Ненависть навсегда - Николай Александрович Масленников

– Безусловно, Володя наказан, – вмешалась в разговор матушка, усаживаясь за стол, – но не может же он целыми днями заниматься только уроками! Володя все-таки не робот. Иногда ему будет полезно проветрить голову на тренировках, ведь так он, по крайней мере, сможет с большим вниманием подходить к своим основным занятиям.

Анатолий Жемчужный разглядывал сына, будто бы ждал, пока мысли напечатаются у Володи на лице.

– То есть ты хочешь сказать, – чуть ли не по слогам проговорил отец, нарушая тишины, – хочешь сказать, если он будет тренироваться, то станет лучше учиться? Мне думается, это только отвлечет его.

– Нет-нет, ни в коем случае. – Выдал Володя, осознав, какие слова ждет от него семья. – Спорт не будет меня отвлекать. Наоборот, поможет в учебе. – «Раз обращаются, как с дураком, то им и буду» – Бокс в этом плане полезная штука: каждый раз, когда пропускаешь, то чувствуешь, будто становишься умнее.

– Пять часов, – перебил отец, не в настроении выслушивать остроты, – пять часов это три тренировки в неделю. Выбери дни и внеси их в расписание. Но теперь ни слова больше о боксе. Давайте ужинать.

Отец положил салфетку на брюки, придвинул тарелку поближе. Затем он покрошил щепотку какой-то ароматной травы в суп, но для чего, Володя так и не понял. Любое блюдо, приготовленное из молочных продуктов, отличается собственным тонким вкусом, а приправа лишь разрушает его. Сливочный бульон, соль, креветки, и ничего больше. Володя очистил тарелку несколькими движениями – настолько вкусно было.

– Уже все? – от удивления на лбу у отца образовались складки. – Где ты научился так быстро есть?

«В тюрьме, отец, в тюрьме». Но сказал только:

– Я просто проголодался.

– Может, добавки? – спросила матушка.

– Нет, ма, благодарю. Очень вкусный суп.

Володя поднялся из-за стола и тем же вечером сказал отцу, что для тренировок выбирает вторник, четверг и субботу, как дни менее загруженные. Тот согласился. В эти дни, помимо школы, проходило всего лишь по два индивидуальных занятия, а в субботу – курс по математике в МГУ.

Жемчужный Володя радовался вновь обретенной возможности посещать тренировки, но радости хватило недолго. На первом же спарринге ему не удалось выполнить и половины того, что делал раньше. У него просто не хватало сил. Учеба, курсы, подготовительные занятия, которые шли одни за другими, не прерываясь, высасывали из Володи жизненные соки. Теперь все чаще вспоминалась та самая речь Войны о школе, и все чаще Володя находил ей подтверждение. Из-за непрерывной умственной нагрузки в организме у него как будто развилось недомогание.

Единственное, что не позволило Жемчужному Володе загнуться в период с января по февраль – надвигающееся Первенство Москвы. Какие-нибудь мелкие окружные состязания Володя не любил, а вот крупные соревнования – другое дело. Когда ты путешествуешь по стране, наблюдая однотонные, но исторически значимые города России, размещаешься в гостинице за несколько дней до выступления, становишься на весы перед сотней людей, которые жадными глазами следят за цифрами, чтобы твой вес не оказался больше заявленного… в этом есть ощущение важного, масштабного события. Это место, где встречаются десятки, сотни противоположных сил, отчего сам воздух искрится. Иной раз смотришь на соперников: они сосредоточены, напряжены, лица угрюмы, строят из себя убийц. Их наставники тоже чем-то озабочены: режим питания, судейство, жеребьевка. И сам становишься серьезней некуда. Разве способно ли «дело проходное» объединить стольких людей, разных наций и возрастов, учитывая, что все «перерастают этот период»?

Волей судьбы чемпионат организовали в спортивном городке, расположенном на окраине Москвы, и размещение на его территории считалось обязательным.

В двадцатых числах февраля Володя вырвался из учебной рутины и оказался в эпицентре праздника. Тренера, собравшись в кучу, спорили о наилучших исходах жеребьевки, каким бойцам удобнее боксировать, и обсуждали недавние корректировки в правилах бокса. Гул голосов наполнял зал, пока Жемчужный Володя в одних шортах стоял на холодном железном подносе, наблюдая вес собственного тела. И чувствовал радость. Шестьдесят три килограмма – Володя уместился в первую полусреднюю весовую категорию, а также вырвался из плена, умственного плена, где его насиловали правилами и математическими вычислениями. Наконец-то можно выкинуть формулы из головы. Завтра ему понадобится только скорость и кулаки.

В конференц-зале, устеленном красными дорожками, помимо тренеров находилось множество спортсменов. С высоты было видно каждого. Некоторые сидели на полу, потягиваясь и разминая мышцы, другие, как статуи, расположились вдоль стен в томительном ожидании более тяжелых категорий. Соперники Володи, целая куча голых по пояс ребят, топтались у подножья сцены, где происходила официальная «вешалка» среднего веса. Все они напрягали слух в надежде услышать собственную фамилию, но судьи крикнули Жемчужного. Когда Володя поднялся на возвышенность, он сперва растерялся, ведь с такими контрольными весами ему никогда не приходилось сталкиваться – механические, раритетные, они будто бы являлись воплощением боксерского духа. Как только судья передвинул грузики в нужное положение и одобрительно кивнул, секретарь за столом попросил отметиться в ведомости. Расписавшись, Володя узнал, что его весовая категория самая крупная по количеству участников – двадцать два человека. «Хотя должно быть двадцать один» – подметил он про себя. На Первенство Москвы приехало победители отборочных, и только один боец здесь лишний. Вот он, под первым номером – Жемчужный. За него договорились.

Когда Володя спускался по ступенькам, трое спортсменов расступились перед ним, освобождая дорогу. Не сказать, будто он выглядел мощнее их. Наоборот: у ребят был развитый торс, более крепкие руки и до того раскачанная грудь, что через кожу просвечивались волокна мышц. Однако красота тела ничего не решает в боевых искусствах, все знают это. В боксе приводятся другие аргументы, и у Жемчужного Володи имеется самый очевидный – высокий рост. Преимущество раскрылось во всей красе, когда он сошел со ступенек. Соперники дышали в грудь, Володя – поверх голов.

Тогда-то Володя и встретился взглядом со своим главным соперником. «Машина» – такое прозвище он избрал для выступлений. Человеку, далекому от спортивного сленга, может быть и не сразу будет понятно значение, но назови тот себя «Бык», вопросов возникало бы в разы меньше. Настолько же высокий, как Жемчужный Володя, Машина обладал звериным здоровьем и нокаутирующим ударом. С последней встречи он вырос еще, плечи его точно трещали от мощи.

Оба поздоровались, качнув головой, но руки жать не стали.

Пожмут завтра, перед финальным боем, Володя это нутром чувствует.

Глава 37

О том, что Жемчужный Володя занял второе место на Первенстве Москвы, Глеб узнал из телефонного разговора, когда связался со своим другом-боксером после трехдневного затишья. Проминая утренний, еще нетронутый слой снега бордовыми сапогами, Глеб шагал по остановке квадратом, радуясь в глубине души, что расстояние в семьсот километров не способно повлиять на дружбу, и они, несмотря на преграды, продолжают общаться