Мои Белые Боги - Алиса Кортно

на лету, как делают вестники это пока не ее уровень мастерства. Вдох. Задержала дыхание. Кинжал брошен. Соседи несчастной «свинки» быстро разбежались и попрятались под деревом. «Свинка» была ранена, но жива. Саша достала кинжал и с жалостью смотрела, как животное тяжело дышит и меркнущим взглядом смотрит в накрывающую темноту. Что есть милосердие сейчас? Оставить его истекать кровью или добить? Саша никогда еще не добивала и никогда не думала, что будет это делать. Она подняла глаза к небу, глубоко выдохнула, примерила кинжал туда, где должно было быть сердце, отвернулась и ударила. Последний писк, дело сделано. Девушка бросила тушку на доску, утерла слезы и полетела искать еще «свинок». От вида крови немного кружилась голова. Наверное, так и происходит взросление: когда ты не хочешь чего-то делать, но чувствуешь, что сделать должен. Тот, кто хоть раз не прошел это испытание, вряд ли сможет прочувствовать настоящее сопереживание другому. В тебе что-то гнется, гнется, но еще не ломается. И вот это «должен» бывает двух видов. В первом случае всё в тебе сопротивляется и отказывается сделать что-то и тогда делать этого не нужно, потому что потери будут куда больше, полученной сомнительной выгоды. Во втором случае, интуитивно понимаешь и принимаешь обстоятельства, и как бы тяжело не было, идешь и делаешь. Сашенька чувствовала второе и добавила еще одну тушку и не сказать, что это далось легче, но кто-то сегодня в укреплении хорошо поест, и у него будут силы жить и защищаться. Пролетая по краю леса возле озера, Саша услышала собственное имя. Отика зовет ее.

На берегу галечного пляжа с чудной прозрачной зеленоватой водой стоял каменный дом. Как в сказке: без окон, без дверей, с полукруглой крышей и ровными стенами из отполированного камня.

– Собирай всех! – крикнул Отика риспийцу и пока все собирались возле необычного дома, Отика довольно глянул на Сашину добычу и предложил ей высказать предположения на счет строения.

– Тут живет целительница, – крикнула Саша, обходя дом вокруг.

– Нееет, – протянул Отика, палкой перебирая цветную гальку.

– Ну хоть намекни. Жила целительница в прошлом?

– Целительницы не настолько отрешенные, чтобы жить без окон, без дверей. Это не для житья построено, – подсказал Отика.

– Ну да, оно и понятно. Без окон жить…без дверей. Сарай. Хранилище?

Девушка сказала это, завершая обход здания, и наткнулась на удивленный взгляд Отики: – Ты слишком сообразительна для сэвильи, имеющей некоторые проблемы.

– Какие проблемы? – удивилась Саша.

– Провалы в памяти, выдуманный мир Земля. Ты долго забирала подбитую добычу. Обычно люди быстро берут и убегают. Отсутствие страха разительно отличает тебя от местных людей, – сказал Отика и вглядываясь в лицо Саши добавил, – это действительно хранилище Запомни код: – Тиль-тиль, – произнес вестника слова будто из какой-то забытой сказки и словно двери лифта открылись двери хранилища.

Со слов вестника надобность в таком строении возникла из-за необходимости хранить в лесу сети, оружие, инструменты, запасные летательные круги и прочее. Мориспен пробираются в эти леса ночью и пакостят в силу возможностей. Они бы украли или разломали запасы. Последний раз обсыпали мох ядовитым порошком. Все живое на небольшой поляне погибло. Сами вестники и люди потерь не понесли. Не понятно для чего это было нужно, ну или ловушка не сработала так, как должна была сработать. Были бы у хранилища окна, мориспен бы залезли и унесли или разломали запасы. Дверь открывается на голосовую команду и ее непременно стоит запомнить. Так открываются все хранилища в долине.

– Тиль-тиль, – сказал Отика и пояснил, что мориспен физически не могут произнести мягкий «л», вытянутая морда не позволяет, поэтому ничего сложного выдумывать не стали. Тиль-тиль – звучит сказочно, – подумала Саша, – и запоминается легко. Закрываются двери звуковой командой: Тиль-виль. На дверях нет теплового контроля, поэтому у входа задерживаться не стоит. Дверь будет закрываться независимо от того, стоит кто-то в проеме или нет. Вестники залетели в хранилище на досках, ловко зацепили сети и полетели к озеру. Прикрепленные к двум доскам сети кидали в воду и тащили. Сети небольшие, как раз не две доски. Перекоос с напарником сделали маленький полукруг вблизи берега и первыми скинули на растеленное на берегу сетчатое полотно улов. Улов состоял из десятка уже знакомых на вкус жирных червяков, в большом количестве привозимых с болот, и двух белесых крупных рыб, сильно напоминающих земных рыб. Вот, пожалуйста, чешуя, плавники. Упитанная рыбка, наверняка, вкусная, сытная.

– Тоже любишь терпуг? – спросил Отика, заметив ее интерес к белесой рыбе. Теперь, когда между ними стоит тайна, ей приходится испытывать неловкость из-за необходимости постоянно изворачиваться и получается, врать. Саша кивнула и перевела разговор в другое русло: – Камни здесь красивые. Хочу набрать немного, украсить жилище.

– Твоя доска вывезет десять вестников. Может брать примерно в этих весах. Если перегруз, доска замирает и снизу светится оранжевым светом.

– Ясно, – сказала Саша и они вместе обернулись на подергивающийся на суше терпуг. Заниматься разделкой рыбы принеприятнейшая работа во всех мирах. Не сговариваясь, они переглянулись, поняли друг друга с полувзгляда и решили заняться разделкой позже, вместе с остальными. Сеть для рыбалки крепилась к краям доски. Крепилась легко, Саша просто поднесла сеть к краю доски и та притянулась как магнитом. Вестники «порхали» над озером. Если в сетку попадались одни червяки, изящным поворотом их возвращали обратно в озеро. Этой добычи итак навалом. Терпуг посередине озера почти не попадался: залег на дно, так что сети не могли его достать. Вестники всё больше смещали «мокрую» охоту к берегам. То, что со стороны казалось делом легким, на деле оказалось занятием не из простых. Вестники словно понимают друг друга на расстоянии, не сговариваясь опускают сеть под воду и так же не сговариваясь поднимают ее и переворачивают улов на берег. Удивительная слаженность в отсутствии казалось естественной необходимости установить на досках средства связи. Высокий уровень технических возможностей позволял это сделал. Но связи нет. Внимательные к мелочам вестники не могли просто так пропустить этот момент, скорее всего, они не сочли связь необходимостью. И это удивило Сашу и поставило новые вопросы к вестничеству.

Сеть сделана из материала, который определенно точно идентифицировать не удалось. По виду смесь камня, металла и резины. По бокам сеть тоньше и гнется легче. Саша следила за действиями Отики и повторяла, Отика в свою очередь следил за тем, как Саша следит за Отикой. При отсутствии связи способность понимать друг друга имела решающее значение. Они с Отикой на «одной волне» и сейчас это выражение не казалось каким-то абстрактным. Сеть погрузилась в воду, Саша