Оловянная принцесса - Филип Пулман

Во дворце барон Гедель пытался взять под контроль ситуацию, не отдавая себе отчета в том, что обстановка менялась каждую минуту. Немецкое вторжение ошеломило его: он полагал, что немцы будут помогать ему издалека, пока он не возвратит престол Леопольду, а в страну не войдут. А вот такой оборот не входил в его планы. Желая хоть на ком-нибудь выместить досаду, он вбежал в покои графа и графини Тальгау. Графиня попыталась остановить его, но он ворвался в спальню графа и там обнаружил лежащего старика с искаженным от боли лицом, с помутневшим взглядом, с некогда свирепыми усами, превратившимися в пук соломы. Геделя обескуражила перемена, произошедшая со старым воякой.

— О чем вы договорились с Берлином? — грозно спросил он. — Я настаиваю на немедленном ответе.

Граф скользнул по нему взглядом и закрыл глаза.

— Где королева? — прохрипел он.

— Черт тебя подери, Тальгау! Немедленно отвечай! О чем вы условились с Бисмарком?

Граф вздохнул. Это был глубокий, жалобный вздох, который, казалось, выворачивал всю душу его наизнанку.

— У меня с Бисмарком не было никаких соглашений. Я обещал его банкиру, что проинформирую о содержании договора за двадцать четыре часа до его подписания, вот и все. Вместо этого… Проклятые деньги! Меня мучит совесть… Я не знал… должен застрелиться… Но по сравнению с тем, что сделали вы, Гедель… В тысячу раз хуже… Где королева? Что ты с ней сделал?

Одним усилием воли граф, бледный, как кладбищенское привидение, поднялся и встал лицом к лицу с Геделем. Гедель отступил.

Но не успел он ответить графу, как вбежал адъютант и, неловко откозырнув, протянул листок бумаги гофмейстеру, который принял ее дрожащими пальцами.

— «Генерал фон Хохберг барону Геделю…» — прочитал он. — Кто такой этот генерал фон Хохберг?

— Командующий немецкими частями, — запинаясь, отрапортовал адъютант. — Минуту назад это сообщение мне передали на вокзале Тристан-Брюкке.

Гофмейстер прочитал:

Мне известно, что атрибутом, посредством которого происходит законная передача власти в стране, является реющий на скале флаг. Примите меры, чтобы в течение часа флаг был доставлен к моему вагону в Тристан-Брюкке. В противном случае мои солдаты возьмут его силой.

Гедель пошатнулся. Письмо выпало из его рук, он сжал локоть молодого адъютанта.

Затем он выпрямился и, не обращая внимания на графа и графиню, побежал к дверям. Адъютант последовал за ним.

Пробежав половину коридора, гофмейстер внезапно остановился. Он был хитрым, осторожным, даже опасливым человеком, никогда не следовавшим своим первоначальным побуждениям. И когда надо было принимать решение не раздумывая, ему казалось, что земля уходит у него из-под ног. Он обратился к адъютанту.

— Им нужен флаг, — сказал он. — Они хотят, чтобы я вручил им флаг. Но будь у меня флаг… если только он попадет мне руки…

Его взгляд заставил адъютанта ответить.

— А может, вовсе его не давать? — предложил он.

— Может быть… А теперь слушайте внимательно. Распорядитесь насчет экипажа у западного входа, чтобы я мог побыстрее добраться до скалы. Скажите сиделке, чтобы она разбудила и одела принца Леопольда. Когда он будет готов, доставьте его в закрытой карете к Ботаническому саду. Все ясно?

Адъютант повторил команду. Гедель продолжал:

— И последнее: поезжайте на вокзал Тристан-Брюкке, найдите паровоз и присоедините его к королевскому поезду, в сторону Ботанического сада, на пражском направлении. И не дай бог немцы догадаются, что вы замышляете!

— Локомотив — королевский поезд — Ботанический сад — Прага, — повторил адъютант и поспешил исполнить приказание.

Барон Гедель отер бровь и устремился в свои покои, чтобы собраться в дорогу.

После ухода Геделя графиня подобрала оброненную им записку и вслух прочитала ее мужу.

Мрачно выслушав, он сказал:

— Минна, этот солдафон все еще караулит у дверей? Мы все еще под арестом?

Она осмотрелась:

— Нет, здесь никого нет.

— Где мой полевой бинокль?

Она подумала, что на его долю выпало чересчур много переживаний. В какой-то момент, когда его отчаяние и отвращение к самому себе достигло высшей точки, она тайком разрядила его револьвер. Но полевым биноклем он вряд ли способен причинить себе вред. Она принесла ему кожаный футляр и в изнеможении села.

По темным улицам Эштенбурга Аделаида и небольшая группа студентов пробирались к скале. Издалека доносился шум: где-то там кричали, били окна, иногда слышались хлопки, похожие на ружейные выстрелы. Компания старалась держаться незаметно, бесшумно скользя по заснеженным переулкам и аллеям.

Подойдя к скале, студенты разделились. Один студент пошел на разведку — разузнать, что происходит на вокзале Тристан-Брюкке; другой пустился на поиски лошадей и кареты. Карл с четырьмя товарищами пошел по берегу реки, чтобы отыскать ведущую наверх тропу, по которой Аделаида несла флаг в день коронации. Опасность этой затеи состояла в том, что студентов было легко увидеть, поскольку эта сторона скалы просматривалась с реки и с моста. Все остальные вместе с Джимом, Бекки и Аделаидой двинулись к фуникулеру.

Нет, на подъемнике они не поедут: такая поездка вызвала бы больше подозрений, чем восхождение по тропе. Кроме того, в это предприятие пришлось бы вовлечь смотрителя фуникулера, а это было бы слишком рискованно. Вагон шел вверх по рельсам, проложенным по горизонтальным шпалам, которые поднимались по скале, как лестничный пролет; на их темном фоне скалолазы будут менее заметны.

Дойдя до небольшой сторожки, они обнаружили, что это был дом мастера-смотрителя. В этом же помещении находились билетная касса и темный, безжизненный зал ожиданий. Один из вагонов фуникулера стоял у платформы. От него тянулся длинный трос, который связывал нижний вагон с вагоном, ждущим своей очереди на вершине скалы.

Бекки должна была остаться внизу и спрятаться в кустах возле колеи.

— Вот, — сказал Джим и передал ей клубок шерсти.

— А это еще зачем?

— Чтобы сигналить. Держи кончик нити; если почувствуешь опасность, дерни как следует. Фриц будет разматывать клубок, пока мы не поднимемся на скалу.

Бекки обмотала кончик тугой темной шерстяной нити вокруг указательного пальца, чтобы, чего доброго, ненароком его не обронить. Потом Аделаида, приподняв края плаща, перелезла через деревянную ограду и спрыгнула на отвесную колею, прямо над вагоном, который поднимался и опускался по одному и тому же пути. На полдороге колея раздваивалась и вагоны аккуратно разъезжались.

— Удачи, — мягко сказала Бекки. — Viel Gluck!

Под прикрытием кустарника она села на выброшенное кем-то бревно. Ее глаза были на уровне вагонных колес; казалось, что вагон застыл в наклоне на круто забирающей вверх колее. За буферами она видела обезлюдевшую фуникулерную станцию, с закрытыми ставнями и заснеженной крышей, мерцающей под пасмурным небом. Небольшой ручей протекал у ее ног. Она окунула в него руку и поднесла к губам ледяную воду, размышляя, что, когда в этих местах сражался Вальтер фон Эштен, он наверняка пил из этого ручья.

Кончик шерстяной нити в ее руке дернулся и слегка натянулся, пока друзья Бекки взбирались на скалу.

На полпути клубок шерсти кончился. Фриц шепотом сказал об этом Джиму, и тот передал ему еще один клубок. Фриц связал кончики нитей.

Толстый слой снега лежал на деревянных шпалах, по которым они поднимались. Они уже были выше уровня крыш соседних домов, и Джим опасался, что их могут заметить. С этой стороны скалы нельзя было увидеть главные улицы и площади, кафедральный собор, мост и дворец, но возведенная из стекла и железа, поблескивавшая крыша вокзала Тристан-Брюкке была неподалеку, и Джиму казалось, что он видит какую-то суматоху на станции. Из-за кустарников доносилось журчание ручья. Джим знал, что ручей течет из источника, из которого набирает воду вагон на вершине скалы.

— Как приводится в действие фуникулер? — тихо спросил он карабкающегося рядом студента.

— В бак верхнего вагона заливается вода, и он становится тяжелее нижнего, вследствие чего съезжает вниз и одновременно вытягивает нижний вагон на вершину. Кондуктор контролирует скорость с помощью тормоза. Пока пассажиры входят и выходят, в бак верхнего вагона заливают воду, а нижний, наоборот, опорожняется. Все очень просто.

— Интересно, заправлен ли верхний вагон? Думаешь, вниз поедет?

— Не знаю. Вы что, хотите на нем спуститься?

— Да нет, просто любопытно.

Замолчав, они продолжали подъем, пока не добрались до небольшой платформы на вершине скалы. Казалось, что стоящий прямо над ними вагон мог в любую секунду сорваться и раздавить их. Джим с облегчением залез на платформу. Платформ было две, по числу вагонов, и находились они на разных уровнях. Держа в руке шерстяную нить, Фриц скользнул к нижней платформе, а Джим, Аделаида и другие полезли по ступеням, ведущим к верхней.