Заклятый враг - Фред Саберхаген

Петровиш посмотрел на него более пристально, передернул плечами и более мягко сказал:

– Я не пытаюсь вас отчитывать. Вы, наверняка, даже не знали, что происходит. Я просто излагаю факты. Спасибо, что “Надежда” находилась выше дегидринового облака, на двадцать градусов по системе АИ над боем. Если бы она была замечена, то враг захватил бы ее.

– Но... – Малори хотел что-то сказать еще, но капитан отошел от него. Появились другие летчики. Защелкали камеры входа. У командира есть более важные задачи, чем спорить с Малори. Тот стоял еще несколько мгновений, полностью оглушенный. Непроизвольно он бросил взгляд на экран, показывающий гараж, его номер четыре. Вокруг небольшого цилиндра без окон, лежащего в своей металлической колыбели, уже копошились рабочие-техники. Лазерная пушка истребителя, после того, как она попала в кислородную среду, начала дымиться. Пушка. Нож, который он держал двумя руками.

Ни один человек не мог сравниться с машиной в деле управления кораблем. Нервная система, склонность разума к не очень быстрому просчету вариантов делали человека только контролером действий своего корабля во время боя с берсеркерами. Хотя подсознание не было таким уж ограниченным. Некоторые процессы не могли быть соотнесены с непосредственными реакциями головного мозга, теоретики предполагали, что отдельные реакции не имеют временных параметров. Хотя терапевты нередко возражали. Что касается условий космического боя – гипотеза теоретиков работала лучше.

Во время схватки компьютеры берсеркеров были подсоединены к сложным приборам просчета вероятностей, которые должны были учитывать труднопредсказуемые возможности победы над противником, стремящимся тоже к успеху, но более примитивным методом – с учетом простого накопления мелких удач. Люди использовали компьютеры для управления кораблем, но более полагались на свой собственный ум, который часто был не столь поспешен. Порой человеческий разум был быстрее молнии, иногда неподвижен, как твердый лед.

Некоторые люди (и среди них, как выяснилось, был Малори) просто не годились для противостояния берсеркерам. Их подсознание оставалось равнодушно к делу жизни и смерти. Даже у тех, кто бы мог принимать участие в боях, подсознание было подвержено стрессам. Человеческий разум нередко устанавливал связь с компьютером, которую порой было трудно объяснить. Порой эта связь подавляла человека.

Некоторые пилоты после первого боя впадали в истерику Их здравый ум мог быть восстановлен, но подобный человек уже не был в состоянии стать участником компьютерных битв.

Методика была новой, и недостатки совместной работы человека и машины только последнее время стали проявляться на борту “Юдифи”. Опытные летчики-истребители тоже не всегда выдерживали, их приходилось заменять. Именно поэтому Иан Малори, историк, и некоторые другие были посланы в бой. Использование даже неопытных людей все-таки позволило выиграть время.

Из комнаты управления Малори направился в свою каюту Он уже давно ничего не ел, но голода не ощущал. Малори переоделся и сел на единственный стул, тупо глянул на книги, пленки, скрипку. Он ждал, что его вызовет Петровиш. Потому что Петровишу больше некого вызвать.

Он даже улыбнулся, когда включился сигнал связи и пришло сообщение всем офицерам собраться. Малори очнулся от забытья, взял с собой небольшой коричневый кожаный кейс, который он выбрал из нескольких сотен аналогичных кейсов, хранящихся в комнате, прилегающей к его каюте. Кейс был помечен надписью: “Сумасшедшая лошадь”.

Петровиш поднял голову, когда Малори вошел в небольшую комнату для совещаний, где офицеры корабля уже собрались за круглым столом. Командир глянул на кейс Малори и кивнул:

– Кажется, у нас нет выбора, историк. Людей не хватает. Мы решили использовать твои псевдоперсоналии. К счастью, в наших боевых кораблях есть необходимые адаптаторы.

– Я думаю, шансы на успех велики, – сказал Малори ровным голосом и занял свободный стул. Кейс он положил на середину стола. – Конечно, речь не идет о реальных системах подсознания. Но мы с вами уже пришли к выводу о том, что может быть обеспечена более сложная вероятностная подсистема. Каждый обладает уникальной, пусть искусственной, индивидуальностью.

Один из офицеров подался вперед:

– Большинство не присутствовали на ваших предшествующих дискуссиях. Не можете ли вы ввести нас в курс дела?

– Конечно, – Малори прочистил горло. – Эти персоналий, как мы их называем, используются для компьютерной стимуляции некоторых проблем. У меня их несколько сотен. Я везу их с Йату. Многие – модели военных, – он положил руку на кейс. – Это – реконструкция персоналий одного из наиболее опытных предводителей конных войск в древнем Египте. Он – один из тех, кого мы выбрали для участия в первой схватке Я принес этот кейс для демонстрации структуры и проекта. Каждая личность содержит около четырех миллионов прокладок плоскостной материи.

Еще один офицер поднял руку:

– Как вы можете в точности воссоздать персоналий кого-либо, кто умер задолго до того, как появилось первое записывающее устройство?

– За точность мы действительно не ручаемся. Мы пользуемся историческими записями и тем, что мы дедуктируем из компьютерной базы данных о эпохе. Они – только модели. Но они могут принять участие в битве, как это бывает во время исторических демонстраций. Агрессивность, твердость намерения – их основные качества...

Совершенно неожиданный звук взрыва заставил всех вскочить на ноги почти одновременно. Через мгновение раздался еще более мощный звук, заставивший содрогнуться весь корабль. Малори был уже у двери, бросившись к своей станции, когда третий взрыв, казалось, поднял в воздух мебель... Он был подобен звуку, который будет сопровождать конец Галактики.

Одна мысль была четкой – приближающаяся смерть несправедлива... Через несколько секунд он даже не думал ни о чем.

Возвращение в этот мир не было приятным. Он понимал, что “Юдифь” повреждена, но поскольку в отсеках остался воздух, значит, открытых пробоин нет. Гравитация не исчезла. А жаль. Невесомость могла бы быть даже приятна – тело Малори превратилось в сплошную ноющую боль, центр которой – его мозг. Даже представить себе, что кто-то касается его головы, было невозможно.

В конце концов необходимость узнать, что же произошло, заставило его поднять голову. Надо лбом была шишка, на щеках запеклась кровь от множества царапин. Наверное, он был без сознания довольно долго.

Комната заседаний завешена обломками. Скрюченные тела замерли в последнем своем движении... Неужели он – единственный, кто уцелел? Стол был разнесен на щепки, переборка пробита. А что это за огромный незнакомый прибор в другом конце комнаты? Высокий, как шкаф, но более сложный. Какие странные ножки! Кажется, они движутся...