Портрет семьи (сборник) - Наталья Нестерова

Олег сказал Кире, что сломал ногу, нелепо поскользнувшись. На самом деле было не так.

Он с дочерью приехал на дачу (трехэтажный каменный особняк) к приятелю. Там собралась молодежная компания. То ли Катя подслушала разговор девочек, остривших по поводу ее лица, то ли кто из мальчиков нагрубил — подробностей Олег так и не выяснил. Он сидел за столом, где взрослые шумно спорили. Катя подошла, вложила ему в руку записку и удалилась. Олег не сразу развернул листок, дослушал приятеля и пространно ему возразил. Потом прочитал: «Папа и мама, прощайте! Не обижайтесь!»

Олег рванул вверх по лестнице — краем глаза видел, что Катя поднималась. Влетел в комнату на третьем этаже и три секунды наблюдал страшную картину: распахнутое окно, силуэт дочери, она медленно падает вниз.

Не раздумывая, не анализируя, движимый только животным стремлением защитить свое дитя, Олег подскочил к окну и прыгнул следом.

Судьба уберегла Катю. Она упала на клумбу.

Острые колья ограды, которые могли пропороть насквозь, только поцарапали девочку. А у Олега в двух местах треснула кость ноги.

Он долго провалялся в больнице. Ему сделали операцию. Передвигался на костылях, потом с палочкой. Катя дала слово больше никогда не пытаться покончить с собой. Обещала маме и папе, которые друг друга считали виновниками едва не случившейся трагедии.

У Веры умер муж. В последние годы его физические страдания были ужасны. Но еще тяжелее была тирания умирающего. Он постоянно капризничал, каждую минуту требовал внимания и бесконечно упрекал: «Помру, ты тут же замуж выскочишь. Меня черви будут есть, а ты со своим Олежкой в постели кувыркаться». Только ангельское терпение помогло Вере все это вынести. Когда муж умер, она долго плакала. Не по нему, а из-за стыда от чувства облегчения, которое наконец пришло.

Перед тем злополучным разговором с Кирой в кафе на Олега навалилось столько, что не расхлебать. Вера сделала ремонт в квартире, ждала, что Олег к ней переедет. Это подразумевалось как бы само собой, ведь они, по сути, давно были мужем и женой. Вера не замечала отдаления Олега — того, что в последние годы он редкий гость в ее доме (конечно, ведь в соседней комнате умирающий человек!), того, что последние месяцы они вовсе не виделись. Олег помог с похоронами, а потом исчез.

У него столько командировок!

Вера не мыслила жизни без Олега. К ней вернулись девичьи надежды. Предлагала забрать Катеньку, а потом вдруг (все разговоры шли по телефону) робко выдала свою мечту: мы с тобой ведь еще и сами можем родить.

Это был первый ребенок, предложенный Олегу.

С Катей творилось неладное. Тихая покладистая девочка превратилась в оторву. Накупила косметики и размалевывала лицо, становясь не краше, но вульгарнее. В школе жаловались на резкое падение успеваемости, она прогуливала уроки и шлялась неизвестно где. Но все эти процессы не попадали в зону внимания Олега, который не присматривался к дочери и не контролировал ее успехи в школе. Пока однажды разъяренная жена, нарушив территориальную неприкосновенность его комнаты, не ворвалась к нему:

— Добился своего? Можешь праздновать победу! Твоя дочь проститутка! Шлюха! Подзаборная давалка! Мерзавец! Дракон! Удав! Мою жизнь растоптал, теперь очередь дочери?

Олег ничего не ответил. Отстранил жену и пошел в комнату дочери. Там в кресле сидело пьяное чудище. Нога на ногу, черные колготки, юбки не видать.

На голове вздыбленная копна, лицо в потеках косметики. И плотно сжатые губы на волевом подбородке.

— Катька! Что происходит? На кого ты похожа?

— На мамочку! — Ее пьяно качнуло. — И на папочку, естественно!

Больше всего Олегу хотелось оттащить ее в ванную и вымыть, а потом выпороть. Или сначала выпороть — последовательность значения не имела.

— Что происходит? — повторил он.

Ответила жена, которая стояла за спиной:

— Она с парнями, со всякими подонками… может, и беременная…

— Может! — с вызовом кивнула Катя. — Очень бы даже хорошо! По мамочкиным стопам. А то надоело водку жрать и травку курить. И секс мне не нравится. Что они, как испорченный пылесос, сопят и сопят?

В боксе есть несколько ударов, которые, попадая в нужную точку, отключают дыхание и сознание. Безо всяких физических ударов Олег испытал нокаут. Закрыл глаза и откинулся навзничь. Если бы позади не было стены, упал бы на пол. Несколько секунд он ничего не слышал и не жил.

Очнулся оттого, что дочь трясла его за плечи:

— Папа! Папочка! Что с тобой?

Ее лицо, размалеванное косметикой, с идиотским носом — предметом вечного отвращения Олега — было настолько испуганным, родным и милым, что он задохнулся от жалости и любви к этой глупышке, его дочери.

Олег крепко обнял ее. Катя вскрикнула. Показалось, что лопнет грудная клетка. Но ей даже хотелось, чтобы сломались все ребра, потому что в отцовском объятии было именно то, чего ей остро не хватало: безумной любви, готовности ее, дурнушку, защитить ценой собственной жизни. Когда папа прыгал из окна — это другое. Тогда она сама раздумывала: я умерла или еще живу? И папа был выпивши. А сейчас трезвый и очень-очень… самый прекрасный!

— Ты самый прекрасный! — сказала Катя. — Я тебя очень люблю!

— Угу! — ответил Олег, к которому еще не вернулась способность разговаривать.

— Интересно! — раздался саркастический голос мамы Лены. — А папочка родной к дочери не приложился? В литературе описаны подобные случаи.

Олег и Катя повернулись к ней одновременно.

«Почему я ее не убил? — спрашивал себя Олег. — Оторвал бы ей голову… Ну, отсидел бы в тюрьме… Всяко лучше…»

— Мама! — закричала плачущая Катя. — Как ты можешь? Какая ты…

— Стерва, — невольно подсказал Олег.

— Стерва! — крикнула Катя.

— Рано празднуешь победу! — процедила Лена, обращаясь к мужу, и вышла из комнаты, Она продолжала сражаться! Будь прокляты все женщины, лицом уродки и нравом ядовитые змеи!

Их не любят, их не хотят, они мстят! Суки!

— Котенок. — Олег отстранил дочь. — Умываться и спать! Что у тебя завтра в школе?

— Контрольная по физике.

— Обещай получить не ниже «хорошо» и не выше «отлично».

— Папа! А что будет дальше?

— Положись на меня.

Он сидел на кухне, ожидая, пока Катя вымоется в ванной. Зашел к ней в комнату. Дочь лежала в кровати. Он поцеловал ее и поправил одеяло:

— Спокойной ночи!

— Я всю жизнь мечтала, чтобы ты приходил и говорил мне «доброй ночи». Почему ты никогда не приходил?

— Потому что ты не просила, — выкрутился Олег. — Давай договоримся: если у тебя имеются ко мне вопросы, пожелания или просьбы, ты их озвучиваешь. Покажи язык! Язык имеется. Используй его по назначению.

В комнату жены Олег вошел без стука. Остановился на пороге. Пропустил привычные вступления-упреки, сразу заговорил о деле:

— Кто отведет завтра Катю к врачу? Ты или я?

— Неужели у тебя нашлось время для проблем дочери? — Лена всегда была готова к перепалке.

— Ты или я? — повторил Олег. — Гинеколог? Так называется женский врач?

— Дочерью займусь я.

Олег вышел, не пожелав доброй ночи. Это было не в их привычках.

В обед Лена позвонила. Катя беременна. Срок маленький, пять недель. Отец, естественно, неизвестен, какой-то сопляк.

Олег решал логическую задачу. Если он выступит за аборт (единственно правильное решение, по его пониманию), Лена обязательно воспротивится.

Если обрадуется пополнению семейства, Лена точно постарается испортить радость.

— Счастлив буду стать дедушкой! — заявил Олег.

Лена положила трубку. О последствиях разговора Олег еще не знал.

Это был второй ребенок, нарисовавшийся на горизонте.

А вечером у него было свидание с Кирой в кафе.

Кира! Единственное первое теплое течение в ледовитом океане его мужской жизни.

И вдруг Кира говорит, что ждет ребенка!

Добили! Обложили со всех сторон! Не вырваться!

Олега скрючило от нервного смеха. Ну не плакать же ему!

Олег 2

В сочинском санатории красивую стройную женщину Олег заприметил сразу. Дама, гуляющая в одиночестве. Цену себе знает, цена высока, а на лбу для пошлых приставал почти зримо написано: «Не влезай! Убьет!» Ну и гуляйте, мадам! Наслаждайтесь природой и собственным совершенством.

Покалеченная нога досаждала нестерпимо! Ломать конечности — чепуха, боль можно вытерпеть.

Но реабилитация!.. Бесконечные массажи, лечебная физкультура, физиотерапия, проклятая хромоногость и бесконечные призывы врачей терпеть, ждать и упорно достигать того, что было прежде, что миллионы людей имеют бесплатно, — нормально ходить и бегать.

Он отбрил Киру грубо и зло, когда в досаде на собственную отекающую ногу свалился на скамейку. Кира решила, что у него сердечный приступ, предложила помощь. Он нахамил.