Конан-варвар. Алая цитадель - Роберт Ирвин Говард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты думаешь, Митра согласится мне помочь? — сжала Ясмела ладонь Ватиши. — Мы ведь отвернулись от него, уже столько лет поклоняемся Иштар…
— Сильные боги милостивы. Будем надеяться на лучшее. — Ватиша была дочерью офирского жреца, бежавшего в Хорайю от своих могущественных недругов. — К тому же у тебя нет выбора. Я пойду к оракулу с тобой.
— Спасибо, Ватиша.
Ясмела встала с кушетки. Ватиша хотела было одеть ее, но принцесса отказалась.
— Негоже мне стоять перед оракулом в дорогих шелках. Лучше я нагая приползу на коленях, как и подобает тому, кто просит милости. Пусть Митра не считает меня гордячкой!
Ватиша рассмеялась и махнула ладошкой:
— Ерунда! Митре больше по нраву, когда перед ним стоят прямо, а не ползают, как червяки. И пачкать его алтари кровью животных тоже ни к чему — он этого не любит.
Решив, что Ватиша лучше ее разбирается в языческих культах, Ясмела позволила надеть на себя шелковую тунику с широким атласным кушаком. Вскоре красивые ноги принцессы были украшены сафьяновыми туфельками, а несколько ловких прикосновений умелых пухлых пальчиков офирки привели в порядок темные вьющиеся волосы госпожи. После Ватиша откинула край тяжелого златотканого гобелена и отодвинула засов притаившейся за ним двери потайного хода. Вслед за ней принцесса вошла в узкий изогнутый коридор. По нему девушки вскоре добрались до другой двери, ведущей в широкий зал. Там скучал стражник в позолоченном шлеме с султаном, посеребренном панцире и инкрустированных золотом поножах. Он опирался на длинную рукоять боевого топора.
Ясмела помахала ему, он салютовал оружием и снова уподобился медной статуе. Девушки прошли по залу, который в свете горящих на стенах факелов казался сверхъестественно огромным, и спустились по лестнице. Замечая в углах темные тени, Ясмела каждый раз вздрагивала. Они прошли три марша и остановились в коридоре с потолком, выложенным драгоценными камнями, с вделанными в пол самоцветами, с позлащенной лепниной на стенах. По сверкающему коридору они прошли на цыпочках, держась за руки, и очутились перед позолочeнной дверью. Ватиша отворила дверь, и взорам девушек явилась забытая святыня. Забытая всеми, кроме нескольких надежных слуг, ну и конечно, королевского семейства Хорайи, ради которых и сохранялся этот храм внутри дворца. Ясмела знала о нем только понаслышке, сейчас она здесь оказалась впервые. Внутреннее убранство выглядело скромно, ему не тягаться с роскошью храмов богини Иштар. Но в этой скромности и простоте ощущалось достоинство, издревле свойственное митрианству.
В зале был высокий потолок, но не сводчатый, а плоский, из обычного белого мрамора. Мраморными также были стены и арка входа. По стенам проходила узкая полоска золоченого фриза. За алтарем из чистого зеленого нефрита, не испачканного кровью жертв, на небольшом пьедестале восседало материальное олицетворение бога. С благоговейным страхом принцесса смотрела на косую сажень плеч, на правильные, строгие черты лица. Большие хайборийские глаза, широкая борода мудрого патриарха, кудрявая шевелюра под простым серебряным обручем — суровый, но благородный облик божества-аскета.
Ясмела простерлась ниц перед ним, пропустив мимо ушей укоры и увещевания своей спутницы. На всякий случай Ватиша опустилась на колени — в присутствии древнего идола в ее душе проснулись суеверия. Впрочем, она не была бы сама собой, если бы не шепнула Ясмеле:
— Это всего лишь идол, а как на самом деле выглядит Митра — никому не известно. Его принято изображать как человека, настолько близкого к совершенству, насколько мы можем себе вообразить. Если верить вашим жрецам, Иштар живет в холодном камне. Бог Митра — не только в камнях, он везде: над нами, вокруг нас, под нашими ногами в земных недрах. Идол нужен только для того, чтобы ты могла сосредоточиться на нем и обратить свои помыслы к богу. Поэтому гляди на него и говори.
— И что говорить? — У Ясмелы голос сел от страха.
— Да что угодно. Повторяю, Митра — везде. А раз он везде, все твои мысли ему уже известны…
Ватиша не договорила. Обе девушки вздрогнули — в святилище зазвучал голос. Казалось, его источник находится прямо у них над головами, невидимый, висит в воздухе. Голос был спокоен, звучен, прекрасен. Вновь Ясмела дрожала, внимая гласу бесплотного духа, но на сей раз не от страха и омерзения, а от благоговения.
— Дитя мое, не утруждай себя словами. Я действительно знаю, что тебе необходимо. — Да, поистине дивный глас — как будто высокие музыкальные волны мерно бились в золотой берег. — Из вековой тьмы выполз змей-демон, и есть только один способ спасти твое государство, а заодно и весь мир, от ядовитых клыков этого гада. Но ты должна в одиночку, без сопровождения, выйти на улицы своего города и вверить судьбу Хорайи первому встречному.
Лишенный эха глас умолк, и девушки в крайней растерянности посмотрели друг на друга. Затем они встали и на цыпочках покинули святилище. Всю дорогу до покоев Ясмелы обе молчали. Там принцесса выглянула в окно. Была глубокая безлунная ночь, город тонул в тишине. Хорайя спала под звездами, и, словно их отражения в воде, тускло светились факелы на улицах и в садах и на плоских крышах домов.
— Как ты теперь поступишь? — спросила все еще дрожащая Ватиша.
— Дай мне плащ. — У Ясмелы тоже стучали зубы от страха.
— Неужели решила выйти? Одна? Среди ночи?
Ясмела жестом велела служанке умолкнуть.
— Я слышала голос в святилище, — сказала принцесса. — Либо это проделка какого-нибудь изобретательного жреца, либо… в самом деле глас Митры. Выбирать мне не приходится. Я выйду.
Она окутала свою гибкую фигурку широким шелковым плащом, закрыла лицо вуалью и почти бегом добралась по коридорам до бронзовой двери. Снаружи у входа стоял десяток стражников с копьями, они недоуменно посмотрели девушке вслед. Только это крыло дворца выходило на улицу, с других сторон к нему примыкал обширный сад и тянулась высокая стена. Улицу, на которой очутилась принцесса, освещали факелы, расставленные через равные промежутки.
На миг она замерла в нерешительности, но сразу взяла себя в руки и зашагала прочь от стражников. Улица была безлюдна и тиха. Ясмела, в чьих жилах текла кровь королей, еще никогда в жизни не покидала дворца без сопровождения. Мысленно твердя себе, что иначе поступить не могла, она быстро удалялась от родных стен. Ее ноги в мягких туфлях тихо ступали по плитам мостовой,
