ВДВ. С неба — в бой - Михаил Скрынников

И — о чудо! — рядом с нашим лагерем по тропе спускаются загорелые и запыленные альпинисты. У каждого за спиной огромный рюкзак. Среди них и девчонки, всего около двадцати человек. Увидев Несповитого, они остановились. Старшие групп подошли к нам и рассказали Несповитому о тех задачах, которые были отработаны на маршруте в течение трех суток. У альпинистов был закон: от утвержденного маршрута отклоняться запрещается. Начальник альплагеря подошел к альпинистам и задал несколько интересующих его вопросов. Получив положительные ответы, попросил их снять снаряжение и передать разведчикам. Альпинисты аккуратно сложили горное снаряжение в свободную палатку и продолжили путь в лагерь. Дело подходило к ужину. Пантюшенко пригласил Несповитого и Балинского к разведчикам отведать солдатской каши. «Старшина, возражать не будешь, если несколько ртов на ужин добавится». — «Нет, они же заработали ужин». К этому времени из нижнего лагеря разведчиков подошли Крылов и Семенов. Несповитый у них поинтересовался, как в нижнем лагере прошли занятия. «В пределах нормы, но завтра еще прихватим несколько комплектов горного снаряжения и продолжим занятие», — ответил Семенов. «Мы тоже завтра повторим занятие», — сказал им начальник.

Вот такая была степень ответственности у инструктора-альпиниста. Их школа чем-то смахивала на военную. Занятия по горной подготовке продолжались еще несколько Дней. Когда все темы были отработаны, настало время провести комплексное занятие. Утром все четыре разведроты, возглавляемые нашими учителями-альпинистами, длинной вереницей стали подниматься на гору с названием Урожайная. Должен признаться, не так уж легко было идти вверх. Подъем затянулся часов на пять. Наверху немного отдохнули, осмотрелись и удивились той красоте, которая открылась перед нами. Казалось, те далекие, красивые горы со снежными вершинами и ледниками, вот они совсем рядом, только протяни руку, хотя на самом деле до них было далеко. Мы видели, где заканчивалось ущелье и открывалась широкая долина, вся в зелени и дымке. В горах, поросших арчой, паслись козы. Внизу виднелся лагерь и речка. Насмотревшись сверху на эту красоту, мы вспомнили, что надо спускаться. И опять, петляя по тропинке, начали спускаться вниз. К слову сказать, спуск не намного легче подъема. Надо себя уметь тормозить и не цепляться за малые камни, которые летели вниз с огромной скоростью. То и дело были слышны крики: «Берегись! Камень». Все останавливались и смотрели, как летит с бешеной скоростью камень, при ударе о породу разбиваясь, как разлетаются в разные стороны осколки. Падающий камень опасен для тех, кто внизу. Однако на спуск времени ушло значительно меньше, чем на подъем. Вернулись мы в лагерь, прямо скажу, уставшими. На следующий день распрощались со своими учителями, свернули лагерь и ушли вниз по ущелью и далее до Ферганы. Вспоминается один случай, который заставил меня поволноваться, да и не только меня, а весь взвод. Разведгруппа по радио получила задачу изменить район разведки. Двигались в темное время суток. На одном из участков маршрута встретился кишлак. Обойти его в ночное время было делом трудным — за огородами шумела горная река, а с другой стороны начиналось заливное хлопковое поле. Я не стал рисковать и повел группу через кишлак. Надо же было такому случиться, чтобы нам попался на пути русский колодец. Мы притомились уже изрядно, решили попить воды и фляжки пополнить. Отошли от колодца метров двести, и тут сержант Шкарупа говорит: «Товарищ лейтенант, я около колодца оставил автомат». Меня от услышанного, словно молнией, пронзило. Разведчики тоже хором ахнули. Развернул группу, что есть духу помчались к колодцу. Какое счастье, автомат лежал там, где его неосторожный хозяин оставил. Когда мы бежали к колодцу, я, конечно, думал о худшем и представлял, как меня пытают особисты, обвиняют в халатности и как мне будет стыдно за утерю оружия перед шефом, товарищами. Пришлось пережить многое. Тем не менее этот неприятный для меня случай послужил хорошим уроком на будущее. Доверяй, но проверяй. По прибытии из гор узнали новость, от которой мы, холостяки, ужаснулись. Сгорела столовая военторга, в которой холостяки, и не только мы, который год питались. Ну и где же нам сейчас есть? Не быть же вечными ответственными по роте. Пришлось посещать кафе в доме офицеров. Свободного времени не оставалось совсем. Стали мы с Николаем подыскивать себе другое жилье. Лена обратилась к подруге по школе, та посоветовала небольшой двухкомнатный домик. Плата была умеренная, но все равно несколько выше, чем у прежних хозяев. Но нас вполне устраивало другое, рота недалеко, кафе рядом и, самое главное, до центра города близко. Тетя Шура была расстроена. Ей казалось, что нам у нее не понравилось. С большим трудом мы ее убедили, что столовая всему виной. Она потребовала от нас, чтобы мы каждый выходной навещали их. Людмила горькими слезами заливалась, пока хозяйка охала да ахала, мы с ней уединились в комнате. Я ее немножко приголубил, и она совсем успокоилась. А дядя Ваня от расстройства принес два графина вина, и, пока мы их не опустошили, из дома не отпускал. Когда мы уже с Николаем выходили из дома, Людмила меня задержала: «Скажи, только честно, ты будешь к нам приходить?» — «Буду, буду», — говорю ей. Она поверила. Мы действительно иногда заходили к ним в гости с цветами. Как-то после занятий ротный нас спрашивает: «Проверку на «отлично» сдадим?» — «Надо бы», — ответили мы. «Что это за ответ, да с таким настроем тяжело будет высокую оценку получить», — возмутился командир. «Комиссия через день прибывает в дивизию», — добавил он.

Через два дня к нам в роту вместе с шефом зашел рослый полковник. Дневальный орет: «Рота, смирно!» Все засуетились, еще бы, начальник разведки Воздушно-десантных войск, полковник Борисов. В беседе с офицерами он произвел хорошее впечатление. Требования к проверке объяснил вполне нормально, без резких выпадов и угроз. Одним словом, как он нас настроил на проверку, так мы ее и сдали — на «отлично». Довольным оказался наш шеф, и не только он. Порадовали мы своим результатом и генерала Калинина, полковника Добровольского. После проверки пошли слухи. В дивизионке опять будет продвижение по службе. Да, продвижения и новые назначения были, но только после Нового года, а он был не за горами, а до этого произошло несколько событий. Первое — женился Кожушкин. На свадьбу я пришел с Леной. Людмиле это, как мне показалось, не очень понравилось. Хотя она разговаривала со мной очень мило, даже целовала в темноте и усиленно приглашала в гости. Потом женился Факаев. У нас же с Леной стали складываться более или менее серьезные отношения. Мы чаще стали встречаться, вместе бывать на людях. Новый год с ней снова встречали вместе. Одним словом, стали настоящими друзьями. Прошло несколько дней после новогодних праздников, и меня вызывают в штаб дивизии к полковнику Добровольскому. Перед этим мне было велено зайти к шефу. Пантюшенко говорит: «Вчера я был у Добровольского, он хочет, чтобы ты принял парашютно-десантную роту в Чирчике. Пока идем к нему в кабинет, думай». Тогда я еще не знал многих армейских нюансов. Например, в армии предлагают должность, как правило, один раз. Второй могут и не предложить. Эта участь меня миновала. В кабинете начальника штаба дивизии присутствовал начальник кадровой службы дивизии подполковник Белявский. Они справились о моем здоровье, как я командую взводом, какую оценку получил взвод за проверку. Я думал, что они о моих успехах ничего не знают, и стал рассказывать. Выслушали мой рассказ фронтовики, как я тогда подумал, с большим интересом. После всего сказанного полковники предложили мне новую должность, о которой накануне сказал Пантюшенко. Я был не готов к такому повороту и честно об этом сказал. Еще рассказал, что мы с личным составом взвода решили к майским праздникам быть первыми в роте. Вот последнее их убедило настолько, что они мне по-отцовски пожелали успеха и отпустили с миром. Уже закрывая за собой дверь кабинета, я услышал голос Белявского: «Нам обязательно нужно подыскать офицера на должность командира роты». Через несколько дней по рекомендации Добровольского командиром парашютно-десантной роты в ферганский полк назначается Чередник, а меня назначают на должность заместителя командира дивизионной разведроты. Где-то через неделю Сулимову предложили поехать в Чирчик и принять роту, от которой я недавно отказался. Моя служба началась в новом качестве. Я стал ответственным за боевую подготовку роты, да и не только за подготовку, но и за технику, которая была на вооружении роты. Мой взвод принял лейтенант Качанов, который прибыл в роту из Чирчика. Ротного на месте не было, пришлось мне нового лейтенанта познакомить с личным составом взвода, а вернее, передать взвод из рук в руки, как когда-то этот взвод передал мне Чередник, затем показать, где находится парк и техника взвода. На следующее утро продолжил знакомить с учебным центром и районом, где обычно разведчики занимались тактической подготовкой. Знакомство проходило в комплексе с занятием. Лейтенант сам по себе был неплохим спортсменом. Позднее он будет включен в состав сборной команды дивизии. На первых порах для разрешения каких-то внутренних проблем ко мне по старой привычке часто обращались мои бывшие подчиненные, старался им помочь. Однажды в роту зашел Пантюшенко и спросил меня, как бы проверяя мою компетентность: «По программе боевой подготовки предусмотрено вождение БРДМ на плаву?» — «Так точно». — «А когда будем проводить занятие?» — «Когда прикажете». — «Помнишь озеро, когда едешь в сторону Риштана? В прошлом году на разведвыходе около него была база нашей роты, вы рыбу там ловили». — «Конечно, помню». — «Завтра надо будет туда проехать. Проверь берега, вход и выход из воды. О результате обследования озера мне расскажешь, а занятие надо готовить на конец месяца». Озеро само по себе красиво вписывалось в местный ландшафт. Берега были не заболочены, а в двух местах твердый песчаный грунт, и, самое главное, много рыбы. По прибытии в роту о результатах инженерной разведки доложил шефу, к устному докладу приложил схему местности. Не стали откладывать в долгий ящик подготовку столь важного занятия. На следующее утро механики-водители начали готовить технику, но не забывали про удочки и всякие рыболовные снасти. У Пантюшенко в штабе друзей, которые увлекались рыбалкой и охотой, полно. Заявок от офицеров посетить это озеро было хоть отбавляй, лишь только они узнали, что на озере готовится занятие. Когда подготовка к занятию была завершена, я с механиками-водителями заранее выехал на озеро. Рядом разбили небольшой палаточный лагерь. Жить в нем нам предстояло в течение двух или трех суток. На следующее утро подъехал начальник разведки, а через некоторое время появились и рыбаки. Кто на машинах, кто на мотоциклах. Одним словом, облепили все озеро. К занятиям все было готово. Машины стояли на исходном положении. Оцепление и команда спасателей тоже были в готовности номер один. «Подождем немного, должен подъехать зампотех дивизии, полковник Рабинович, — сказал Пантюшенко, — он тоже заядлый рыбак». Вскорости подъехал полковник. Оказывается, он привез сеть для ловли рыбы.