Узкие врата - Антон Дубинин

— Как же он прокололся-то? Ведь все так гладко шло, даже удивительно…

Алан еще договаривал фразу, когда по коридору застучали каблучки библиотекарши — как и вчера, и позавчера, она лично шла выгонять засидевшихся читателей прочь. Предупреждению из динамика они и на этот раз почему-то не вняли…

О «проколе» кардинала Ксаверия, конечно же, им тоже предстояло узнать.

Романские газеты о ходе выборов Папы в силу незнания языка были для двух исследователей закрыты. Но оставались республиканские — «Колокол» и «Крест», специализировавшиеся на перепечатке романских изданий. Да еще отличный журнал «Благая воля», изобиловавший статьями самого Примаса. Фила слегка тошнило от этих творений с бесчисленными крестами на обложках, со сладкими улыбающимися образками в дурном газетном исполнении, от фотографий благообразных дяденек в сутанах, с младенцами на руках, от всего, всего… Сразу вспоминался ему маслянистый взгляд охранника в доме под равносторонним крестом, «один Бог, одна вера»… Все-таки церковь, кажется, зря есть на свете. Ну да что ж поделаешь, ради спасения друга Фил полез бы и в канализацию.

После кончины предыдущего Папы, Клименция ХI, — а скончался он всего чуть более полугода назад — в газетах все больше исподволь сквозила мысль, что новый глава церкви будет романцем. Еще бы, ведь Папа — это епископ Рима, и многие считают, что в первую очередь… Как бы то ни было, за несколько дней до конклава в печати все больше встречались имена кардиналов Фелици и Белли. В первый день конклава так и получилось, что борьба велась меж этими двумя романцами.

Итак, первый день: поиски большинства. Двадцать кардиналов-куриалов возглавляемы Фелици. Вторая группа — в большинстве своем не романцы — голосовала за Галлардо. На втором голосовании судьба их решилась неожиданным образом — голоса Фелици неожиданно были отданы Марцинелли, молодому кардиналу романского происхождения. Однако это еще не составляло искомых двух третей. А на третьем круге голосования неожиданно появился новый поворот — блок новаторов, стоявших сначала за кардинала Галлардо, начал искать новый выход, и в прессе засверкали новые имена — Линдсей, Мейер, Ксаверий. На следующих этапах голоса разделялись, а потом постепенно сконцентрировались на имени Ксаверия, который и стал основным противником Марцинелли. А дальше что-то случилось… Что-то, чего Фил с Аланом не очень поняли.

В газетке «Голос Рима», выпускаемой в столице Церкви специально для проживающих там граждан Республики, какой-то проныра журналист пытался восстановить весь ход конклава. Ну да, основным стратегом был Пьетро Марцинелли, но поначалу он держался в тени, только выдвинул своего человека, Фелици. Но эта кандидатура не прошла, поэтому на следующем круге голосования он наконец выдвинул себя. «Кардинал сильной руки», как называли будущего Папу, отлично понимал, что его политика не всех устраивает, и потому сделал ставку на консервативного старика Белли, чей возраст последний год давал ему возможность участвовать в выборах. Марцинелли каким-то образом поставил всех в известность, что Белли собрал большинство голосов — и многим кардиналам тут же показалось, что «кардинал сильной руки» — единственное спасение церкви от старичка. А дальше… Куда же делся Ксаверий? Последней ночью конклава кандидатов оставалось только двое, оба — молодые, перспективные, оба — яркие личности, оба с прозвищами — «кардинал сильной руки» и «кардинал мирян»… А послеобеденное голосование определило все-таки сеньора Пьетро. Может, потому, что он все-таки романец, хоть наполовину. А на вторую, интересно, кто? Не окситанец? Раз уж он такой харизматичный…

«Колокол» сообщал, что, по слухам (читай: есть такая сплетня) кардинал Марцинелли после конклава, избравшего его, отказался от предложенной ему чести. Отказался, ссылаясь на то, что он еще слишком молод (всего сорок три года) для подобной ответственности… Но кардиналы, и первый среди них — Примас Эсмеральд, упросили-таки его, и он изменил свое решение.

Фил хмыкнул, тыкая слегка обгрызенным в размышлениях ногтем в подпись под статейкой: Альфонс Доминик, секретарь его высокопреосвященства Примаса Республики.

— Хорошо, Эрих, что мы все-таки до этого Эсмеральда не доехали… А то сидели бы не в Магнаборгском филиале ихней тюряги, а прямо-таки в главном здании.

— Почему? — вскинул Ал изумленные светлые глаза, и Фил только рукой махнул.

— Так. Нипочему. Переводи давай вот эту, англскую…

Англскую газетенку из Рима, «Бэлфри».

— Ладно… Ну… «Решение кардинальской коллегии следует признать единственно резонным, и без того было преодолено множество психологических барьеров при избрании человека столь прогрессивно настроенного и молодого по возрасту, чтобы избрание не-романца стало… стало…» Не знаю этого слова. Что-то типа «стало возможным». Или «целесообразным».

— Ладно. Продолжай.

— «В обращении к кардиналам Папа, принявший по избрании имя Пьетро II, заявил: „Слово „коллегиальность“ должно быть ключевым в работе Курии. Все мы глубоко благодарны нашему предшественнику Евгению IV, создавшему такую инстанцию, как епископский Синод, секретарем которого я до недавних пор являлся. Но следует отметить, что Синод последнее время не исполнял возложенных на него обязанностей, то есть — представлять Папе для утверждения положения, которые после должна исполнять Курия. Курия же не может быть не только законодательным, но и исполнительным органом, и вопрос реализации положений пока остается открытым…“ Мы можем предположить, что Папа имеет в виду в скором времени учреждение новой инстанции с перенесением на нее многих Синоидальных полномочий и…»

— Стоп! Вот оно, — Фил энергично хлопнул по желтоватому листу ладонью. — Видал?

— Что? — Алан снова хлопнул глазами, отрываясь от чтения.

— Как — что? Вот оно, первое заявление инквизиции. Треклятой инквизиции, которую дорогой Папа Пьетро, оказывается, замыслил еще в бытность кардиналом…

— А-а.

Фил возвел глаза к небесам, но высказывать свое мнение об интеллекте товарища не стал. Чего уж там, не всем же умными быть.

«10 октября Святой Отец встречается с Генеральным Секретарем ООН, менхерром Отоном фан Зульцбах. Менхерр Отон со всей ответственностью заявил, что поддержка Организации Объединенных Наций гарантирована папскому престолу и его новой политике. „Мы надеемся, что авторитет Церкви будет направлять нашу работу по защите прав человека и охране миропорядка во всем мире,“ заявил глава ООН. „Кто, как не глава христианского мира, может обладать правом суждения, служить своеобразным индикатором нравственности? Мы надеемся, что сращение целей и совместная работа двух всемирных организаций приведут к созданию и упрочению истинно эклесиоцентрического правового государства, экумены под эгидой единого демократичного правления.“»