Провидица - Юлия Григорьева

Все эти мысли проносились в голове Галена Корвеля, отражавшего первые пробные выпады противников. Он даже успел бросить взгляд на венценосца и заметить на его губах ехидную усмешку. "Вы не тронете моего отца", — неожиданно вернулся голос Кати.

— Нечистый, — выругался Корвель.

Он обещал, но обещал, имея в виду совсем не иное. Если бы ласс Альвран просто жаловался, то сайер пропустил бы мимо ушей все обвинения и отгородился от Альврана стеной своих воинов. Но сейчас на него нападали все, почти все мужчины рода Альвран и их люди. "Если я убью кого-то из них, Катиль мне этого не простит", — мрачно подумал Корвель и сделал ложный выпад, перетекая в другую позицию. Быстрый удар, и первый ратник выведен из строя. Меч выпал из рук воина, и он схватился за правую руку.

— Пять, — произнес сайер и обезоружил второго. — Четыре.

Пока на него нападали парами, это давало более опытному в ратном деле лассу Корвелю преимущество. Двое противников разом для него были мелочью. Поняли это и лассы Альвран и оставшийся невредимым ратник. Они напали все разом. Корвель едва успел увернуться, отразить удар старшего ласса и принять ратника на острие меча, тяжело раня его. Теперь перед сайером остались те, кому он не мог причинить сильных увечий, если хотел сохранить добрые отношения с Катиль.

— Что ты сделал с Катиль, сайер, — выдохнул один из младших лассов, пытаясь достать, казавшегося массивным и неповоротливым, противника.

— Не притронулся и пальцем, — ответил Гален, легко отражая удар и тут же зашипел, резко оборачиваясь ко второму сыну ласса Альврана.

Клинок меча полоснул его по незащищенной руке, разрезав ткань рубахи, от накидки, отороченной мехом, Корвель уже избавился. Он не готовился к поединку, тем более с несколькими противниками. Алое пятно расползлось по ткани, но это лишь разозлило и раззадорило сайера. Забывшись, он атаковал. Острие меча влетело в бок, попав между защитными пластинами, скрытых туникой, пробило толстую кожу доспеха и вошло в тело, раня юношу. Крик ласса Альвран отрезвил Корвеля, и он поспешил отойти от брата Катиль, оседавшего на руки отца.

— Откажитесь от поединка, — тяжело дыша, произнес сайер. — Откажитесь, и я позволю вам видеться с Катиль. Я поклялся, что не причиню вам вреда, не заставляйте меня нарушать клятвы.

— Сайер, ты забрал мою дочь, ранил моего сына и просишь, чтобы я отказался от поединка? — глаза ласса Альвран гневно сверкнули. — Я просил у короля суда Святых, и он не отказал мне.

Снова бросив взгляд на королевскую ложу, Корвель поморщился, видя на лице венценосца жадный интерес. Чего он ждал? Смерти Альвранов? Король знал, кто обучал ратному дела Корвеля, знал, на что тот способен.

— Я не хочу вас убивать, — воскликнул сайер, отбиваясь от наступающего ласса Альвран. — Хотя бы убери сына!

Но отец Катиль продолжал атаковать, он жал Корвеля к трибунам, пользуясь тем, что Гален упорно защищается, не возобновляя попытки напасть самому. Сайер был в бешенстве, не зная сколько еще сможет удержаться от того, чтобы не ответить на выпады Альвран.

— Твой сын истекает кровью, — прохрипел Корвель, откидывая от себя старшего ласса и встречая молодого.

— Мне нужна моя дочь, и я заберу ее! — упрямо воскликнул ласс Альвран. — Верни мою дочь, сайер.

Гален устал отбиваться, он увернулся от летящего в него меча и нанес ранение в ногу, не позволившее отцу Катиль продолжить поединок. Остался средний сын. Он перехватил рукоять двумя руками и ринулся на Корвеля.

— Глупый щенок, тебе не совладать со мной, — попытался достучаться до него Гален. — Признай суд Святых свершившимся, и я даже не раню тебя.

— Нет! — заносчиво воскликнул тот, и Корвель усмехнулся.

— Катиль разумней вас троих, — насмешливо сказал он, вынуждая младшего ласса отступать.

— Верни мою сестру, сайер, — потребовал юноша, и оказался лежащим на земле.

Корвель придавил его ногой, не давая встать, и занес меч над молодым лассом Альвран. Юноша взглянул на острие, зажмурился, но упорно хранил молчание, не желая признавать решение Святых.

— Ты подлый вор, сайер, — выдохнул он, вновь открыв глаза и взглянув с презрением на Корвеля. — Катиль должна вернуться домой!

Гален обернулся, глядя на старшего ласса Альвран.

— Признай суд Святых свершившимся, — потребовал ласс Корвель. — Неужели ты готов потерять сына?

Ласс Альвран вскинул глаза на сайера, в них плескалась ненависть, и мужчина, вытянув руку с мечом, закричал:

— Я прошу королевского суда! Если Святые помогают вору, я прошу справедливости у короля!

— Дурак, — сплюнул Корвель и посмотрел на королевскую ложу.

На губах венценосца играла веселая улыбка. Он потер руки и крикнул:

— Гален, ты был превосходен! Ласс Альвран, — веселье исчезло с лица короля, — я услышал вашу просьбу. Ласс Гален Корвель, сайер Удела Корвель, вы будете заключены в темницу до королевского суда. Взять!

Гален Корвель даже не понял сразу, что сейчас приказал король. Он с изумлением смотрел на венценосца, более не напоминавшего весельчака. Лишь когда его окружила королевская стража, приставив к груди и спине обнаженные мечи, темные глаза сайера полыхнули яростью.

— Что это значит, мой король?! — закричал он.

— Гален, ласс Альвран попросил королевского суда, а закон равен для всех, — развел руками венценосец и, скривившись, махнул рукой. — Увести.

Сопротивляться было бессмысленно, малейшее движение, и его проткнут разом со всех сторон. Корвель отбросил меч, скользнул мрачным взглядом по торжествующему лассу Альврану и покорно направился за стражей.

Глава 12

Лаисса Катиль Альвран сидела в своих покоях, она держала в руках серебряное зеркальце и забавлялась невиннейшей детской шалостью — пускала солнечных зайчиков, с улыбкой следя за их стремительными перемещениями по стенам и потолку. Она не отправилась гулять по городу, решив сделать это вместе с лассом Корвелем, если на то будет его воля. Так девушка чувствовала себя спокойней. Ей было трудно объяснить себе, почему она вдруг прониклась доверием к своему похитителю, но с ним лаисса чувствовала себя в большей безопасности, чем с воинами. К тому же он мог показать ей столицу и рассказать о старом городе гораздо больше, чем Кати почерпнула из летописей и книг.

Но было и еще кое-что, что не позволяло лаиссе Альвран покинуть дворец сайера Корвель. С того момента, как она вошла в отведенные ей покои, девушку томили предчувствия. Пока неясные, казавшиеся пустыми, волнения, но Катиль привыкла, что даже волнение имеет под собой основание и теперь ждала. Если уж не видения, то естественного развития событий.