Эльнара. Путешествие за море - Кора Бек

Уж чего он только для этого не делал! И выбирал для игры самые оживленные многолюдные места, и, словно цирковой жонглер, ловко подбрасывал вверх игральные кости, громко выкрикивая всевозможные шутки-прибаутки, и наряжался шутом, и пел веселые народные песенки, которым обучил его в свое время Васена, и плясал, и даже ходил на голове — а все без толку! Сдержанные в проявлении своих чувств, консервативные ластокцы не проявляли хоть сколько-нибудь живого интереса к необычному восточному человеку. Бедный Султан не верил собственным глазам, временами ему даже казалось, что даже если бы сам Аллах однажды вздумал удостоить своим благословенным посещением эту грешную землю, то вряд ли заносчивые ластокцы обратили бы на него внимание. Это весьма недалекое от истины мнение попытались опровергнуть двое мужчин, чье внимание хоршик привлек в один из теплых декабрьских дней на бойком перекрестке, распевая во весь голос игривую ланшеронскую песенку о любви незадачливого крестьянина Дасио к легкомысленной красотке по имени Мари.

Обрадованный нежданно-негаданно оказанным ему вниманием, Султан тут же прекратил пение и, не теряя даром времени, предложил мужчинам обучить их занимательной игре. Он театрально закатывал глаза, прикладывал руку к сердцу, причмокивал языком, пытаясь всем своим видом донести до нечаянных прохожих необыкновенное удовольствие, которое способна доставить игра, еще никому не известная в Ластоке. Вежливо выслушав все его страстные и весьма убедительные доводы в пользу игры, незнакомцы предъявили ошарашенному хоршику круглый медный орден, свидетельствующий об их принадлежности к армии глядельщиков, призванных следить за соблюдением порядка на территории королевства Ланшерон. Они долго и нудно рассказывали восточному гостю об Указе короля Генриха, который запрещает организацию и проведение любых азартных игр, после чего предложили пройти в контору и оформить соответствующий протокол. Султан, мысленно кляня себя за то, что, потеряв голову от радости, не удосужился разглядеть, во что одеты предполагаемые игроки, тихонечко сунул в руку каждому из служителей порядка по одному серебряному лузу и мирно с ними распрощался. Это, конечно, не остановило предприимчивого хоршика, но с тех пор он стал с большей осторожностью относиться к прохожим людям.

Увы, однажды ему сильно не повезло. В тот день на дворе стоял сильный мороз. Опасаясь застудить горло, Султан решил на сей раз не петь, ограничившись жонглированием игральными костями. Он по-прежнему верил, что рано или поздно ему обязательно удастся растопить холодные сердца столичных жителей и приобщить их к игре, которая была для Султана одним из основных источников дохода. Внимательно оглядевшись по сторонам, на заранее облюбованном весьма оживленном местечке хоршик встал, широко расставив ноги, дабы тело приняло наиболее устойчивое положение, и принялся ловко жонглировать, не забывая при этом весело улыбаться снующим мимо него прохожим. Вдруг прямо у него под ухом раздался такой отчаянный вопль, что продолжать игру казалось уже невозможным. Султан даже не успел осознать, что произошло, как глядельщики, буквально выросшие из-под земли, бросились и стали заламывать ему руки за спину. Перед растерянным лицом хоршика замаячил какой-то маленький и очень худой старичок со смуглым лицом, испещренным морщинами. Он почему-то прыгал на одной ноге, не переставая вопить противным визгливым голосом. Ретивые глядельщики проворно потащили упирающегося и ничего не понимающего хоршика в свою контору, где после томительного ожидания в маленькой и очень холодной комнате предъявили обвинение сразу по двум пунктам: за нарушение Указа короля по поводу азартных игр и за нанесение телесных повреждений ни в чем не повинному человеку. При этих словах у Султана округлились глаза. Однако глядельщики тут же представили и вещественное доказательство его вины: игральную кость, которая приносила хоршику хороший выигрыш еще в родном Перистане. Затем в комнату ввели пострадавшего — того самого старика, что подпрыгивал перед Султаном на одной ноге, когда глядельщики скрутили ему руки. Оказалось, что злосчастная кость сначала стукнула старика по голове, из-за чего спустя несколько минут у него на лбу образовалась огромная шишка, а потом еще больно попала по ноге, отчего старик принялся хромать.

Пока глядельщики выясняли личность новоявленного преступника: кто он, откуда родом и чем промышляет себе на жизнь, — пострадавший и обвиняемый успели хорошо поговорить. Немного успокоившись, старик, который оказался китайцем по происхождению, узнал, что Султан приходится ему чуть ли не земляком по исторической родине, и оттого неожиданно расчувствовался — даже стал отказываться от своей жалобы. Однако суровые служители порядка были непреклонны в стремлении отстоять справедливость и наказать обидчика. Султану вновь пришлось успокаивать их служебное рвение чарующим звоном монет, и на сей раз пришлось пожертвовать золотыми линорами. Его тотчас же опустили, однако старый китаец по имени Суо, искренне раскаявшийся в поспешности обвинения, которое «привело хорошего человека к непредвиденным затратам», принялся слезно уговаривать хоршика посетить его скромный дом, отведав угощения. Чувствовавший себя весьма неловко перед бедным стариком, Султан не стал противиться сделанному от души предложению. Счастливый от встречи с человеком, прибывшим с далекого Востока, Суо выставил на стол все, что только нашлось в его доме из съестных припасов, включая крепкое вино, припасенное для особых случаев. Теплая дружеская беседа доставила им обоим столько радости, что, когда вино закончилось, хлебосольный по природе Суо бросился к соседям за добавкой, которую пришлось взять в долг. Скоро хоршик, непривычный к потреблению большого количества вина, и китаец, весьма тщедушный по своему физическому сложению, изрядно захмелели.

Солнце уже давно зашло за горизонт, и Суо предложил гостю остаться в его доме переночевать, но Султан, переживая за Принцессу, которая из-за неожиданно запропавшего друга начнет волноваться, а то и бросится его искать, отказался от столь доброго предложения и отправился к себе домой, то бишь в часовню, ставшую приютом для двух не слишком удачливых странников. Однако дойти до дома громко распевавшему веселые песенки хоршику в тот вечер не удалось. На одной из улиц его остановили глядельщики за нарушение покоя добропорядочных горожан, а у него, как на грех, не оказалось при себе ни одной монеты, дабы откупиться от служителей порядка. Так что эту ночь Султану пришлось провести в холодном и очень неуютном казенном помещении, где без умолку противно пищали и скребли по углам голодные мыши и отчаянно бился в маленькое окошко ветер, вызывая нешуточную тоску и уныние.