Германия в ХХ веке - Александр Ватлин

6 сентября 1946 г. в ходе своего визита в Европу секретарь госдепартамента США Джеймс Бирнс, выступая перед офицерами военной администрации и немецкими политиками, высказался за скорейшее воссоздание независимого германского государства. Хотя речь шла об образовании временного правительства из представителей всех четырех зон оккупации, наблюдатели справедливо отмечали, что за этим демаршем стояла новая линия США в германском вопросе, рассчитывавшая поставить СССР перед свершившимся фактом. Объединение оккупационных зон Великобритании и США, где проживало 39 миллионов немцев и был сосредоточен основной промышленный потенциал Германии (62 % индустриального производства, 82 % добычи угля, 90 % выплавки стали), вполне соответствовало этой линии. Популярная среди западных политиков теория экономического магнетизма утверждала, что подъем Бизонии неизбежно вовлечет в орбиту ее притяжения советскую и французскую зону оккупации.

События первой половины 1947 г. оставляли открытой возможность положительного решения германского вопроса, то удаляя, то приближая ее. Конференция министров иностранных дел государств антигитлеровской коалиции, проходившая с 10 по 24 марта в Москве, почти вплотную приблизилась к разрешению этой задачи. Беседа нового госсекретаря США Джорджа Маршалла и Сталина открывала шанс достижения договоренности, но ее основные положения не были поддержаны остальными участниками конференции. Помимо глобального конфликта двух общественных систем путь компромисса блокировали и национальные интересы: так, Великобритания сопротивлялась введению международного контроля над рурским угольным бассейном, французская сторона выступала за присоединение Саара. Стремлением остановить сползание к расколу страны была продиктована мюнхенская встреча премьер-министров всех германских земель, состоявшаяся в июне 1947 г. по инициативе руководителя баварского правительства Ганса Эхарда. Ее ход копировал «большие» переговоры Востока и Запада. Прибывшие на встречу представители восточногерманских земель потребовали поставить первым вопросом образование общегерманского правительства, а после отказа их западных коллег обсуждать столь радикальные предложения покинули Мюнхен.

План Маршалла, предусматривавший стратегическую помощь США Западной Европе, включая западные зоны оккупации Германии, поставил точки над «i» в германском вопросе. От Лондонской конференции министров иностранных дел (25 ноября – 15 декабря 1947 г.) уже никто не ждал чудес. СССР требовал от своих союзников по антигитлеровской коалиции подтверждения их приверженности единству Германии, но для Запада этот вопрос уже потерял свою актуальность. Сохранять даже видимость совместной оккупационной политики в этих условиях не было смысла. 20 марта 1948 г. маршал Соколовский объявил о прекращении работы Союзнического контрольного совета.

Немцы, проживавшие в Бизонии, далеко не сразу почувствовали не себе плоды нового курса Запада в германском вопросе. Их будничная жизнь продолжала определяться борьбой за существование. Кризис 1946/1947 гг. стал самым жестоким за все послевоенные годы. Нехватка угля, поставлявшегося в счет репараций, и продовольствия (его конфискованные запасы кончились, поставки из Восточной Германии прекратились, а крестьяне уклонялись от продажи плодов своего труда по заниженным ценам) в условиях необычно суровой зимы привели к массовому голоду, которого население Германии не знало и в годы войны. Немалую долю ответственности за такое развитие событий несло сохранение западными оккупационными властями основ принудительной экономики, появившейся в годы войны. Ее отличала замена рыночных механизмов административным контролем за сферой производства и потребления. «Экономический дирижизм на три года пережил нацистское государство» (А. Мюллер-Армак).

Система, сносно функционировавшая на исходе «третьего рейха», отказывалась работать в условиях оккупационного режима. Только в хозяйственных ведомствах Бизонии работало несколько тысяч чиновников, учитывавших и распределявших абсолютно все вплоть до бритвенных лезвий и детских колясок. Коррупция административного аппарата стала притчей во языцех, сокрытие товаров от учета – любимым занятием фабрикантов и торговцев. Неизбежное в условиях тотального дефицита сохранение карточной системы не спасало положения. Особенно туго приходилось рабочим и служащим, жившим на замороженную с 1936 г. зарплату, выдававшуюся к тому же в обесцененных рейхсмарках. Чтобы прокормить семью, приходилось отправляться на «черный рынок», цена килограмма масла на котором превышала среднемесячную зарплату. Здесь, в теневой сфере экономики (зачастую не без участия сотрудников оккупационной администрации) в те годы создавались целые состояния. Чтобы удержаться на плаву, предприятия занимались бартерной торговлей, выдавали зарплату своему персоналу произведенной продукцией.

В условиях, когда самой твердой валютой являлись американские сигареты и шоколад, в послевоенном обществе начала складываться новая иерархия. Наверху оказались те, кто имел доступ к закрытым магазинам и складам военных администраций, затем шли предприниматели и ремесленники, производившие из доступного сырья предметы первой необходимости от буржуек до зажигалок, наконец, крестьяне, вернувшиеся к натуральному хозяйству и без труда выменивавшие у горожан, осаждавших деревни, любые предметы роскоши. У подножия социальной пирамиды оставались инвалиды войны, жившие на мизерное пособие, потерявшие нажитое переселенцы, индустриальные рабочие и служащие, не имевшие доступа к контролю за товарными потоками. Излишне говорить о том, какое влияние принудительная экономика первых послевоенных лет оказывала на состояние умов большинства населения. Немцев «мариновали» до тех пор, пока у них не выветрились социалистические настроения. Попытки обобществления тяжелой промышленности, прежде всего в Руре, были свернуты англичанами со ссылками на недопустимость экспериментов в условиях жестокого дефицита угля и стали. Американская военная администрация действовала более жесткими методами, отменив аналогичный закон, принятый в Гессене, хотя вопрос о социализации стоял отдельным пунктом конституционного референдума, проведенного в этой земле 1 декабря 1946 г.

Политика торможения социально-экономических перемен, которую на свой страх и риск проводил глава военной администрации США в Германии генерал Люциус Клей, в конечном счете получила одобрение из Вашингтона. Новая директива президента Трумэна, принятая 17 июля 1947 г. предписывала американским оккупационным властям «показать немцам преимущества экономики свободной конкуренции». Подкреплявший ее план Маршалла обеспечил инвестирование в Западную Германию с 1948 г. по 1957 г. полутора миллиарда долларов. В условиях «холодной войны» стремление США поскорее поставить на ноги своего потенциального союзника не вызывало сомнений. Свою роль сыграл и страх перед повторением межвоенного сценария в самой Германии, когда проблема репараций стала питательной средой для реваншистских сил с партией Гитлера во главе.

Новые акценты вполне соответствовали интересам западногерманских политиков. Одним из центральных требований Людвига Эрхарда, занявшего в апреле 1948 г. пост главы экономического ведомства Бизонии, стало скорейшее оздоровление финансовой сферы. Инфляционное финансирование войны привело к обесцениванию рейхсмарок, которые продолжали ходить во всех зонах оккупации. Блокирование банковских счетов нацистских организаций и бонз не могло решить проблему избыточной денежной массы. Первоначальные проекты денежной реформы содержали в себе решение вопроса о справедливом перераспределении социальных тягот между теми, кто безболезненно пережил годы нацизма и теми, кто потерял абсолютно все. Так, в документе, предложенном США осенью 1946 г., предусматривалось наложение 90 % ипотеки на собственность, приобретенную в 1933-1945 гг. Позже к разработке подобных планов подключились политики Бизонии, причем их позиция определялась отнюдь не национальными интересами. На встрече с военными властями весной 1948 г. Эрхард заявил: «вероятно, для всех четырех зон можно было бы разработать единую денежную реформу, но нельзя создать единое экономическое руководство. Коллективистская экономика победит демократическое рыночное хозяйство».

Уже в октябре 1947 во Франкфурт-на-Майне из Нью-Йорка прибыли первые ящики со свеженапечатанными банкнотами. 1 марта 1948 г. был образован Банк германских земель, в ведение которого планировалось передать эмиссию новых денег. Генерал Клей не скрывал, что «денежная реформа будет в высшей степени непопулярной… и мы преисполнены решимости взвалить ее на собственные плечи». За дипломатическими формулировками скрывалось нежелание допускать немецких политиков к принятию стратегических решений. В рамках сложившегося разделения труда последним предстояло. Западные военные власти находились в полной боевой готовности, ожидая лишь принципиальных политических решений. И они не заставили себя ждать – 7 июня 1948 г. завершилась Лондонская конференция США, Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, открывшая дорогу формированию западногерманского государства.