Нерушимый-6 - Денис Ратманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сколько-сколько карточек?
Прозвучал свисток на перерыв.
— Так сколько же? — спросил я у афрорусского Антохи, он пожал плечами.
Мы собрались в раздевалке, где мерил шагами помещение Марокко, похожий на разъяренного филина. Подождав, пока мы рассядемся и переоденемся в сухое, он сказал:
— Ну что, герои… Козлы вы, а не герои! Вот на хрена было кулаками махать, а? — Он посмотрел на Денисова, который молчать не стал:
— А ты видел, что он сделал? А потом сказал — завали хлебало, свинья!
— Ты его, естественно, назвал гориллой, — вставил шпильку Кокорин. — И послал на… на пальму.
— Заткнуться! — рявкнул Марокко. — Подеритесь еще вы!
Он перевел дыхание и продолжил уже спокойнее:
— Карточек поровну, и это плюс. На разреженном пространстве наши бегунки будут чувствовать себя лучше, чем в первом тайме. Задача осталась прежней: проигрывать нельзя. Мы и так проиграли первый матч. Поэтому играем как играли. Вернее, так играет нападение. Новая, так её, система. Три-два-три. Поняли? Ну не могу я совсем без защиты оставить ворота. Пусть там стоит наш гений пенальти, но пенальти-то нет и не предвидится.
Тренер опять расставлял фишки, тыкал пальцем в игроков и давал каждому установку. Кроме меня. Вратарь — он и есть вратарь. Задача: не пропустить, потому что пока счет вполне терпим, а с точки зрения возможностей так и вовсе хорош. Разница в один мяч отыгрывается с любым соперником. А когда отыгрыш пройдет, тогда начнется наша игра. Даже интересно, что придумают англичане против нас во втором тайме.
А ничего не придумали. Они играли в свою игру. Правда, привычные забросы и резкие переводы с фланга на фланг перестали находить адресатов — нет людей! Поле стало просторное-просторное. И тут как побежали наши, как понеслись!
Раз выбежали втроем на двоих… Два выбежали, да атака захлебнулась. А на третий раз все же обыграли. Нестандартный ход, пас пяткой Антону, удар по воротам сходу — есть! Сравняли!
2:2!
Плетутся по полю лондонцы, трибуны вяло посвистывают. Зато наши ликуют, обнимают Антона.
— Не останавливаться! — крикнул я.
Да только и канониры не спали. Их вратарь прыгал у кромки поля, покраснев от натуги и крика, раздавал мотивирующие пендели.
Лондонцы тоже даванули. Пусть из последних сил, пусть не хватало привычных позиций, но мастерство так просто не пропить.
И… Угнич сбил нападающего. Склонился над рыжим парнем, подтягивающим колено к животу, развел руками. Удалят? Нет? Марокко схватился за голову, а Моуриньо коршуном спикировал на бокового требовать пенальти.
И выпросил-таки. Главное не поспоришь. В штрафной? В штрафной. В ногу? В ногу. Валяется-катается? Еще и кричит, как раненый бизон…
Я приготовился отбивать, превратившись в натянутую струну. Или сжатую пружину. Или в змею, готовую к броску.
Установили мяч на точку. Хорхе Маркос — латинос с длинными волосами, облепившими лицо, напоминающий Габриэля Батистуту, отошел, прищурился. Черт, опять его намерения неясны. Все-таки «эмпатия» с иностранцами работает хуже. Ну что, талант, выручай! Я сосредоточился.
Даже дождь притих. И игроки стали медленные. И судья медленно указывал на ворота и свистел. Бей, мол!
Латинос медленно разбежался, приостановился слегка, но не до конца, не нарушил… И ударил точно и сильно. Да только я видел, как он бьет и куда идет мяч. И самое главное — мяч для меня летел медленно. Красиво летел, вращаясь и отблескивая мокрыми боками. Я прыгнул, вытянувшись в струнку, достал мяч кончиками пальцев, перевел через перекладину, а сам рухнул в грязюку, извалявшись в ней по самые уши.
— А-ах! — Многоголосый вздох будто бы снял время с паузы.
Стадион взорвался возмущенным свистом. Ко мне бросились наши и принялись обнимать, лупить по плечам, по спине. Денисов со скамейки показал «класс». Марокко вытянулся, как сурикат, и будто бы даже подрос.
— Матч не закончен! — крикнул я защитникам. — Пять минут до конца. Нам нужна победа!
И вот он, момент. Чисто английская подача в центр штрафной. Я выпрыгнул с диким криком:
— Я!
Мои расступились.
Мяч — четко в руках. И тут же я послал его обратно, как на тренировках. Четко в левую ногу левого крайнего, Исаматова. Что у нас в «Титане» на этой позиции отменный игрок, что в «Динамо», и особо думать не надо. Исаматов принял, пробросил вперед, а сам уже рванул за мячом.
Успеют забить гол, или — ничья? Давайте, парни, поднажмите!
— За нами Москва! — заорал я во всю глотку.
Так мы уже выигрывали, и не раз. Например, в Фергане, когда на последней минуте забили «Нефтянику» — ровно та же ситуация была: защитной линии арсенальцев надо сначала повернуться, а потом догонять. Пара секунд, но Исаматов здорово оторвался от них.
Параллельно Исаматову бежал Кокорин, рукой показывая: на ход, на ход мне!
Исаматов, на которого ринулись двое, чуть замешкался, оттягивая их на себя, и сделал пас открывшемуся Кокорину, он принял мяч и сразу же — удар по воротам со всей дури, потому что никого нет между ним и вратарем «Арсенала». И-и-и? Черт, не видно!
В один миг затихли трибуны, повисла мертвая тишина, потом из слов комментатора я узнал: правый нижний угол.
2:3! И это выигрыш.
Наши, с головы до ног перепачканные грязью, давай скакать и обниматься. Гордый Кокоша в порыве страсти сунул пальцы в грязь, нарисовал на лице полосы и взревел, сделав зверское лицо.
Только наши, как почуявшие кровь хищники, снова пошли в атаку, а лондонцы приготовились держать оборону, прозвучал финальный свисток.
Денисов дождался, когда я поравняюсь с ним, и пожал руку.
— Выложился? Завтра опять расплющит? В тот раз ты Марокко знатно выбесил.
Я пожал плечами.
— В этот раз будет что-то другое.
Интересно что? И могут ли дебафы повторяться?
Глава 23. Жизнелюбивые, но гордые шотландцы
Что было хорошо в Кардиффе — так это Энн и ее профессиональная команда. В Лондоне такой культурной программы у нас не было, и динамовцы праздновали победу в номерах: потому что подходящих заведений в спорткомплексе не нашлось, а в город Марокко не отпустил. Меня никто из команды не позвал праздновать в свою компанию, ну и ладно.
Поскольку в Лондоне все было немыслимо дорого даже для футболистов, волноваться о том, что кто-то напьется, Марокко не пришлось: фунты закончились даже у Кокорина. Потому парни разбились на два лагеря: Денисовцы и Кокоринцы, пошумели немного, а в полночь уже воцарилась тишина, одному мне не спалось: во что я превращусь завтра?
В прошлый раз было терпимо — худший переговорщик. А теперь?
Когда засыпал, перед глазами возникла рулетка, где вместо цифр на делениях — дебафы. Где остановилась стрелка, я не увидел.
Проснувшись по будильнику в семь, пару минут я собирался с мыслями. В чем я сегодня худший? Непонятно… А, нет понятно: худший в мире юморист.
Я выдохнул облегченно и пошел в душ, глянул на закрытое полотенцем зеркало. Как ни старался, преодолеть страх так и не получилось, и зайди кто в гости, наверняка подумает, что в доме покойник.
С дебафом опять повезло. Я не убьюсь в душе и не буду шарахаться от каждой тени, да и разругаться со всеми вдрызг не грозит. Главное — не забывать, что у меня сегодня прободение чувства юмора. Да и если ляпну глупость, это будет не фатально.
Сразу после завтрака нас на автобусе повезут в аэропорт, а оттуда — спецбортом в столицу Шотландии, Глазго. Чуть более часа — и мы на месте. Здравствуйте, новые люди и новые места!
Все-таки много позитивного в этой поездке: если бы не футбол, я никогда не побывал бы в Англии, а так столько интересного увидел и услышал! Еще и заработаю как минимум четыреста тысяч, и Никита меня здорово прокачал. Даже если «Титан» опустился в рейтинговой таблице, я успею к окончанию первого круга, а дальше мы быстро все наверстаем, и «лучшего» включать не надо, новых умений будет достаточно.
Одно осталось незакрытым: завербовали меня как-то половинчато, человек от Энн так и не появился. Возможно, он ждет меня в Глазго.
Завтракал я, как обычно, с Антоном, который тоже был чужим в команде. Он все не мог успокоиться, фонтанировал эмоциями, что теперь богат и его девушка не откажется выйти замуж. А она у него о-го-го! Актриса. Правда играет в эпизодах, но так ведь это только начало!
— Прям как в стишке похабном: футболисты дураки, а актрисы — б**ди! — сперва ляпнул я, а потом подумал.
Увидев, как позеленел Антон, я прикусил язык.
— Я не то хотел сказать.
— Она нормальная. Порядочная, — мрачно проговорил он и надолго замолчал.
А мне
