Договор по совести - Владислав Сериков

А жизнь между тем продолжалась. За мельницу мне была присуждена премия Совета Министров СССР, а за досрочный ввод комбината хлебопродуктов наградили третьим орденом — Трудового Красного Знамени.

Рад я был и за Виктора Гуцало. Его труд отметили вторым орденом — орденом Славы III степени. Заслуженную награду — и тоже вторую — орден Трудового Красного Знамени получила член бригады, прекрасная работница и замечательный человек Шура Андреева.

Были награждены и инженеры — начальник участка IV М. Кузнецов и прораб Ю. А. Кочарыгин.

Наступил 1979 год. Срочный вызов к министру Н. В. Голдину нарушил привычный ход событий.

Николай Васильевич, с которым мы и прежде не раз встречались на разных стройках, да и к себе в кабинет на беседу он приглашал меня не однажды, пожав мне руку и кивнув на стул рядом, без лишних слов перешел к делу:

— Мы тут на коллегии посоветовались и решили: хватит тебе делать дополнительные рейсы Мурманск. — Москва. Переведем тебя сюда на. постоянное жительство. С семьей, конечно. Об этом мы позаботимся. Наверное, пришла пора прощаться с Севером, Владислав Пахомович. Подумай. Завтра жду ответа.

Весь разговор не больше пяти минут. А в жизни — крутой поворот. Так мне казалось в тот день, прошедший в сплошных телефонных звонках: в Мурманск — жене, в Волгоград — сыну. Решение для семьи, конечно, не простое. Почти вся жизнь прошла на Севере.

Николая Васильевича я уважал искренне и как крупного государственного деятеля, и как прекрасного человека. А его личная позиция и поддержка, так же как и позиция Отдела строительства ЦК КПСС, много значили, в наших успехах. Не раз их своевременное вмешательство спасало наш «промышленный» подряд.

Утром я сказал министру: «Согласен!»

В тот момент вдруг вспомнились мне далекие пятидесятые годы: бедность, голод, мне с семьей некуда пристроиться, а я с удалой самоуверенностью говорю теще: «Ничего, мамаша, мы еще в Москве будем жить!»

Бывает же такое. Как в воду глядел.

Сам переезд произошел столь быстро, что не оставил каких-либо впечатлений. Прибыли мы поездом с женой в Москву, и повезли нас сразу же на новую квартиру. Оставили ключи — живите на здоровье.

Квартира великолепная! Новый район Строгино — рядом лес, река.

Конечно, расставаться с миром, к которому привык, было трудно. Север — это память о матери. О горячей молодости. Наконец, Север — это бригада, моя опора, с которой я прошел такой трудный и памятный путь.

Началась моя новая, московская жизнь. Но заботы остались те же — бригадный подряд.

В конце 1980 года по решению коллегии министерства я срочно вылетел на Казахстанскую Магнитку — в Темиртау, город металлургов. Там строился крупнейший в стране цех, а вернее, завод по выпуску тончайшей жести для производства консервных банок мощностью 445 тысяч тонн в год. В этой продукции очень нуждается наша пищевая промышленность.

Великолепная панорама открылась мне: сверкающая на солнце алюминием и свежей краской огромная, площадью 26 гектаров, полностью законченная монтажом коробка цеха.

В цехе — совсем другая картина. Кругом горели костры, работали, выбрасывая тучи выхлопных газов, экскаваторы, бульдозеры, компрессоры. И все это — в закрытом, хотя и огромном, помещении. Никто точно не помнил, когда и кем (цех строился уже восьмой год) было принято такое волевое решение: закрыть здание. И закрыли.

И вот в этом чаду и дыму, почти в полумраке, работало множество бригад — от 8 до 15 человек. Все они выполняли свои задания.

Вот бригада Петрова. Она числилась на подряде: у нее есть и договор на какую-то работу — на месяц или чуть более. Через месяц ее кинут в другое место на прорыв. Где-то метров через 30–40 друг от друга — еще бригады. И у них тоже есть договоры на отдельные виды работ: фундаменты, часть полов или кабельные каналы… И снова бесхозная территория.

Что интересно: при таком размахе строительства бригады все время мешали друг другу, то и дело выясняли отношения.

Анализ положения дал неутешительные выводы: пуск состояться не может.

Но должен!

Прежде всего надо было покончить с беспорядочным распылением сил, с «рейдами» по денежным работам. Для этого весь цех нужно было разбить на узлы и передать их укрупненным бригадам — настоящим хозяевам, которые могли бы довести их до сдачи Государственной комиссии.

Через несколько дней после напряженной совместной работы со специалистами треста, которую возглавлял главный инженер Л. П. Суханов, весь цех был, как пирог, разрезан на узлы. Общий план громадного сооружения состоял теперь из множества квадратов и прямоугольников, заштрихованных разноцветными карандашами. Каждый квадрат обозначал узел — отдельный агрегат, установку, сооружение или объект, которые могут быть подготовлены к сдаче рабочей и Государственной комиссии.

Дальше задача стояла посложнее: надо было за каждым узлом закрепить по одной укрупненной генподрядной бригаде.

Собрали бригадиров. Главный инженер обрисовал обстановку на объекте. Я выступил с предложением: «Надо объединяться по две-три бригады, иначе цех не сдать». Вижу: колеблются люди. Нет у них той уверенности, какая была у А. Грекова или В. Глушенко. А без уверенности на успех надеяться трудно.

Тогда я позвонил министру и попросил разрешения отправить две группы бригадиров с инженерами во главе в командировки: одну группу — к Грекову в Череповец, другую — к Глушенко в Старый Оскол. Министр сразу дал согласие, и группы по четыре человека в каждой стали готовиться к отъезду. До их возвращения мы решили воздержаться от каких-либо действий, и я улетел домой. Я был совершенно спокоен за эффективность этих командировок. Греков и Глушенко работали уверенно и надежно.

Когда делегации возвратились в Темиртау, вылетел туда и я.

Тут же вечером собрались обе делегации. Бригадиры были удовлетворены поездкой и единогласно пришли к мнению: крупные бригады работают надежно.

Теперь уже агитировать не приходилось. Все дружно сели за расчеты. Для начала было принято решение выделить на стройке самые важные, самые «горячие» узлы. И на них подрядным способом тщательнейшим образом выполнить все до мелочей. Эти узлы должны были дать разгон всей работе.

Самые опытные бригадиры возглавили крупные бригады, созданные на базе трех-четырех небольших коллективов. Они-то и взяли на себя самое тяжкое, но благородное бремя — быть первыми.

После распределения самых важных узлов и подписания подрядных договоров мы отбыли домой.

Когда я вернулся в Москву, стал искать ответ на многочисленные вопросы, которые поставили жесткие сроки строительства цеха. Прежде всего, как объединить единой целью многотысячный коллектив участников стройки — строителей и монтажников.