться вокруг. Лошадка, повернув голову в мою сторону, весело пошла красивой походкой по кругу, высоко задирая передние ноги, а пес скакал вокруг неё, размазываясь в порывистых движениях. Делали они это вроде бы медленно, как во сне, но общее ощущение стремительности не покидало меня.

Им было очень хорошо и весело, а мне вдруг до того захотелось к ним, в эту безмятежную и чистую радость, что они это почуяли и остановились, с сомнением глядя на меня. Наконец пёс, переглянувшись с лошадкой, принял какое-то решение, приглашающе дёрнув головой. Лошадка была не против, но вела себя поскромнее, в застенчивости окутавшись облачной гривой. Они ждали только меня, это чувствовалось, и я медленно поднялся с травы, на которой лежал. На автомате скинул мешавший мне расстегнутый ремень с тяжелой кобурой и сделал первый шаг в небо, поднявшись сразу над землёй сантиметров на двадцать, но больше сделать ничего не успел.

— Лови его! — отчаянным голосом заорал кто-то в ужасе, и мне в живот с разбега тяжелым снарядом влепился помощник Александра, но не сумев даже сбить с ног. Он вцепился в меня руками и ногами, но я ласково и без усилий отстранил его в сторону, попытавшись при этом что-то даже успокоительно ему пояснить, что всё хорошо, что бояться не надо, и мимоходом пожалев, что не могу его взять с собой, в это радостное небо. Но лошадка одна, и нести двоих ей будет тяжело, так что в другой раз, может быть, завтра. Я сделал второй шаг, но тут налетели другие, не дав мне сделать третий шаг.