Чужая жизнь - Римма Маратовна Старкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты запрёшь меня в комнате?
– Да.
– Так жить? Это не жизнь. Это тюрьма.
– С милым рай и в шалаше.
– Что?
– Я понимаю, твои чувства. И хочу предложить сделку. Ты остаёшься жить под моим наблюдением до своего полного созревания. А я в свою очередь, дарю тебе на этот период компанию.
– На весь период? Постой. Я что-то не понимаю.
– Чего тут не понимать. Максим станет моим приемником. И вы будете жить долго и счастливо.
– А… – у меня просто пропал дар речи. – Думаю, это стоит обсудить с Максимом лично. Мы как бы это сказать, мы не…
– Постой. Серьёзно? – Владимир расхохотался. Буквально заливаясь смехом, он смотрел на ничего не понимающего Максима и растерянную меня. – Вы переехали половину страны, рискуя своими жизнями. И ради чего это всё? Ох, молодёжь. Как же не просто бывает вас понять. В любом случае. – Владимир поднялся. – Диана, ты едешь со мной. Что касается Максима. Решай сама. У него два выхода.
– Минуту. Какие у меня два выхода?
– Максим. Ты либо становишься такой как я., и мы живём вместе. Либо.
– Либо смерть. Я всё понял. Просто надеялся на другие варианты. Хорошо, конечно при данном выборе, я смерти предпочитаю бессмертие. После инициализации смогу ли я стать полноценным членом социума.
– После полного созревания, да. Почему нет. А до, этого…что ни будь, придумаем.
– Логично. Последний вопрос. Сколько длится период созревания?
– Это по-разному. Зависит от личных данных. В любом случае нам пара. Иначе можем опоздать на посадку.
– На самолёт? – Боже, какие мы наивные раз думали, что сможем сбежать. Не удивлюсь, если он купил как раз-таки два билета.
– Конечно. Лучше быстрее вернуться. Не к чему заставлять беспокоиться семью.
Глава 17
Маленькие тайны
Вот она, моя комната. Теперь я дома. Дома, дома, дома. Сколько не произноси, легче не становится. Это не дом, а тюрьма. Я стояла у окна, вглядываясь вдаль. День был в самом разгаре. Солнечные лучи обогревали пожелтевшую листву на деревьях. Ветерок, разгонял пыль с дорог. Осень. Тёплая, и сухая. Моё любимое время года, только вот насладиться солнцем и погодой, в этой жизни уже не выйдет.
На кровати застонал Максим. Впервые очнулся после инициации. Я взглянула на него. Да, тот ещё видок. Измученный и потрёпанный. Его явно мучила жажда, и раздражал солнечный свет. Я нехотя прикрыла шторы. В комнате воцарился полумрак.
– Как ты?
– Без света лучше. Есть хочется.
– Первые дни рекомендовано питаться «живой» кровью, но в виду того что мы с тобой наказаны. – Я протянула ему бокал. – Это всё, чем могу помочь. Тут смешанно несколько групп крови. Дабы дать тебе как можно больше питательных компонентов.
Он залпом осушил бокал.
– Это всё не научно. И вообще, едва ли сможет мне чем-то помочь. Боже что со мной? Голова словно разрывается.
– Тебя инициировал Александр. Он совсем недавно стал половозрелым вампиром. И ты его первый опыт. Насколько я знаю, обмен информацией у вас прошёл хорошо. Учти. Это всё, что сейчас в твоей голове. Тревога, счастье и прочие эмоции. Это всё, не твоё.
– Как мне избавиться от этого? Столько всего крутиться в голове. Я сойду с ума. – Максим сидел на краю кровати, обхватив голову руками.
– Представь, что ты просмотрел за одни сутки кучу фильмов. За один раз. И теперь все сюжеты крутятся у тебя в голове. Вспомни, как ты возвращаешься в свою реальность. Это так же, только сложнее. – Я присела напротив него, обняв своими ладонями его руки. – Сконцентрируйся на себе, на своих чувствах и проблемах. Вспомни яркий момент из своей жизни.
– Не могу. Я не помню. В голове только его жизнь. Проблемы с кредитной картой, ссора с Алисой.
– Это конечно всё очень интересно. Но, вспомни вот что. Ты со своими коллегами поймал вампира. После долгих выслеживаний, вот она сидит в камере. Но что это? Она вырвалась, и мечется по лаборатории, круша всё на своём пути.
– Ты закрылась со мной в камере. Боже, как же мне было страшно. Я дышать не мог от ужаса. Но ты вела себя, не как убийца. Ты была запуганной девушкой. Хрупкой и беззащитной. Я не знал, что делать. Как вести себя.
– Вспомни, как твой ужас сменился голодом, истощением и усталостью после долгого времени пребывания в камере без еды. Вспомни, как твой страх начинал появляться снова, когда ты понял, что коллеги просто ждут, когда я убью тебя.
– Эти гады, продолжали свои эксперименты. Я рисковал жизнью, чтобы они могли увидеть степень твоей выносливости.
– Ненависть, отчаяние, страх. Вспомни свои эмоции.
– Я помню.
– Отдели свои воспоминания от его жизни.
– Тихо. Мне надо сосредоточиться. – Максим замолчал, уставившись в одну точку.
Я немного посидела рядом с ним. Скучно. Здесь больше не чем не удастся помочь. Однако, и в общую комнату выходить, никакого желания не было. Но какой выбор? К счастью, в гостиной было много народа. Никто не обращал на меня внимания. Нет. Не так как в прошлый раз. Сейчас я отчетливо чувствовала на себе неодобрительные эмоции окружающих. Это бойкот. Саботаж. Меня старательно игнорировали, давая понять, насколько сильно я должна чувствовать вину за происшедшее.
Словно опять очутилась в начальной школе, в новом классе. Только на этот раз, это меня не тревожило. Так даже лучше, никто не собирается лезть с нравоучениями.
– Как там Максим Альбертович? – Спросил вошедший в комнату, Владимир. – Выдержит превращение? Надеюсь Александр, сделал всё без ошибок.
– Об ошибках судить не берусь. Не я сейчас на месте Максима. Но в любом случае. Всё будет хорошо. Я позабочусь об этом.
– Интересно как? Есть, какой-то не известный мне метод? – Он скептически улыбнулся.
– Да, и называется он сострадание. Думаю, когда-то ты мог слышать такое слово.
– Слышал. И сарказм кстати, тоже. Не думаю, что в твоём положении он уместен. В любом случае. Удачи. Она вам понадобится. Так как никакое сострадание или поддержка не смогут помочь Максиму Альбертовичу. Всё зависит только от него. Либо да, либо нет. Третьего не дано.
– В любом случае, Максим, это тот вид учёного, кому я доверяю, и на Вашем месте не стоит чинить препятствий в изучении моего феномена. Так как это в Ваших интересах, повысить процент его выживаемости.
– Как жаль, что специалист
