Гуннора. Возлюбленная викинга - Юлия Крён

Гуннора открыла глаза. «Разве ты не знаешь, что я могу убить тебя?» — говорил ее взгляд.

Но Ричард не смотрел ей в глаза, он любовался пульсацией жилки у нее на шее, ее белоснежной кожей, округлой грудью. Он нетерпеливо стянул с нее туники.

— Пойдем, — хрипло пробормотал он, подводя Гуннору к кровати в углу комнаты.

Руны утратили силу. Она не могла убить его. И не могла притворяться, будто ничего не чувствует.

Чувств было слишком много.

Ненависть — ведь он христианин, как и убийца ее родителей.

Отвращение — ведь она отдается ему, точно шлюха.

Страсть — ведь он играл на ее теле, точно на арфе.

Вожделение — ведь было так чудесно забыть в его объятиях о том, кто она и откуда.

Возлечь с ним вновь было и больно, и радостно, и страшно, и сладостно, это лишало Гуннору сил, но придавало новых, а когда все закончилось, она уже и не знала, не привиделось ли ей все это во сне.

Голова была такой же ясной, как и прежде. Но Ричарду хотелось спать. Он обнял ее и уже хотел уснуть, как тогда, в лесу, но Гуннора грубо оттолкнула его и встала.

— Останься.

— При дворе столько женщин, — отрезала она. — Позови кого-нибудь из них, если хочешь согреться.

— Ты упрямей осла.

— Но тебе это нравится. — Гуннора холодно улыбнулась. — В твоем стойле много роскошных кобылок, а ослица только одна.

Она не знала, позволит ли он ей заходить настолько далеко, но понимала, что не сможет жить здесь, если придется притворяться.

К ее облегчению, Ричард засмеялся.

— Полагаю, мне нравится переругиваться с тобой.

Любовницы герцога не враждовали между собой, неважно, делили ли они с ним ложе, или он уже давно покинул их. Кто-то нашел себе новых любовников среди знати, кто-то не знал, чем заняться, но все эти женщины с еще маленькими бастардами жили вместе в большом доме внутри крепостных стен. Они не ссорились и относились друг к другу вежливо, а иногда даже дружелюбно.

Гуннора ощутила это на себе уже на следующий день. Воины герцога привезли ко двору ее сестер, но, похоже, не объяснили им, что к чему. Вивея не могла прийти в себя от ужаса, а Дювелина рыдала, но прежде чем Гуннора успела утешить их, детьми занялась одна из женщин, Хонильда. Она взяла Дювелину на руки и принялась кормить девочку овсяной кашей, подслащенной медом. Попробовав непривычное лакомство, Дювелина перестала плакать. Вивея уже не казалась такой напуганной, она потрясенно смотрела на наряд женщины. Хонильда, заметив ее взгляд, улыбнулась.

— Мое платье сшито из шелка, привезенного из далекой страны на востоке, и оторочено мехом медведя, который жил в далекой стране на севере.

— Можно потрогать?

Женщина кивнула, и Вивея потянулась к ней, но Гуннора успела перехватить ее ручку.

— Извини, — поспешно сказала она.

Гуннора говорила резко и неприветливо, но Хонильду это не смутило.

— Все в порядке! — воскликнула она. — Мы живем здесь все вместе и рады твоим сестрам, как и тебе. Ты ведь не хочешь посеять в нашей башне раздор, верно?

Гуннора поспешно покачала головой, но постаралась поскорее оттащить малышек в угол.

— Почему мы здесь? — спросила Вивея.

— Тот мужчина в лесу, который расспрашивал вас, где я живу… Он вернулся?

Вивея кивнула.

— Он говорил с Сейнфредой и Замо, но никто не рассказал ему, кто ты такая. Он очень разозлился, но тут приехали эти воины и увезли нас.

Гуннора вздохнула. Может быть, это отпугнет того христианина? Она надеялась, что с Сейнфредой все в порядке.

Ей хотелось попросить Ричарда, чтобы тот отправил своих воинов в лес на тот случай, если Сейнфреде понадобится защита, но нельзя было испытывать его терпение. Гуннора решила довольствоваться тем, что ее младшие сестры с ней, в безопасности.

Первые дни в Руане прошли как во сне. Ричард больше не звал ее к себе — впоследствии Гуннора узнала, что он отправился в одну из провинций Нормандии, чтобы уладить спор между двумя рыцарями. Ей ничего не оставалось, как проводить время с другими женщинами, не только любовницами герцога, но и служанками и дочерьми высокопоставленных чиновников и рыцарей. Все эти девушки жили при дворе. Их мир был очень громким, в женских покоях царил непрерывный гул, как в пчелином улье. Гуннора не понимала, как можно все время говорить о всяких глупостях. Все разговоры тут вертелись вокруг тканей и украшений, платьев и лошадей, рыцарей и священников, а главное — вокруг Ричарда.

В лесу достаточно было лишь нескольких слов, да и те не нужно было произносить, только писать рунами. Тут же речь переставала быть сокровищем, на нее не скупились.

Гуннора обычно молчала. Она не хотела умножать слова без надобности и не отвечала на расспросы других девушек о том, кто она и где встретила Ричарда. Но со временем датчанка смягчилась. Она поняла, что девушки болтают так много не по глупости своей, а от скуки. Им нечем было заняться. Служанки и рабыни готовили еду и убирали комнаты, благородные же могли развеяться только болтовней. Кроме того, они пряли и ухаживали за своим телом, и это им очень нравилось. Почти каждый день девушки ходили в термы. Там можно было пропотеть, как в банях у Гунноры на родине. В небольших комнатках разводили огонь из торфа и поливали камни на полу водой. Конечно, термы были намного больше бань, но пара там было не меньше. Гунноре нравилось сидеть здесь, наслаждаясь теплом. Ее тело расслабилось, и девушке захотелось поговорить.

— И тут вы моетесь каждый день? — удивленно сказала она.

Одна из женщин рассмеялась.

— Ну конечно. Говорят, что северяне грубы и неотесанны, но даже франкские женщины признают, что норманны чистоплотнее франков.

— Викинги, которые поселились в Англии, — вмешалась другая, — еще чистоплотнее. Говорят, что они не только моются каждый день, но и переодеваются в чистое, чтобы понравиться англичанкам.

Гуннора постаралась запомнить это название, чтобы потом узнать, где же находится эта самая Англия. Но сейчас ей было важнее побольше узнать о герцоге и его окружении. Она начала расспрашивать об этом товарок, и их вечная болтовня перестала ее раздражать. Благодаря им она могла обрести ответы на свои вопросы.

Женщины рассказали ей, что советника герцога, седовласого старика, которого она видела в комнате в башне, зовут Арвид. А Матильда, помощница пономаря, как оказалось, приходилась ему женой. Они уже очень давно служили Ричарду, а их дочь Альруна была той самой девушкой, столь неприветливо встретившей Гуннору в замке. Альруна не была любовницей Ричарда, он относился к ней как к родственнице, и все полагали, что вскоре она выйдет замуж за кого-то из его лучших рыцарей. Некоторые считали, что этим воином станет Арфаст, но в последнее время их почему-то не видели вместе. Собственно говоря, Альруна вообще перестала показываться на людях.