Они украли бомбу для Советов - Николай Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Признаться, журналистской солидарности я здесь не проявил. Уж очень деликатна была тема. Многое в ней, как уже говорил, все равно не досказано, написать кое о чем никогда не решусь, чтобы не подставить неизвестных (пока?) благородных людей, бомбу для нас добывавших. Надеюсь, Олбрайт и Кунстелл обиды на меня не таят. В одной из статей, опубликованной в большой российской газете, утверждалось, будто Олбрайт взялся за расследование всей этой запутанной темы, именно прочитав мою беседу с Коэном. Если так, то должен заметить, что в своей с Кунстелл книге «Взрыв бомбы: тайная история неизвестного шпионского заговора против американских атомных секретов» авторы все же сумели добраться до Теодора Холла.
Шли мы с Олбрайтом разными стежками-дорожками. Я старался встречаться с непосредственными участниками тех событий. Он, на мой взгляд, больше полагался на с годами рассекречиваемые документы. Что ж, у каждого свой взгляд и свой путь.
Замечу с легким смешком, что однажды Джозеф Олбрайт мне все же «отомстил». Фамилия Олбрайт ни о чем не напоминает и ни на что не наталкивает? Нет, это не совпадение. Многолетний госсекретарь США Мадлен Олбрайт — супруга мистера Джозефа. Правда, бывшая. И когда я вместе с коллегами попытался было выйти на собрата по перу Олбрайта с естественной просьбой рассказать хоть что-нибудь о супруге, то получил через общих знакомых его решительно-вежливый отказ.
НАУКА ОТ КИМА ФИЛБИ
Среди тех немногих великих наших разведчиков, которых можно было бы смело поставить в один неширокий ряд с Абелем-Фишером, и англичанин Ким Филби. В этой книге уже приводилась версия: возможно, как раз Фишер и завербовал молоденького выпускника Кембриджа. Однажды мне довелось повстречаться с одним из тех, кто гордо считает себя учеником Филби.
Впрочем, знакомы с ним мы были довольно давно. Мы изредка встречались, вращаясь в обшей московской круговерти, затем подолгу не виделись. Вдруг он сам, видимо, разыскав телефон, позвонил мне:
— Видел по телевидению «Тему» о разведке. И согласен с вашим выступлением: таким, как Ким Филби и Рудольф Абель, надо присваивать звание Героя. Пусть сейчас, завтра, если опоздали сделать это при их жизни.
— А почему вас это так заинтересовало? — удивился я.
И после долгой паузы услышал:
— Ким Филби учил меня азам разведки…
Мы встретились, и мой собеседник был достаточно откровенен. По понятным причинам имени старшего офицера Службы внешней разведки, пусть и ушедшего в отставку, называть не буду.
— Давайте начнем с понятного и очевидного. Где проходили занятия с Филби?
— Как правило, на одной и той же квартире в центре Москвы. На Тверской, тогда улица Горького.
— И что это была за учеба? Практические задания, теория?
— В этих занятиях была своя система. Заранее объявлялась тема, и мы к ней готовились. Естественно, начиналось с теории. Давалась общая картина. Ну и обязательный элемент — практические занятия. То, что сейчас называется «ролевые игры». Кто-то из нас выполнял роль дипломата или журналиста, или коммерсанта. А Филби соответственно выступал как сотрудник британского МИДа или спецслужбы…
— Как часто проходили такие встречи?
— Я бы предпочел называть их серьезными занятиями. Раз в неделю, с сентября по май — июнь, обычно в среду — четверг, с трех до шести. Задания были разные — познакомиться, понравиться, получить информацию, убедить…
— И сколько ваших коллег представали прел светлы очи Филби?
— Был строго фиксированный курс. В тот год нас было четверо.
— Извините, вы тогда учились в академии или в какой-нибудь спецшколе?
— Нет, все мы уже окончили то, что сейчас называют Академией внешней разведки, и были сотрудниками «английского отдела» — старшие лейтенанты, капитаны. Знаете, осталось у меня яркое и чисто профессиональное впечатление о Филби. Однажды я случайно увидел, как шел он по улице. Походка, манера себя вести, проверяться. Для меня было ясно: он контролирует улицу, полный ее хозяин, «хвост» обнаружит сразу, обзор полный. Это, видимо, было у него уже в крови.
— А Филби рассказывал вам о своих удачах или неудачах?
— Такого, конечно, не было. Скорее, делился впечатлениями. А конкретная его работа «там» оставалась табу…
— Много холит легенд о том, будто Филби был не прочь пригубить рюмку.
— Это легенды. Чисто символически стояла как атрибут бутылка коньяка «Варцихи».
— Вы лаже марку помните?
— Да. Это был любимый коньяк Филби. Стоил он тогда 13 рублей. Я его покупал. А вообще все было очень скромно. Украшение стола — чай с сухарями.
— А жена Филби, Руфина Ивановна, вам что-нибудь готовила?
— Чай и все прочее готовили содержатели этой конспиративной квартиры. А с Руфиной Ивановной я даже не знаком. Шли занятия, и потом мы все записывали. Делал я это очень тщательно. И записи становились учебным пособием для коллег — сотрудников «английского отдела», да и других, наверное, тоже.
— Как обращались к Филби, на «вы»?
— Мы ни разу не перешли на русский. Только по-английски. А там «ты» и «вы» едино. Однажды Филби поведал нам о забавном эпизоде в России: его везли в машине, и он увидел вывеску: «Ресторан». А Ким прочитал по-английски: «Пектопан». По-русски Филби практически не говорил. Какие-то отдельные слова.
— Не сужало ли это круг общения? Тогда на английском изъяснялись немногие.
— В нашем кругу говорили все, хотя, конечно, круг общения оставался узок. Но Филби был погружен в язык и культуру западного мира. Получал свежие британские газеты. Родственники присылали книги. Англия осталась частью его жизни — он с ней не расставался.
— А чувствовалось, что некоторые наши советские дела ему претят?
— Филби не раз иронизировал по поводу каких-то сторон советской жизни. Но все это — в интеллигентной, изящной форме.
— И не боялся, что вы донесете, настучите?
— Нет. Во внешней разведке стучать не принято. Не та специальность. В круг обязанностей это не входило. Все-таки мы считались и считали себя элитой, «белой костью». Да и относились мы, зеленые ребята, к Филби как к настоящему мастеру.
— Вы были учеником Филби. Пригодились ли его уроки на практике?
— Надеюсь, пригодились. Школа общения со знатоком в своем деле много значит. А мне уроки Филби особенно помогли за рубежом, в работе с иностранцами. Важны не только знание или незнание языка, но и неуловимые нюансы. Учитель щедро прививал нужные навыки, деликатно поправлял манеру общения. Учил понимать собеседника, внимательнее его слушать, конкретнее формулировать собственные вопросы. У нас надо чувствовать, с кем и как беседовать. И постепенно подводить к тому, что в конце
