У рифа Армагеддон - Вебер Дэвид Марк

Но самой увлекательной и приводящей в бешенство во многих отношениях была Книга Чихиро. Книга, которая была добавлена позже, после сочинения оригинальной копии Писания, хранившейся в компьютерах в пещере Нимуэ.

Казалось очевидным, что месть Пей Ко-янга за свою жену и друзей уничтожила почти весь руководящий состав Лэнгхорна. Действительно, из-за внезапного сокращения "ангельских" посещений, зафиксированных в Свидетельствах после его нападения, казалось вероятным, что он также прихватил огромную часть персонала более низкого уровня Лэнгхорна. К сожалению, Маруяма Чихиро не был среди жертв, и ему и его оставшимся в живых товарищам удалось выполнить большую часть плана Лэнгхорна. Архангел Чихиро, почитаемый как покровитель личной защиты и называемый хранителем городов в агиографии Церкви Ожидания Господнего, был официальным историком Бога. Он был тем, кто записал чудо создания Сэйфхолда и он также записал, как Шан-вей, Темная Мать Зла, запятнала чистоту этого творения во имя амбиций и жадности.

Маруяма хорошо соединил все это воедино, - с горечью подумал Мерлин. - Шан-вей, самая умная из всех помощниц архангела Лэнгхорна, рассматривала Сэйфхолд не как Божье творение, которому она имела честь помочь воплотиться в жизнь, а как дело своих собственных рук. И из этого высокомерия, этого извращенного чувства собственной значимости и этой хвастливой гордости вытекло все зло в Сэйфхолде.

Она настроила себя против Самого Бога и против своего законного повелителя, архангела Лэнгхорна и привлекла к себе архангела Проктора, который снял печати с искушения и запретного знания. Архангела Салливана, который научил человечество обжорству и потаканию своим желаниям. Архангела Грималди, чья искаженная версия исцеляющего учения архангела Траскотта была отцом и матерью мора. Архангела Ставракиса, который проповедовал алчность личной выгоды по сравнению с благочестивой уступкой Церкви Ожидания Господнего первого плода каждого урожая, который причитался Богу. Архангела Родригеса, который проповедовал высокомерную, соблазнительную ложь о том, что люди на самом деле способны приложить свои собственные руки к созданию закона, по которому они могли бы жить. Архангела Ашера, Отца Лжи, чья так называемая искаженная версия истинного Писания привела тех смертных, которые были достаточно глупы, чтобы поверить всему, что сказала Шан-вей, к столь же мрачному проклятию.

И, конечно же, падшего архангела, который во многих отношениях был самым темным из них всех - архангела Ко-янга, Отца Разрушения, Повелителя Предательства, который предательски и без предупреждения поразил архангела Лэнгхорна и архангела Бедар, после того как скорбящий Лэнгхорн был вынужден выпустить Ракураи, Божью молнию, на Шан-вей и ее падших последователей. Ко-янг, который был самым доверенным из всех подчиненных Лэнгхорна, воин, которому было поручено охранять все, за что выступал Сэйфхолд, обратился ко злу Шан-вей. Это было монументальное предательство Ко-янга, более темное, чем первородный грех Шан-вей, которое так ужасно ранило бренные тела архангелов Лэнгхорна, Бедар, Паскуале, Сондхейма и их самых верных последователей, самых близких к Самому Богу, что они были вынуждены покинуть Сэйфхолд с их незаконченной работой.

У Мерлина не было личных воспоминаний о большинстве "падших архангелов" Шан-вей. Нимуэ отыскала большинство из них в компьютерах в своих пещерах, но если первоначальная Нимуэ когда-либо встречалась с ними или знала их, эти знания никогда не загружались в ее ПИКА. И все же некоторых из них она знала, и особенно Ко-янга и саму Шан-вей. Видеть, как их так поносят, знать, что пятьдесят поколений мужчин и женщин, ради освобождения которых они погибли, поносили их не как героев, а как самых темных дьяволов, источников всего зла и несчастий, было подобно ножу в сердце Мерлина.

Часть его отчаянно желала осудить Писание, взять свой штурмовой шаттл и разведывательные скиммеры и превратить Храм в пылающий кратер, чтобы доказать, что вся религия Лэнгхорна была построена на лжи. Но он не мог. Во всяком случае, пока. Но когда-нибудь, - еще раз сказал он себе. Когда-нибудь жители Сэйфхолда будут готовы услышать правду и принять ее, и когда этот день настанет, Шан-вей, Ко-янга и всех, кто погиб вместе с ними, будут помнить за то, кем они были на самом деле, за все, что они действительно отстаивали.

Мерлин почувствовал, как глубоко в его сердце и молицирконовом разуме закипает гнев, и закрыл книгу. Он полагал, что ему действительно не следует позволять себе зацикливаться на этом таким образом, но когда дошло до дела, Писание и так называемая Церковь, которой оно служило, становились его истинными врагами. Князь Гектор, князь Нарман и все остальные, замышлявшие заговор против Чариса, были препятствиями для его настоящей борьбы, не более того.

И все же, - подумал он, кривя губы в усатой улыбке, - они, безусловно, являются непосредственной проблемой, не так ли? Так что, полагаю, мне следует заняться этим делом.

Краем глаза он поднял цифровые часы и проверил время. Он перенастроил их, чтобы они соответствовали двадцатишестичасовым суткам Сэйфхолда, и сейчас было два часа после тридцатиодноминутного периода, известного сэйфхолдцам как Час Лэнгхорна. На любой другой планете, колонизированной людьми, этот период был бы известен как "компенсор", или просто "комп", интервал адаптации, необходимый для того, чтобы превратить день чужого мира в нечто, аккуратно делимое на стандартные минуты и часы человечества. На Сэйфхолде предполагалось, что любой, кто проснулся в полночь, должен был провести Час Лэнгхорна в безмолвной медитации и созерцании всего, что Бог сделал для него благодаря вмешательству Лэнгхорна за только что прошедший день.

Так или иначе, Мерлин никогда не удосуживался потратить его именно на эту цель.

Он фыркнул при этой мысли и усилил чувствительность своего слуха. Улучшенное программное обеспечение сортировало поступающие звуки, подтверждая дремлющую тишину башни Мариты. Учитывая сторожевой пост у входа в башню, не было необходимости в охране или часовых в других местах, а учитывая ограниченность их ночного освещения, сэйфхолдцы, как правило, рано ложились спать и рано вставали. К этому времени все немногочисленные почетные гости башни, судя по всему, крепко спали, и даже сопровождающие их слуги удалились в рабочие комнаты и комнаты ожидания, отведенные для них на самых нижних уровнях башни, чтобы дождаться звонка, если какому-нибудь страдающему бессонницей понадобятся их услуги.

Это было именно то, чего ждал Мерлин.

- Сова, - неслышно произнес он.

- Да, лейтенант-коммандер? - почти мгновенно ответил голос искусственного интеллекта по его встроенному коммуникатору.

- Я готов, - сказал Мерлин. - Отправьте скиммер, как было указано ранее.

- Да, лейтенант-коммандер.

Мерлин встал, погасил фитили своих ламп и открыл окно комнаты. Он вскарабкался на широкий подоконник и сел там, свесив ноги в ночь, прислонившись плечом к широкой амбразуре и глядя на гавань.

Набережная была местом бурной деятельности, даже такой поздней ночью, когда портовые грузчики заканчивали погрузку грузов для шкиперов, стремящихся успеть к следующему приливу. Кроме того, в тавернах и борделях неизбежно царила оживленная жизнь, и обостренный слух Мерлина доносил до него обрывки смеха, музыки, пьяных песен и ссор. Он также мог слышать и видеть часовых, настороженно стоящих на своих постах или прогуливающихся по стенам дворца, а, увеличив изображение сторожевых башен портовых укреплений и оборонительных батарей, он мог видеть часовых, стоящих на страже и там.

Он сидел так несколько минут, терпеливо ожидая, прежде чем Сова заговорил снова.

- Расчетное время прибытия одна минута, лейтенант-коммандер, - сказал он.

- Принято, - ответил Мерлин, хотя и предполагал, что в этом не было особой необходимости.

Передача от компактного коммуникатора дальнего действия, встроенного в его шасси ПИКА примерно там, где биологический человек нес бы свою селезенку, отразилась от снарка, висящего на геосинхронной орбите над Энвил, большим морем (или малым океаном) к северу от Земли Маргарет, на главную антенну Совы в четырнадцати тысячах километров, нет, восемь тысяч семьсот миль, черт возьми, - поправил он себя, - далеко в горах Света. Снарк, как и сам антенный массив, был тщательно скрыт (что, возможно, было не такой уж чрезмерной предосторожностью, как думал Мерлин, когда он первоначально это устраивал), так же как и транспортное средство, бесшумно появившееся с севера над ним после того, как весь день благополучно проторчало в море.