Мои Белые Боги - Алиса Кортно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это очень грустно, – взяв небольшую паузу на обдумывание, ответила Саша, – наверное, так оно и есть. Слишком калечащими были условия их жизни, но если ничего не делать, когда можешь сделать, если проявить равнодушие, то значит быть как они, как эти люди. А ты…зачем ты помогаешь?
– На этой гребаной планете из развлечений только война. И братья рассуждают, как ты, – вдруг с ноткой дружелюбности ответил Аорон.
За компанию, – подумала Саша и как представитель земного человечества сочла этот довод вполне достаточным. Вестники различаются между собой, не так сильно, как люди и всё же различаются.
– Я хотела спросила об одной вещи, касающейся места откуда я родом, – протянула Саша.
– Хорошо. Сейчас можешь говорить, – кивнул Аорон, довольный понятливостью Саши.
– Это глупость, конечно. То есть я думаю, что, скорее всего, глупость. И всё так зыбко и туманно, когда речь идет о прошлом. Как думаешь, могли раньше вестники попадать в то место откуда я родом? Раньше? Там, в прошлом? Могли они попасть на Землю и делать некоторые вещи? Например, один человек считает, что существует не физическая раса, питающаяся отрицательными человеческими эмоциями.
Грис неопределенно пожал плечами и сказал: – Паразиты есть везде, но это точно не вестники.
– Да, я тоже так думаю. Еще шумерская мифология. Шумеры писали, что боги создали людей как рабов. Для работы.
Тут Аорон задумался, складочка пролегла по лбу и он сказал: – Вряд ли это вестники. Слишком изощренно. Там уже были люди. По сведениям мориспен когда Проход на Голубую Длань закрылся там были люди.
– Да? Сама популярная научная теория говорит, что люди произошли от обезьян, вернее у нас был общий предок. И вообще было несколько видов людей. Неандертальцы, денисовцы. Эволюция. Изменение.
– Кто такие обезьяны? – уточнил Аорон.
Саша нарисовала на закроечном столе обезьяну. Рисует она в достаточной степени хорошо, чтобы в рисунке можно было опознать это животное.
– Обезьяна – человек? – уточнил Аорон.
– Обезьяна – животное, – пояснила Саша и наткнулась на озорной взгляд Аорона.
– Не сходится ваша теория. Допустим, люди менялись, но это были люди. Особый вид высокоразвитых существ. Если бы это были естественные изменения, их было бы много. Есть другие существа, как люди?
– Есть дельфины. У них большой мозг, – с легким раздражением ответила Саша.
– То есть по-вашему размер мозга и разум связаны между собой. Если б это было так, все человечество было бы одинаково умным, по граммам бы считали мозги. Ну так дельфин – это человек или животное?
– Больше животное, – вынужденно сдалась Саша и решила потом обдумать аргументы за теорию Дарвина.
– Но я рад, что вы стремитесь быть ближе к природе, – с откровенной насмешкой в голосе сказал Аорон, – потому что для людей это необходимо. Несуразные, беспомощные: ни когтей, ни зрения, ничего кроме проблесков разума и как только появились существа более умные, стали просто пищей, и не смогли удержать свое преимущество в живом состоянии.
– Еще…, – заикнулась Саша, решив вернуться к богам, – были боги Древней Греции, по поступкам и изображениям очень похожие на людей. Иногда помогали, иногда мешали, иногда просто насмехались.
Двое собеседников скрестили взгляды. Аорон определенно умнее дельфина и понял намек: – Мало данных, – коротко ответил он и повисла тишина из смеси вызова и желания вернуться к более спокойному тону беседы.
– Оборотни – днем люди, ночью животные – волки. С серой шерстью, на четырех лапах.
– Любопытно, – заинтересовался Аорон, – почему только ночью?
– Они превращались под воздействием спутника Голубой Длани.
– Нет. Просто ночью не видно. Люди боялись, нападали и убивали. Дальше.
– Если тебе что-то известно про оборотней, поделись, – заинтересованно попросила Саша.
– Есть такие существа.
– И всё?!
– Они не паразиты, не опасны людям, если не гулять ночью в одиночестве по лесу …без оружия и огня. Можно не беспокоиться, они не охотятся на людей. Если только в азарте охоты встретят человека.
– Прям легче стало, – с легкой иронией, которую Аорон будто бы не заметил, сказала Саша.
– А еще одни ребята устроили потоп, чтобы уничтожить всё человечество за промахи и ошибки, – уже определенно точно извратила историю Саша.
– Чтоб сразу и всех? Бессмысленное зло ради бессмысленного зла. Это точно не мы. Ты хочешь какого-то вкуса, – неожиданно сказал Аорон.
– Ты умеешь читать мысли? – насторожилась Саша.
– Когда думают громко, то могу. Я наблюдал: люди тоже умеют читать мысли, человек скажет: – ой, я как знал. Ты очень хочешь черный, сладкий, горячий…
– Кофе. Можно? – спросила Саша и Аорон кивнул.
О, это божественно. Никогда Саша не была так рада чашке сладкого кофе. Без сливок, пожалуйста. Просто черный, клубящийся кофе в каменной кружке, которая как водится в этих местах появилась из неоткуда.
– Спасибо, – протянула она и сделала третий глоток.
– Обмануть рецепторы не сложно. Пей, хоть каждое утро могу приносить …эту радость, – с нотками флирта сказал Аорон, и в швейной мастерской зазвучала музыка. Играла «К Элизе» Бетховена. Какое странное совпадение. Сашина мама во время шитья ставила подборку классической музыки, всякий другой фон ей мешал, а тишина давила. Саша же как лютый меломан не имела четких предпочтений в музыке и ориентировалась на настроение.
– Вчера эта музыка долго звучала рядом с тобой. Красиво. Кто это придумал?
– Бетховен, – ответила Саша, завороженная и кофе, и музыкой, и переменами в Аороне. Вчера эта мелодия и впрямь «заела» в голове, а сейчас «К Элизе» разлилась по пустой мастерской, по сводам потолка, отражалось от стен, торжествовала, очаровательная, чарующая в долгом молчании чужого мира каждая нота поднимала всё выше и выше, к двум светящимся лунам, затрагивая каждую струну внутреннего оркестра. Хотелось, чтобы это удовольствие длилось бесконечно долго. Аорон слушал внимательно, с удовольствием впитывая каждую ноту. И когда мелодия смолкла, и стало ослабевать послевкусие, Саша с гордостью сказала: – Бетховен – человек.
– Нет, – уверенно заявил Аорон и по сводам прокатился мягкий смех девушки: – На самом деле я тоже в это не верю. Мы называем таких людей гениями, – и, погрев руки о чашку и отхлебнув, протянула, – вкусно.
– Саша тоже аппетитная, – заявил Аорон и в упор посмотрел ей в глаза и вдруг покачал
