Я убью за место в раю - Петр Юшко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Особей двести пятьдесят не меньше, — сказал Майор, — такого я еще не видел ни разу.
— Какого ляда им нужно? — со злости задал Шериф тупейший вопрос и, не успел пожалеть о нем, как получил в ответ смешок Майора.
— Только что отправил вниз парламентера. Сейчас все у них узнает и доложит. Что с тобой, Егор?
— Чужие в поселении. Одна из них баба, черноволосая, высокая. Зашла с новенькими, пыталась прикинуться беженкой. Да сразу поняла, что ее раскусили. Когда мина бахнула, я отвел взгляд и она Эллу чем-то по голове приложила. Скорее всего, прячется либо под домиками, либо на складах. Вполне может быть и еще кто с собирателями просочился. Не знаю сколько их.
Майор выслушал молча, скашивая глаза вниз на волков. Подумал секунд двадцать и поднял рацию ко рту:
— Всем постам. Закрываем население на сутки по местам жительства. Все работы остановить. Комендантский час. Разобраться по постам. После сообщения переходим на доклады по системе «Красный». Докладывать каждый час со всех постов. При экстренном вызове — открытый канал.
Он сунул рацию в карман и, посмотрев на тревожное и напряженное лицо сына своего бывшего командира, улыбнулся тонкими губами.
— Не волнуйся, Егор. Она в ловушке. Найдем. Сейчас патрули пустим по Поселению. На горе усиление поставим.
— Несколько трупов точно будет у нас к утру, — буркнул ему Шериф, — видел я ее взгляд.
— Если серые неделю будут тут торчать, у нас голодуха начнется, — задумчиво вставил Димка, — с мясом плохо было последний месяц.
— Олег, дай ему свою рацию. «Красный» помнишь? Каждый час переходи на новый канал как учили. Переключи сейчас сразу на 16 и опиши приметы как запомнил. Действуйте по инструкции.
Он снова окинул взглядом сопки перед воротами, уходящую вниз и налево старую дорогу и волков, которые подняли свои лобастые головы и смотрели прямо на них.
— Эти ребята до усрачки чего-то перепугались, — ласково сказал Майор, — милые дурачки. Думают, что рядом с человеком им безопаснее.
Шерифу снова стало страшно смотреть на Майора, и он, плюнув в сторону стаи, полез вниз, пихнув вперед себя на лестницу громадину Брока. Внизу его ждала Наталья со своими тетрадками. Лицо ее кривилось, но старалась делать вид, что ничего не произошло. Видать, здорово я ее перепугал. А нефиг наглеть. Вон, руки трясутся теперь. А ведь и правда, через пару дней придется извиняться. Эх, бабы, да что с вами не так? Цапля эта длинноногая, жива ли? Брока что ль послать, проведать? Он встал перед азиаткой и, расставив широко ноги и заложив руки за спину, уставился на нее немигающим взглядом, пародируя Майора. Конечно, так как у этого лысого пугала у него не получится. Тот просто страшный, а я обезьянничаю. Но ничего, пусть потрясется, охламонка.
— Докладывай, — коротко и грубо бросил он красавице с раскосыми темными глазами и длиннющими ресницами. Грязные размазанные дорожки под глазами говорили о том, что девка прорыдалась.
Наталья, еще немного помяла в руках свои тетрадки и, украдкой бросив на него снизу испуганный взгляд, сообщила:
— Выходит, лоханулась я, Шериф. Как лососиха попавшая в озеро. Утром выпустила я ее со всеми в ходку. Вспомнила ее лицо, да поздно уже было. Казалось, что одна из старых теток, да были сомнения. Ушло утром вместе с ней 74 человека. Сейчас вернулись 72 — по головам пересчитала на входе. В суматохе сейчас не сразу всех проверила. Четверых так и не отметила. Разбежались после взрыва.
— Лоханулась — не то слово. Я сейчас подберу для тебя слово. Это называется саботаж! Поняла? И уже не первый день эта хрень у тебя происходит. Они через тебя и твоих бойцов сюда шастают, как к себе домой. Два трупа уже есть. По всей видимости, в городе есть еще пара холодных и сколько-то наших за стеной. Понимаешь, что они на твоей совести? Расслабились. Думаешь, дружишь с Майором — сделает поблажку? Да, клять, он же тебя и расстреляет! Собственноручно, не моргнув глазом. Долг не выполняешь! Никакой дружбы на работе не может быть. Если не чувствуешь свою ответственность и не тянешь работу иди в швейные мастерские!
Брок замахал руками и начал понемногу вклиниваться между ним и совсем съежившейся девушкой. Наталья ревела.
Отмахнувшись от помощника, Шериф продолжил:
— Эта стерва тебе глаза отводит каждый раз. Опытная, обученная. Психику твою просекла… Да что с тобой, Брок, клять тебя!? Ну чего ты лезешь?
— Chef, ne criez pas sur la fille. Vous devez rester calme. Vous ne pouvez pas faire ça. Ce n'est pas bon! — Двухметровая туша нависала над Шерифом, как только что он сам нависал над Натальей и, таращась в землю выпученными белками глазищ, теснил его в сторону, — Allons la voir, Ella. Elle a un trou dans la tête comme un homme sur un crochet. Il y a tellement de sang.8
— Чё? — Опешил Шериф, — ты совсем обалдел, морда черная? Чего творишь?
Он оттолкнул от себя гиганта, но с таким же успехом мог толкнуть собственный вагончик. Брок продолжал наваливаться и ухватился руками за его плечи. Шериф извернулся и выскочил из тулупа, ободрав лицо о ремень дробовика. Ткань затрещала.
— Beaucoup de sang! — Закричал Брок, его голова запрокинулась лицом вверх. Шериф увидел, что изо рта у него струйкой потекла пена пополам со слюнями, глаза стали стеклянными, — Beaucoup de sang! Beaucoup de sang!9
— Да за что же мне такое, клять меня туда и сюда! Мочу бобра мне в сапоги! Драть меня во все… Наташка, помоги! Припадок у него! Да брюхатая ты ж выдра, до чего же вы меня все доведете! Держи ему ноги! Навались на ноги! Да, держи же…
Вдвоем они смогли завалить на землю потерявшего разум гиганта и Шериф начал впихивать ему между зубов деревянную рукоятку своего ножа…
Вот денек. По Поселению шляется маньячка-убийца непонятного происхождения. Неизвестно еще, сколько с ней просочилось сообщничков. Вокруг стены стая волков в двести голов. То ли жрать хотят, то ли обоклались от страха от того, что на севере. Два трупа не закопанных и еще парочка не найденных. А я сижу как последний идиот в палате раненых слабоумных помощничков, у которых и в лучшие-то деньки башка со смещенным центром тяжести, и нипесца не делаю! Да гнать меня с поста шерифа пинками под зад! Лосиный рог мне в глотку и выбросить за стену. Отец, наверное, перевернулся
